Статья Ирины Шухаевой о творчестве Максима Горького периода 1905–1907 гг.
Здравствуйте, уважаемые зрители. С вами снова Ирина Шухаева и мы продолжаем говорить о творчестве и немного о жизни замечательного русского писателя-публициста, литературного деятеля, серьезной масштабной фигуры в истории человечества прошлого века – о Максиме Горьком. И сегодня мы обсудим его произведения 1905 – 1917 годов, то, что назвали произведениями периода между двух революций. В 1905 году начали шуметь, в 1917 году все это выросло в то, что выросло, говорят: «Мы до сих пор видим и расхлебываем». Что интересно – в двух словах о жизни Горького в это время.
В 1905 году он вступает в большевистскую партию, знакомится с Лениным. А в 1917 году уже сильно расходится с большевиками по поводу своевременности социалистической революции. Горький не считал это своевременным и потом, как я вам расскажу, попортил много крови большевистскому правительству своей позицией. В общем-то, в Италию он отправился не столько из-за состояния здоровья, сколько из-за того, что просто становился неудобным. А не считаться с Горьким не могло, как я вам говорила, ни одно правительство: ни царское, не ленинское, ни сталинское.
В 1913 году Горький возвращается в Россию, после большой амнистии по случаю 300-летия дома Романовых. Целый год он активно редактирует газету большевиков, газеты «Две правды» и «Знамя». И, естественно, в это время пишет серьезные интересные произведения, на некоторых из которых мы с вами сегодня остановимся.
Итак, конечно, невозможно оставить без внимания такое произведение, как «Мать». Горький очень серьезно относится ко всем проблемам, которые возникают в России, которые он видел, и особенно те, которые нужно изучать. И не сколько из-за того, какие они, а сколько почему, откуда это все происходит? Вот как раз те произведения, которые мы с вами рассмотрим, показывают, насколько серьезно Горький относился именно к истокам, к корням, а уж видел и знал он Россию совершенно, как вы помните, не понаслышке.
Столько было им исхожено, со столькими людьми он пообщался, с совершенно разными, и задавался в своих произведениях вопросом: что такое купечество? Что такое мещанство? Что такое интеллигенция? Каков он – новый рабочий класс? Каково оно – крестьянство? Что вообще сотворила с людьми революция и что она могла сотворить?
Произведение Горького «Мать» было написано в 1906 году, задолго до того, как Горького провозгласили «певцом социалистического реализма». И на чтобы я еще хотела обратить ваше внимание? Единственное в его произведениях, да и мало где еще есть в классических русских произведениях такой хороший момент, как идиллия отношений матери с сыном. Если вы помните, это было возможно именно потому, что мать пошла за сыном.
То есть все, так сказать, родители персонажа Горького упрямо будут бороться со своими детьми, приучая кто к фабричному делу, кто еще к чему-то, упрямо сопротивляясь тому, что дети могут жить не так как они хотят. А Ниловна, строго говоря, пошла за сыном и в одном из своих выступлений Павел говорит, что он может гордиться тем, что у него с матерью духовное единство. Там, кстати, такая замечательная цитата выскакивает после первой его речи на заводе из-за бузы по поводу болотной копейки, когда люди стоят в толпе и говорят: «Надо же социалист, а – не дурак».
Отсюда напрашивается вывод, что предыдущие ораторы за социализм, видимо, большими ораторскими способностями не отличались. Есть хорошая экранизация, забавно Баталов делает Власова. Он такой как бы робкий, неуверенный и, конечно, лицо Веры Марецкой большой плюс добавило Горькому, хотя текст гораздо интереснее, чем экранизация.
Я приведу вам только одно высказывание: «Люди привыкли, чтобы жизнь давила их всегда с одинаковой силой, и, не ожидая никаких изменений к лучшему, считали все изменения способными только увеличить гнет». Собственно говоря, это высказывание это как бы основа той инертности, о которой мы еще будем говорить, той русской консервативности, которая не принимает ничего нового. И сам Горький это все на своей шкуре испытал, пытаясь работать в разных артелях, общаясь с людьми, с разными попутчиками, видел, что люди на Руси просто катастрофически инертны.
О чем еще в «Матери» предупреждает Горький? Это в 1906 году: «Когда мужик обнажит землю себе, если он встанет на ноги! Как после чумы – он все пожгет, чтобы следы обид своих пеплом развеять…»
Вот такой размах, предупреждает Горький. Потом он неоднократно будет удивляться своему пророчеству: насколько чудовищно жестокой окажется эта ста миллионная, в основном крестьянская, стихия, когда социальные преграды будут снесены, а новые еще не будут построены. Вот отсюда пойдет позиция оправдания жестокости власти, которая пришла в Россию после Октябрьского переворота. Горький как никто другой понимал, что с мужиком мягко никак нельзя.
Теперь мы переходим к следующему интересному моменту: в это время, в этот период Горькому припишут такое понятие, как «окуровщина». И каковы же ее признаки? Словами самого Горького: «Это «древний идиотизм», «зоологический индивидуализм слепых», себялюбие, «самость», ячество, зависть, жадность». Первое небольшое нашумевшее произведение «Городок Окуров», эпиграфом которого Горький берет слова Достоевского: «Уездная звериная глушь», не очень по-достоевскому, у Достоевского чуть-чуть иначе сформулировано, но мысль такая же.
И если мы говорили «маниловщину» мы отождествляли с Маниловым. «Обломовщину» мы отождествляли с Обломовым, то Горьковскую «окуровщину» мы отождествляем уже с грустной, страшной, угрюмой и агрессивной массой. Горький в этом произведении пытается разобраться с мещанами. Его очень интересует, что никто не может объяснить, кто есть в России мещанин, и какому делу он соответствует. «И почему в России на первом ряду – Фогеля, да Штрехеля, да разные бароны? И вообще надо бы говорить «мешанин», потому как в этой личности все намешано».
Сюжета в «Городке Окурове» можно сказать, что и нет. Все события города, жизнь города строятся на разговорах: обсуждают мещан, и очень переживает город за жизнь и судьбу поэта Девушкина, Симы Девушкина. Он пишет очень грустные стихи, у него веселые не получаются. Вот, например:
Позади у нас – леса,
Впереди – болото.
Господи! Помилуй нас!
Жить нам – неохота.
И периодически жители разделяют его стремление написать веселые стихи. Как Девушкин говорит: «Не получаются у меня веселые, я хочу чтоб как молитва». И чем длиннее стихотворение, тем оно, по его мнению, больше на молитву похоже.
Так же все действие в городе строится на обсуждении вокруг того, что происходит в «Фелицатином раишке». «Фелицат» – это женщина, у которой есть три девушки, строго говоря – публичный дом. Одна из них сердобольно жалеет убогого поэта Девушкина. В конце концов, об этом узнает ее любовник, богатырского склада, но никчемный.
Горький, когда работал над этим произведением, сам писал: «Такое впечатление, что просто тысячи выстроились в очередь никчемно проживших свою жизнь разных людей и хотят, чтобы я про них написал».
Он не хотел давать большую идеологию, но материал победил автора. И, в конце концов, любовник Глафиры Лодки убивает Девушкина, раскаивается, его сажают, но выпускают из участка, потому что выходит манифест 1905 года.
Речь идет о свободе слова, а в народе поняли вообще про свободу. В уездных городах, на всякий случай, выпустили всех из тюрем, а потом ловили обратно, «веселая» была такая история. И так на порыве свободы, Вавило, который убил поэта Девушкина, начинает каяться. Собирается народ, все кончается дракой, Вавилу растерзали. Вот такое произведение.
Следом за ним идет больше произведение и читается тяжелее. Это «Жизнь Матвея Кожемякина». Здесь я обращу ваше внимание на то, что герой постоянно описывает жизнь в городе, в том же самом Окурове. В эпиграфе в его дневнике первой строчкой написано: «Для чтения с доверием и для познания скорбной жизни уездного города».
Здесь еще расскажу, что на меня лично произвело впечатление. Когда приезжает постоялка (когда уже вырос герой, который тоже растет без матери и рано теряет отца – вот эта трагедия родителей точно сказалась на творчестве Горького), из идейных, революционных, и Кожемякин как-то к ней располагается, начинает за ней ухаживать и открывает ей тайны своей души, он читает ей свой дневник. Женщине медленно становится нехорошо, потому что описаны там исключительно драки, исключительно убийства. Кто кого и как обокрал, что сказали в участке, кто, где, как кутил, гулял, блудил… Есть такой момент, когда он читает ей «Вот еще, – говорит – история про мертвое мыло». Она говорит: «Что-что там про мертвое мыло?» Он говорит: «Да вот приехал там к кому-то брат, умер. А на Руси, – говорит, – обряд же такой. Мыло, которым омывали покойника надо выкинуть на перекресток всех дорог». Не успели выкинуть мертвое мыло, кто-то в доме умылся, все начали болеть. Получилось грустная история, и она его просит продолжать, а потом еще через несколько историй говорит: «Господи, это же сплошное «Мертвое мыло».
Потрясает аналогия, тем более что во времена Горького не было таких понятий, как «мыльная опера» или «мыльные телесериалы». А так вот если подумать, то становится не по себе, сколько еще «мертвого мыла» не выбросили мы из своих душ и из своих историй, особенно из своих взглядов в будущее. Так что почитайте, если будет возможность «Городок Окуров» и «Жизнь Матвея Кожемякина» то, что дало такое понятие как «окуровщина». И произвел эту «окуровщину» Максим Горький.
Дальше несколько слов об известном всем «Детстве». Сам Горький писал: «когда я оживляю прошлое, мне даже самому трудно поверить в то, что именно так и было». И рефреном со всего, на что хочется обратить внимание, когда бабушка Акулина говорит Горькому: «За чужой совестью не прячься! Злого приказа не слушайся». И все вокруг в любом эпизоде ему говорят «Терпи, Ляксей!» Он говорит: «Не буду терпеть, не буду!» То есть такой зреющий бунт интересный.
И теперь мы подходим к произведениям, о которых я хочу поговорить подробно, потому что они малоизвестны. Обращаю ваше внимание, сейчас в собрание сочинений они вошли как «Русские сказки». В 1913 году один издатель все-таки решился издать эти сказки, вымарав все русское, все что касалось России. Сказок не много, они достаточно короткие. И сейчас я постараюсь вас заинтриговать. Одна из сказок посвящена тому, что жил некрасивый молодой человек, который решил, что раз он некрасивый, он будет умным и сделается мудрецом. Это у нас просто. «Стал читать толстые сочинения – он был действительно не глуп, понимал, что наличие мудрости всего легче доказать цитатами из книг». Приходит он к министру народного просвещения и говорит: «Ваше превосходительство – я могу проповедовать, что жизнь бессмысленна и внушениям природы не следует подчиняться!» Подумал министр, говорит: «Вроде как полезно, может быть про бессмысленность-то. А начальству-то будешь подчиняться?» Он говорит: «Ну, а как же страсти человеческие, куда девать?» «Ладно, – говорит, – нормально, вот тебе 16 рублей жалованья, залезай на кафедру». И всю жизнь товарищ благополучно проповедовал.
«Милостивые государи! Человек ограничен извне, ограничен изнутри, природа ему враждебна, женщина – слепое орудие природы, и по всему этому жизнь наша совершенно бессмысленна!» А поскольку говорил он красиво, а люди красивое любят, он начал печатать книги. Книги стали хорошо продаваться. И когда он помер, на его поминках из достаточно богатых людей, один бедный студент сделал вывод: «А что, пессимизм неплохо кормит».
Мне вообще кажется, что здесь Горький слегка поглумился над самим собой, потому что очень трудно найти какое-либо произведение, которое можно отнести к разряду оптимистических однозначно, и однозначно оптимистический персонаж тоже очень трудно.
Есть еще одна сказка, на которую я хочу обратить наше с вами внимание. Знаете, у моей у дочери был сложный период взросления. Когда мы увлекались готами, у нас все было мрачное, черное, и собирались мы с друзьями на кладбище. Но учиться, естественно, в это время не хотели, были всякие трудности. Думаю: «Ох, вот тогда не перечитывала я еще Горького. Ох, еще не встретила я его сказку про поэта Смертяшкина, за которую на него обиделись дружно все диссиденты во главе с Сологубом». Но Сологуб, к слову, часто обижался.
Итак, сказка. Сказки у Горького без названия, они идут они под номерами, просто один, два, три, тринадцать и никаких названий нет. И каждая сказка кончается словами, что морали тоже нет. То есть автор «постебался», а вы уж думайте, как хотите.
Жил был в уездном городе «Евстигней Закивакин в тихой скромности, в робкой зависти и вдруг неожиданно прославился», «сочинял он объявления в стихах для «Анонимного бюро похоронных услуг».
Бьют тебя по шее или в лоб, –
Все равно, ты ляжешь в темный гроб…
Честный человек ты иль прохвост, –
Все-таки оттащат на погост…
«И так далее и в этом роде аршина полтора». Он очень хотел кушать и хотел продать стихи. Стихи у него никто не покупал. И вот идет он по улице и видит вывеску «Жатва смерти». Он обрадовался, думает: «Новое похоронное бюро». Ан нет, «Оказалось, что это не бюро, а редакция нового беспартийного и прогрессивного журнала для юношества и самообразования». И редактор ему говорит: «Ваше вдохновение как раз то самое, еще никем не сказанное слово новой поэзии. Только, – говорит, – Закивакин как-то несолидно, давай мы тебе псевдоним подберем. Смертяшкин ты теперь будешь. Стильно!» – юноша был согласный. Говорит: «Да мне все равно как называться, денег дайте, кушать хочется».
И стала эта редакция прогрессивного журнала печатать его стихи под гонораром «Голос вечной правды». «С того дня постигла Евстигнейку слава: прочитали жители стихи – обрадовались: «Действительно, правильно написал материн сын. А мы живем и не думаем о том, что в жизни нашей никакого смысла нет». Дальше вышла книжка, он оброс критиками, которые отметили глубокую могильность настроений автора.
На радостях Евстигнейка решил жениться. Пошел свататься к девице со словами «О, безобразна, бесславна, не имущая вида!» Она ему отвечает: «Я согласна идти к смерти рука об руку с тобою! На сороковой день после этого они венчались у Николы на Тычке, в старенькой церкви, тесно окруженной самодовольными могилами переполненного кладбища. Ради стиля свидетелями брака подписались два могильщика, шаферами были заведомые кандидаты в самоубийцы; в подруги невеста выбрала трех истеричек, из которых одна уже вкушала уксусную эссенцию, другие – готовились к этому, и одна дала честное слово покончить с собой на девятый день после свадьбы. Новобрачная в белом платье с черными лентами под черной фатой умирала от восторга.
Дальше больше, быт надо поддерживать. Смертяшкин ходит по городу и спрашивает у жителей: «Когда вы умрете?» – вместо того чтобы здороваться. Это укрепляет его славу. Жена заводит себе любовника критика, поддерживающего славу мужа, у них трое детей. Они все одеты в черный бархат. Каждый день в 10 утра в черном катафалке совершают прогулку на кладбище.
Антураж – вот этого наши дети-готы еще не придумали. У кого есть проблемы с таким уклонением – читайте Горького, очень поможет. В конце концов, поэту Смертяшкину надоела эта вся «бодяга», он сказал: «Вообще, я нормальный человек, я жить хочу». Расхотел он быть таким мрачным гением. Его моментально развенчали, обвинили критику во всем этом. И вернулся он писать свои стихи обратно в адвокатскую контору. Сказка очень обидела всех современников Горького и диссидентов и, тем не менее, остается актуальной и сегодня.
Следующая сказка, о которой мы с вами успеем поговорить, это сказка, которую я про себя назвала «Как барин ищет национальное лицо». Жил был барин, нормальный русский барин, все у него было хорошо. И чего-то ему не хватает, пребывает он в унынии. «Стал вспоминать прошлое – как будто все в порядке: социалистом был, молодежь возмущал, потом ото всего отрекся и давно уже собственные посевы своими же ногами усердно топчет. Вообще – жил как все, сообразно настроению времени и внушением его. Думал, думал и вдруг – нашел: «Лица национального у меня нет!» Бросился к зеркалу – действительно, лицо неясное, вроде слепо и без запятых напечатанной страницы перевода с иностранного языка, причем переводчик был беззаботен и малограмотен, так что совсем нельзя понять, о чем говорит эта страница: не то требует душу свободе народа в дар принести, не то утверждает необходимость полного признания государственности».
Мучился-мучился барин, пошел к приставу в полицейский участок, поскольку пристав был большой знаток по национальным задачам. Тот ему что говорит: «Бриллиант вы мой американский. Да потритесь вы об инородца, оно сразу же и выявится истинное-то ваше лицо…» – барин обрадовался, как только увидал мимо идущего еврея, наскочил на него и давай внушать. «Ежели ты, – говорит, – еврей, то должен быть русским, а ежели не хочешь, то…
Евреи, как известно из всех анекдотов, нация нервозная и пугливая, этот же был притом характера капризного и терпеть не мог погромов, – развернулся он да и ударь барина по левой щеке, а сам отправился к своему семейству. Поднялся барин, вдруг идет кавказец: «Мицхалэс саклэс…» Барин – на него: «Нет, – говорит, – позвольте! Ежели вы грузин, то вы – тем самым – русский и должны любить не саклю мингрельца, а то что вам прикажут, а кутузку – так даже приказания…» Ну, оставил грузин барина в горизонтальном положении и пошел пить кахетинское, барин лежит соображает: «Од-днако же? Там еще татары, армяне, башкиры, киргизы, мордва, литовцы – господи, сколько! И это – еще не все… А потом еще свои, славяне…»
Тут идет как раз навстречу ему хохол, да еще поет. «Ну, нет, – взбеленился барин, поднимаясь на ноги. – вы уж будьте любезны отныне употреблять еры ибо не употребляя оных вы нарушаете цельность империи…» В общем, долго он ему говорил, медленно. Барин был человек прилипчивый, у хохла терпение кончилось, в общем, подняли барина сердобольные люди, спрашивают: «Где живете?» Он говорит: «В Великой России…» После этого его, естественно, в полицейский участок отвели. Посмотрел на него пристав, вызвал врача, а барин говорит: «Ну как? Лицо-то изменилось?» «Да, – говорит, – старое – все стерлось, а теперь у вас, милостивый государь, такое лицо, что хоть брюки на него одень. Таким оно и осталось на всю жизнь.
Вот такая сказка про то, как барин искал национальное лицо. И это в 1909 году, на минуточку! Очень интересная сказка еще и про барина, который все вранье оправдывал историей, и про то, как в одном городке устраивали погромы для евреев, а потом сами же писали длинные протесты на эту тему. Актуально, сатирично очень интересно, обратите внимание на русские сказки Горького. Они короткие, злободневные, остроумные и удивительно богатые в плане отражения того, что, как оказывается, то, что происходило тогда – так происходит и сегодня.
На этом сегодня наша с вами беседа закончена, до свидания.