Месяц тест-драйва. Июль 2019
Первое. Мой процесс и я.
Еще напишу «Мои документы и я», «Мой проект и я», «Мои планы и я», «Пиар и я»
Мой большой процесс ослабления болезнетворного и вредного влияния от матери и сестры близится к середине. Скоро будет 210 дней. Всего 420 дней. Потому что по всем видам диагностики 42 % моей энергии пожиралось мамой и сестрой. Хватит, пусть живут сами. Чтобы все было всем во благо, и в первую очередь мне, я запросила такое постепенное ослабление.
И я благодарю высшие силы за такой месяц тест-драйва вместо отдыха. Потому что столько опыта, открытий, выводов и новых планов за один месяц – это надо заслужить. Заработать.
Теперь, главное, все усвоить и принять. Потому что неприятно.
Все, что я сейчас напишу – трудно и неприятно. Поэтому только для своих.
Точка А была в конце января, когда я после прописки в моей теперь квартире, мне так обещали мама и сестра, попросила официально оформить дарственную или общее завещание. И меня грязно послали. Сестра написала «живи, делай свои дела, тебе никто не запрещает». Тогда я увидела полную аналогию с подлостью с узуновским участком, который мама обещала мне оформить и оставить, потому что я в него вкладывалась. Теперь выяснилось, что 20 лет моей жизни я просто вложила в маму и сестру. То, что сестре, а не мне, сразу купили свой участок – это так, мелочи. Это моя злоба и зависть обращают на это внимание… И стало очевидно, что они затеяли – я приведу квартиру в порядок для себя, а потом Шура явится делить или продавать. Как с узуновским участком. Слава Богу, я через это уже прошла, с участком попрощалась. Бог дал мне свой, очень классный и все там для меня устраивается наилучшим образом. Плохо только что мама торчит постоянно на моем участке. Ладно, это моя благотворительность.
Так вот, как я заслужила такой тест-драйв? Проработка обид, прежде всего. Обид на маму и сестру. Итог царский – киста растворилась, много мною вложено в здоровье и исцеление. Я написала первую часть книги про проработку обид, провела тренинг, трех человек веду в личном коучинге. То есть я четко вижу – это мое вечнозеленое направление в работе. Обиды, обиды на маму и на папу дают разные осложнения в жизни, обиды на братьев и сестер тоже обширный объем работы, родовые обиды – это самая глубокая проработка.
И еще проработка ослабления влияния родовых программ гнева, насилия, обесценивания. Вот это три основные гидры, которые разрушают жизнь. Потому что именно перед сеансами 7 и 12-го июля, перед снятием программы «я сама» и открытием дороги, я прописала годовой контракт с родом на ослабление этих программ. Через костер прыгала, в день летнего солнцестояния купалась. И все это с ключевой установкой на ослабление вредного влияния от матери и сестры.
7 июля, а я на даче, ох, мы по полям нагулялись, Ольгин день рождения праздновали, звонит знакомая девочка доктор и говорит, что им нужен пиарщик. Да, давайте мой телефон, пусть звонит генеральный директор, конечно. На следующий день отсыпаюсь дома. И вот странно – идут сброшенные звонки. Так раньше делали, когда денег на телефоне нет. Перезваниваю – оказалось, да, это генеральный директор. И сразу дешевое шоу «я ничего о вас не знаю». Рассказала, договорились о встрече. Что интересно – заготовленное платье новое не наделось на встречу, пошла в привычном, с камушками на воротнике. Получила легкое замечание, что нужен строгий деловой стиль, а то — как со мной врачи будут разговаривать, раз я такая лиричная и несерьезная. На следующий день поговорили с маркетологом из Петербурга, она дала добро моей кандидатуре.
Договорились, что я приду 17 июля на целый день, и мы все уже конкретно обсудим. Сказали принести документы. Чессно слово – это отдельное эссе!
Пришла 17 июля в день рождения моей мамы на работу. А генерального директора зовут Наталья. Меня встретили шариком, шоколадками и привели сразу на рабочее место, затем в отдел кадров.
Уже не то, хорошо, что когда со мной договаривались о встрече, я цифру вознаграждения оговорила. На два месяца. Как потом выяснилось, другие этого не сделали, и попали на резкое понижение обещанной зарплаты.
Мне велели изучить почту и папки. Грустно стало сразу: верните нам наши 15 тысяч рублей, мы передумали размещать публикацию… У нас дела совсем плохо – первичных пациентов нет, со старыми системная работа не ведется – это пишет генеральный директор.
Еще несколько месяцев леди-предшественница пробовала вытащить из 10 пиар-агентств информацию, идеи и предложения бесплатно. Ребята умные, старье красиво оформили и ждали, что с ними будут работать.
За всем этим тянулся смрадный душок самодеятельности: мы сами… Ох, я ж только что снимала программу «я сама»…
Дальше пиар-менеджер была счастлива, что привела в клинику за бартер на 10 тысяч комментатора, бьюти-блогера, и ура – вот он, комментарий опубликован в инете…
А мне строго было сказано, что наш сегмент – это люди с доходом 500+. Только они нас интересуют. Тут такая засада есть – хорошо бы вы их тоже интересовали. А то, похоже, что нет.
Интернет-маркетологи рядом обсуждают, что пришло с сайта и с рекламы несколько человек, прошли консультацию, сделали чистки и тю-тю…
А щеки дутые. И все гонка – давайте мне цифры и ваши связи. Ну, цифры, допустим, я вам точно дам. Но вот связи…
Разбираюсь, ищу варианты продвижения, а тут еще главная же задача – личный пиар генерального директора. Задача простая – я сидела до 38 лет в кустах, выполняла задания собственницы. Теперь я вдруг выхожу на поле боя, на белом коне, всех побеждаю конкурентов, которые годами в пиар вкладывались – и все, люди бегут в клинику платить миллионы вперед оказания услуг. И все это бесплатно и моими связями.
Далее был ор/мат, что я ничего не понимаю, ничего не умею, даже писать. Но они меня научат, если я соглашусь на снижение зарплаты. А я сидела и молчала.
Получила я полную зарплату за месяц.
Но что важно – это четвертый случай подобный в моей жизни. Во всех предыдущих я пробовала угождать, подстраиваться, терпеть и шла на снижение зарплаты – ах, как же, куда деваться.
Сейчас я получила первую часть денег, расплатилась за новый сайт, сделала для себя необходимые вложения. И стала спокойно высчитывать, когда лучше уйти. Грамотные люди поддержали и подсказали. Предыдущие разы все были с потерями – денег, нервов, стажа. И главное – я шла на обесценивание себя ради денег, или похвалы.
Что здесь? Похвала была невозможна, деньги нужны, и я их получила. Дала несколько просчитанных подробных вариантов развития. Связи – нет. Это моя добыча. После меня однажды сунулась группа самодеятельности. Пришлось оправдываться. Слава Богу, мы через это уже прошли.
Но!!! Одновременно с ором/матом произошло очень показательное взаимодействие с сестрой. У нас на даче там разборка с электричеством. Надо выносить столбы. Тут провели председатель с компанией собрание с нарушениями. Главное – все наврали, чтобы себе бесплатно сделать работы стоимостью в 30 тысяч рублей с участка, а нам всем платить. Ну и маму, и сестру очень возмутило хамство и пренебрежение. ОЙ… И почему у меня ничего не сработало???
Короче, послушала сестру по телефону, вся возмутилась, села настрочила председателю письмо. Получила от сестры похвалу, что письмо составлено гениально, и утром до работы понеслась отправлять письмо на почту.
Точно помню, что лежал листок в большой рабочей тетради, пополам свернутый. И я его взяла, не проверяя, и упаковала в конверт. Прихожу на работу, открываю тетрадь, на меня смотрит письмо. Боже, что же я отправила???? Отпрашиваюсь, бегу на почту, отменяю отправку. Достаю из конверта черновик как развивать тренинг по проработке обид. Вот бы было прикольно это получить нашему председателю.
Возвращаюсь на работу и понимаю, что опять сплясала под ее дудку. Всплывают слова коллеги: когда запускают или обновляют программу подавления/или уничтожения воли (или личности), достаточно три раза подряд сделать так, как хочет манипулятор.
Упс… Мне стало скверно. В первый раз в этой ситуации. Потому что я уже встревала в разборки по ее провокациям. И всегда она оставалась дружить с людьми, а со мной ссорились.
Сейчас я поссорилась с председателем на даче. Даже не успев увидеть, что же происходит, что за всем этим стоит.
И это еще не все.
Я получила первые деньги. У меня начались месячные, перерыв был полгода. Сижу на работе, считаю часы до ухода домой. Дома лечь.
Звонит сестра и сообщает, что от Зины уходит прямо сейчас сиделка, что она туда едет, но мама на даче, и смогла бы я переночевать. Со слезами соглашаюсь. Надо же выручить. А сиделка, оказывается, самую умную и крутую Шуру обманула – брала больше денег. И денег у Шуры больше нет на сиделку. А мама на даче. И стоило мне получить деньги, как все это вылезло. Допустим – совпадение!
Наврала она мне, как всегда, с три короба, это уже после выяснилось.
Постоянно мне писала – позвони, скажи. Я на работе ни хрена не успела сделать. Заехала домой, звонит Шура, опять дает какие-то указания. И тут до меня доходит – что она на дачу за мамой сегодня не едет, чтобы утром привезти. Мне она давит на душу, что Зину нельзя оставлять одну, чтобы я скорее ехала. А она сама ездила собирать подписи – она все в войну против председателя играет. И я, как солдатик безмозглый, вслед за ней во все это втопилась.
Наорала на нее, на маму – что надоели меня дергать и мной все дыры затыкать!!! Мама просила прощения, Шура сначала хамила, потом тоже извинялась.
Шура оставила ключи у консьержки. Я так поняла, что запасные, которые она, якобы, сделала.
Приезжаю. Стою под дверью. Зина домофон не слышит, консьержки на месте нет.
Люди меня впустили, Зина дверь открыла, Слава Богу!
Ладно, приехала, выспалась. Хотела сходить в магазин. Ключей в доме нет.
Пишу сестре – где ключи.
Фюрер на связи – никуда не ходи, ничего не делай. Я приеду им еду привезу. Ключи будут только у консьержа. Зину запирать.
Я фонарею и отвечаю, что это бесчеловечно и безбожно, Зина ищет ключи, она еще живая и это ее дом.
Ответ – все будет так, как я сказала.
Мама приехала, я на нее наорала, что не буду помогать вообще, пока у меня не будет ключей.
И уехала усваивать, что произошло.
Внутри меня зазвучали два слова – безумие и садизм. Все, что Шура придумала для бабушки – это просто садизм. И склонность к нему есть у нас у всех.
Зря я для себя исключила из осеннего сезона проработку программы насилия. Ох, зря.
И еще это слово звучало у меня, когда я читала письма от генерального директора, с доказательствами моей профнепригодности.
Вот и запрос – для чего в моей жизни такое от женщин, младше меня. Придется спросить и род, и прошлые воплощения.
И проработать, конечно.
И расширить запрос на процесс, кроме снятия – формировать для меня такие условия жизни, когда общение с мамой и сестрой будут происходить только по моему желанию, по моей доброй воли и без ущерба деньгам и здоровью.
Я ведь этого не написала. Вот оно, развитие процесса, бурное его протекание!