26 Окт 2014

Текст выступления Анастасии Шухаевой на презентации книги Ирины Шухаевой “Опоздать вовремя”

Анастасия Шухаева читает свое произведение на презентациик книги Ирины Шухаевой "Опоздать вовремя". Октябрь 2014

Анастасия Шухаева читает свое произведение на презентации книги Ирины Шухаевой “Опоздать вовремя”. Октябрь 2014

Мой первый друг, мой друг сердечный

Моего первого и, разумеется, сердечного друга звали Кирилл. Так же он был моим мужем и отцом наших общих детей из «мелкой» группы. Поженились мы, когда нам было по пять лет – самое время заводить семью и детей. Детей мы выбирали на прогулке следующим образом —  я девочку, Кирилл мальчика. Да, да, дело было в детском саду. Мы тогда были совсем крошками, но семью имели большую и дружную. Все как у людей — в свободное от бдения воспитателей время я готовила обед из пластиковых овощей, а Кирилл старательно забивал несуществующие гвозди в казенные стульчики.

Были у нас и ссоры — на занятиях по физкультуре я переставала быть его женой, и он постоянно попадал по мне мячом, когда мы играли в вышибалы. Я ужасно обижалась и добавляла в свои кулинарные шедевры огурцы. Огурцы Кирилл очень не любил. А еще он был принципиальным для своих пяти лет, поэтому сидел голодным, ерзая на забитых несуществующих гвоздях. Мог бы, между прочим, и выловить пару пупырчатых. Но нет.

В группе к нам относились с уважением, девчонки часто спрашивали совета. Я охотно помогала, а Кирилл делал вид, что вообще не понимает о чем мы, девчонки, толкуем. Стоило только мне засесть за паззл с Таней, как его тут же словно ветром сдувало в сторону Лехи и Витьки, которые каждый день словно приклеивались к роскошной железной дороге.

Играть в эту дорогу хотели все, но Леха с Витькой оборону держали крепко. Кирилла же они к себе брали потому, что он — серьезный. Ну еще бы, жена, дети…

Меня эти двое побаивались, ну и правильно делали. Иногда я, наболтавшись с Танькой, снисходила до их общества и садилась рядом с мужем, с улыбкой наблюдая, как паровозик с четырьмя вагончиками ездил туда-сюда по одному и тому же полуметровому маршруту. Лично я ничего интересного в этом не видела, но интересы мужа надо было разделять.

С детьми мы виделись исключительно на прогулках или в свободный день, когда можно было разгуливать по саду, заходя в любые группы. Меня всегда несло в кабинет заведующей, она не возражала, давая мне позвонить по телефону, покрутиться в ее кресле и даже расписаться на каких-нибудь бумажках. Видела во мне руководящее звено, наверное.

Потом я, как образцовая мать, сочетавшая в себе склонность в ответственной работе и материнский долг, тут же неслась к детям, а Кирилл вместе с Лехой и Витькой — в спортзал, на кольцах повисеть. Я благосклонно его отпускала. Должна же быть у мужа, в конце концов, личная жизнь.

Возвращаться к “жениной ноге” после пары часов в сугубо мужской компании Кириллу было не так-то просто. Он вечно просил у меня отсрочки. “Вот столечко”, показывал он пальцами.

Но я была непреклонна — нам еще делать круг почета по коридорам как самой красивой паре детского сада. И района. Да и мира, чего уж там мелочиться.

Так бы и существовали мы с моим сердечным другом душа в душу до самой подготовительной группы, сидели бы вместе под грибом (это было самое престижное место на детской площадке), рвали бы белые ягодки (до сих пор не помню, как они называются), ходили бы за ручку и несли идею семьи и любви в массы. Но, увы, этому не суждено было быть.

А все Юлька-разлучница, со своими огромными мягкими игрушками и длинными волосами. У меня-то “горшок” на голове. Не так красиво, конечно, зато можно после тихого часа не причесываться.

Именно с тихого часа все и началось. Коварная Юлька притащила в сад гигантскую собаку. Да не просто собаку, а немецкую овчарку.

Я мрачно наблюдала, как загорелись глаза моего мужа, когда Юлька разрешила ему спать с Рексом. Очень оригинальное имя для немецкой овчарки, ничего не скажешь. Даже Шарик, и то интереснее.

Кирилл весь тихий час обнимался с собакой, а всю вечернюю прогулку с Юлькой. Я же истекала ядом, стоя в стороне.

Помогла мне Таня. Она авторитетно заявила, что за любовь надо бороться. И начала бороться. Все Юлькины барби были жестоко разломаны, резинки для волос спрятаны, а мягкие игрушки под шумок стащены и щедро политы из душа. Да, да, того самого, который “Не включать! Только для помощника воспитателя!”. Но на войне как на войне, приходилось рисковать просмотром

Спокойной ночи, малыши”, ведь если б меня застукали за этим занятием, то точно рассказали б маме. Мама у меня строгая. Я вот со своими детьми (что из младшей группы) всегда была лояльна. И с мужем, кстати, тоже. А зря.

Юлька намеков не понимала и только ревела. Все мальчики, конечно, собрались вокруг нее и коллективно успокаивали. Пришлось приступать к более радикальным мерам. Юлька была поцарапана, покусана и обозвана самыми страшными словами детского лексикона. Это не укрылась от бдительного ока Зульфии Николаевны, нашей строгой воспитательницы, и жалоба маме все же поступила. Я осталась на неделю без телевизора и мне пришлось извиняться перед рыдающей Юлькой. Она злорадствовала сквозь слезы, я же видела.

Но и это не помогло. Так мой сердечный друг стал сердечным другом Юльки. Горевала я недолго, через неделю вышла замуж за Витьку. Он усыновил наших с Кириллом детей. Юлька же с моим, теперь уже бывшим, мужем, решили, что они пока слишком молоды, и им хватит игрушек. Никакой серьезности, право слово.

Через некоторое время Кирилл, поссорившись с Юлькой, прибежал ко мне просить прощения. Но я была, как в моем характере, непреклонна и не простила предателя. Я, между прочим, как и он, принципиальная. Я осталась с Витькой, ведь он мне еще перед свадьбой сказал — “Я за игрушки не продаюсь!”