24 Янв 2017
Ирина Шухаева. Об обломовцах.

Ирина Шухаева. Об обломовцах.

Обломовцы’ среди литературных героев XIX века
Статья по одноименной авторской программе Ирины Шухаевой из цикла “Современное прочтение романов Ивана Гончарова”

Здравствуйте, уважаемые зрители, с вами Ирина Шухаева. Мы продолжаем говорить о творчестве Ивана Александровича Гончарова, замечательного русском писателя, который жил и работал в середине девятнадцатого века. Родился он в 1812 году (в один год с Герценом), в знаковый год – год Отечественной войны 1812 года, а умер в 1884 году. На середину девятнадцатого века пришелся основной расцвет его творчества. Человек, которого и сегодня иногда называют «гениальным лентяем», создавшим всего четыре романа и все четыре гениальные.

Мы разобрали «Обрыв», «Обыкновенную историю», «Обломова». Оставили, так сказать, за кадром нашей программы роман «Фрегат Паллада», как такое более своеобразное произведение, где очень много набросков, размышлений, психологических очерков. Напоминаю вам, что Гончаров один из немногих, если не единственный, русский писатель, особенно того периода, совершивший кругосветное путешествие, и безусловно обладавший феноменальным багажом знаний.

Я хочу сегодня с вами поговорить о месте Гончарова среди современников, писателей, прозаиков, поэтов. Мы поговорим о том, что после 1812 года в стране был необыкновенный подъем среди дворянской интеллигенции, среди просвещенных людей. Была вера в народ, было определенное чувство объединения, начиналась эпоха Просвещения. Но затем последовало, как вы помните, восстание декабристов в 1825 году и годы жесточайшей реакции Николая, который утром 14 декабря сказал, что если «Буду императором хоть на час, то докажу, что был того достоин». Он это действительно доказал. И, тем не менее, несмотря на жесточайшую реакцию, на строжайшую цензуру, этот период времени подарил нам творчество блестящих авторов, которые сформировали русскую литературу как в проявлении романтизма, так и в формировании и создании таких образцов реалистической прозы, таких романов, над которыми мы и сегодня думаем, размышляем, ищем черты сходства с героями в сегодняшней жизни. Пытаемся иногда оправдать себя, что у них тогда были совсем другие условия жизни, была совсем другая страна, но страна-то была та же. Условия жизни внешне во многом выглядели иначе, но внутренние проблемы человека, проблемы его внутреннего мира остались прежними. И как бы сейчас не развивалась современная литература, какие бы не появлялись необычные интересные персонажи, без отношений между ними нам все равно это будет неинтересно.

Проблемы отношений между людьми, их отношение к жизни, поиск своего пути, достижение своей цели, любовь, дружба, сейчас мы говорим работа – раньше говорили служба, разочарование, увлечение, так сказать, давление книг над тем, что происходит в жизни, многим сегодня заменили сериалы и компьютерные игры. Но, собственно говоря, незащищенность человека, трудность выбора своего пути, соотношение с другими, с другими – которые были раньше, с другими – которые окружают тебя сегодня, они все остаются постоянными. И сколько будут существововать люди, они будут решать эти же проблемы.

Но и, наверное, не случайно Обломов вышел на первый план в трилогии Гончарова, и по-прежнему сегодня к нему обращаются чаще, чем к другим персонажам. И надо сказать, что во времена, когда Обломов только вышел, в 1859 году это произошло, роман печатался по частям, что, однако, не охладило к нему интереса читателей.

Сегодня мы поговорим о том, каковы же эти «обломовцы» среди литературных героев девятнадцатого века, с самого начала формирования и до невиданного расцвета русской классической литературы. Почему Обломов и кто вообще был рядом с ним в этот период времени, я вам сейчас напомню.

Мы начнем с авторов. В центре у нас Иван Александрович Гончаров, я надеюсь, что теперь вы его уже получше запомнили. Николай Васильевич Гоголь, годы жизни его 1809 – 1852. Михаил Юрьевич Лермонтов, 1814 – 1841, как вы знаете, убит на дуэли. Александр Сергеевич Пушкин, 1799 – 1837, убит на дуэли. Иван Сергеевич Тургенев, наиболее близкий по судьбе к самому Гончарову, их творчество в параллели сравнивают постоянно. И Александр Сергеевич Грибоедов, автор единственного, но величайшего произведения «Горе от ума», 1795 – 1829 год, также как Пушкин и Лермонтов, как вы помните, трагически погибший.

Их творчество постоянно сравнивают. Сюда же еще относят и героев Чернышевского и героев Герцена, который начинал работать, как вы помните, под псевдонимом «Искандер». Но я считаю их немного художественно более, что ли, слабоватыми, чем те авторы, о героях которых мы с вами поговорим. Мы не затронем Гоголя. Гончарова, когда вы будете читать о нем критику, больше других авторов, следующих за Гоголем, сравнивали с Гоголем именно по мастерству описания действительности, по колориту подробностей, по тому, как он умел воссоздать картину русской жизни даже в каких-то простых бытовых явлениях. Его называли непосредственным продолжателем гоголевской школы.

Вот что сам говорил Гончаров о соотношении своих работ с работами современников: «Мне могут заметить, что задолго перед этим намеки на подобные же отношения между лицами, как у меня в «Обломове» и «Обрыве», частию в «Обыкновенной истории», есть у нашего великого поэта Пушкина, например в Татьяне и Онегине, Ольге и Ленском и т.д. На это я отвечу, прежде всего, что от Пушкина и Гоголя в русской литературе теперь еще пока никуда не уйдешь. Школа пушкино-гоголевская продолжается доселе, и все мы, беллетристы, только разрабатываем завещанный ими материал. Даже Лермонтов, фигура колоссальная, весь, как старший сын в отца, вылился в Пушкина».

Это снова та самая работа «Лучше поздно, чем никогда», где Гончаров много и правильно оценивает и свое творчество, и место своих героев. Но в 1859 году вышел роман «Обломов» и в этом же году Николай Добролюбов написал статью «Что такое обломовщина». Я считаю, что это одна из лучших работ, где верно разбирается роман Гончарова, ведь именно Добролюбов говорит о целой семье обломовцев.

Причем, как вы уже вспомнили и мы еще с вами поговорим, и Онегин, и Печорин, и Чацкий – они все, так сказать,  старше Обломова: они были написаны раньше. Но, тем не менее, почему-то именно Гончарову удалось пропечатать его до конца в набросках, в общих чертах характера. Они все похожи, но, в конце концов, именно обломовский тип русской жизни зафиксировали за Ильей Ильичем. Именно его наиболее полный портрет получился у Гончарова.

Возвращаясь к тому, о чем писал Гончаров, надо сказать, что пушкинский идеал и жизни, и творчества, и его мысли для Гончарова всегда был на первом месте. И он сам это не скрывал, он  считал, что он у него учится, и будет учиться всю жизнь, и будут учиться последующие поколения. Уже сколько времени прошло, как пытались обойти Пушкина, и, казалось бы, сколько можно говорить, что «Пушкин – наше все»? Можно и не говорить, он все равно остается действительно величайшим источником, светом для всех творческих и читающих людей.

Гончаров говорил, что «В Пушкине кроются все семена и зачатки, из которых развились потом все роды и виды искусства во всех наших художниках. Как в Аристотеле крылись семена, зародыши и намеки почти на все последовавшие ветви знаний и науки». Вот это абсолютно верное замечание.

Гончаров отмечает, что «Черты пушкинской, лермонтовской и гоголевской творческой силы доселе входят в нашу плоть и кровь, как плоть и кровь предков переходит к потомкам».

Гончаров безупречно точен не только в портретах, деталях быта и интерьера, диалогах, характерах, драматических ситуациях, перипетиях, тончайших психологических аспектах, характеров своих героев, он, безусловно, точен и в своих литературоведческих и критических заметках.

Я вам напоминаю, что мы будем сравнивать семью обломовцев. Обломовцы – это, безусловно, Печорин (роман Михаила Юрьевича Лермонтова «Герой нашего времени» вышел в 1840 году) и Евгений Онегин, окончательно вышедший в свет в 1833 году. В 1829 году окончательная редакция, оставленная Булгарину Грибоедовым, после гибели его в Тегеране, становится уже, так сказать, окончательным достоянием той светской жизни.

Над «Рудиным» с 1855-го, в течение нескольких лет, работает Тургенев, причем очень похожа и манера работ этих писателей. Сначала Тургенев называет роман «Гениальной натурой».

«А под гениальностью Тургенев понимал способность убеждать и просвещать людей, имел в виду разносторонний ум и широкую образованность, а под натурой он считал твердость воли, острое чутье к потребностям общественной жизни».

Но по ходу работы, также как Гончаров передумал называть «Обрыв» «Художником», Тургенев передумал называть «Рудина» «Гениальной натурой». Потому что натура вышла слабая что там, что там, чем они невероятно похожи. Неотразим и силен, как вы помните, Рудин был только в своих философских речах о смысле жизни. И считал, что без стремления отыскать общее начало частных явлений в жизни нельзя, нельзя без веры, просвещения; а наука – смысл жизни. Говорит он обо всем ярко и поэтично. Но не выдерживает никаких испытаний жизнью, точно так же, как и все герои Гончарова.

Мы знаем, что ни в чем не состоялся Онегин кроме хандры, разочарования и критики всего окружающего. Точно так же ни в чем не был успешен Печорин. Мы еще наблюдали несколько историй о дружбе, о любви и такой полуприключенческой «Тамани». Совершенно точно так же никчемным оказался Рудин.

Если продолжать и переходить к героям Гончарова, то мы увидим, что все они пострадали, так же как и Онегин, так же как и Ленский; они все пострадали от излишнего чтения, которое нельзя было применить к практической жизни. Они пострадали от того, что не могли найти себя в жизни, им не к чему было себя применить.

Не служили только Онегин и Печорин, все остальные герои служить пытались, но побросали. Рудин поругался с начальником гимназии. Илья Ильич нами, так сказать, чаще всего приводимый в примеры, не мог понять, почему с начальником все говорят каким-то чужим голосом. И когда, если вы помните, он перепутал письма и вместо Астрахани отправил в Архангельск, ему предстояло таким чужим голосом объясняться с начальством. Он тоже этого благополучно избежал и решил уйти в отставку. Да им всем образ жизни позволял не служить, а жить за счет «Захаров».

В следующей программе мы будем говорить о влиянии образа Обломова на нашу сегодняшнюю жизнь. В интернете мне приходилось встречать сатирические короткие пересказы, в которых говорится, что вот, мол, Обломов, у него был диван, у него был халат и у него был Захар, который позволял  ему в этом халате лежать на этом самом диване совершенно безбедно. И дальше следует довольно таки современная инструкция о том, как попробовать ближних сделать «Захаром», чтобы удовлетворить вот эту заложенную в русском человеке потребность лежать на диване.

Итак, что говорит Добролюбов, обращая внимание на то, что Обломов был не один, их была целая семья. «Давно уже замечено, что все герои замечательнейших русских повестей и романов страдают оттого, что не видят цели в жизни и не находят себе приличной деятельности. Вследствие того они чувствуют скуку и отвращение от всякого дела, в чем представляют разительное сходство с Обломовым. В самом деле, – раскройте, например, «Онегина», «Героя нашего времени», «Кто виноват?», «Рудина» – в каждом из них вы найдете черты, почти буквально сходные с чертами Обломова». Это та самая мечтательность, та самая способность строить планы, прожектерство безудержное, патологическое нежелание что-либо делать, неведение о том, из чего состоит крестьянский или какой-либо другой труд и как им пользоваться. Любое действие говорит: «Ну как же это вдруг, подожди, дай подумать. Дай мне собраться с мыслями. Дай мне, в конце концов, возможность лечь на диван и ничего не делать».

Определенное бездействие, которое граничит с трусостью. Настолько страшно поменять что-либо в жизни, что лучше не делать ничего, в том числе и в любви лучше не делать ничего. И получается, что будучи похожими, где-то способными ценить прекрасное, все герои перечисленных произведений изображаются и в городе и в деревне, мы видим их определенные столкновения. Все они пытались писать, так или иначе.

Пытался много читать, но потом бросил и Онегин. Потом он пробовал писать –  Пушкин один из первых стал на защиту писательского тяжелого труда – но вдруг оказалось, что сей тяжелые труд, в общем-то, не для него и как мы помним, ничего из-под его пера не вышло.

Все они были светскими ловеласами, любителями легких побед и, тем не менее, испытание серьезным чувством не выдержал никто. Ни Онегин, ни Печорин, ни Рудин, ни Райский, ни Адуев в любви счастливы не были, все они проходят определенную череду разочарований.

Великолепная галерея женских образов, про которую мы с вами уже говорили. Но поскольку никакого испытания делом ни один из этих героев у всех этих писателей не проходит и ничем не занимается, только лишь разговорами да пробами писать, и единственное жизненное испытание, которое им всем достается – это любовь.

Что совершенно справедливо отмечает еще в 1859 году Добролюбов. «В отношении к женщинам все обломовцы ведут себя одинаково постыдным образом. Они вовсе не умеют любить и не знают, чего искать в любви, точно так же, как и вообще в жизни. Они не прочь пококетничать с женщиной, пока видят в ней куклу, двигающуюся на пружинках; не прочь они и поработить себе женскую душу… как же! Этим бывает очень довольна их барственная натура! Но только чуть дело дойдет до чего-нибудь серьезного, чуть они начнут подозревать, что пред ним действительно не игрушка, а женщина, которая может и от них потребовать уважения к своим правам, – они немедленно обращаются в постыднейшее бегство».

И мы видим ярчайший пример – Онегин с Татьяной. Дальше идет Печорин, помните, да? Так сказать, насытившись любовью дикой девушки Беллы, ему это все надоедает. Он начинает просто интереса ради изводить княжну Мери. И мы действительно видим, что она оказывается гораздо выше его. Рудин, объясняется с Натальей и узнает, что маменька категорически отказывается выдать дочь свою за человека неизвестного, безродного и бедного, по ее понятиям крайне недостойного. Наталью не надо было уговаривать, в отличие от гончаровской Веры, она готова была бы пойти за любимым. Но тот сказал: «Ну, ты что, давай смиримся, нет, да ну, зачем нам это надо?»

Очень похожее происходит с Адуевым, когда он переживает разочарование в Наденьке, потому что она выбрала по-мужски более интересного графа. Затем он увлекается вдовой Тафаевой, которая как бы отвечает на его чувства, но ему тут же становится скучно, все, да. И вот тут идет полное развенчание, и дальше женится он уже исключительно из каких-то соображений выгоды.

Умирает Наталья. Но если бы она не умирала, Райский бы ее бросил – это нам понятно. Вот он цепляется к кузине Софье Беловодовой, ее холодность его заводит.

Но мы понимаем, что это не любовь – это от скуки. Наблюдает за Верой. Вот у Веры действительно сильное чувство. Но объект чувства – Марк, в общем, действительно вызывает скорее грустные выводы.

Возвращаясь к такой планке, сам Гончаров говорит, что надо сказать, что у нас в литературе, да и везде, главные два образа женщин являются параллельно и постоянно, как две противоположности: характер положительный – пушкинская Ольга и идеальный – его же Татьяна.

Можно продолжать спорить: действительно, положение женщины сильно изменилось. Если в романах писателей девятнадцатого века женщины могли бороться против семьи, обломовцев, только силой духа, интеллекта и, так сказать, на фоне развития исключительно любовных или дружеских отношений, то современность предоставляет женщине гораздо больше права. Уже все работают, все в бизнесе, все чего-то добиваются, женщины пишут, женщины снимают фильмы.

То есть полное равенство случилось. Если мы будем говорить о том, что сегодня у кого-то из героев получается по-другому относиться к женщинам, или не от этих перечисленных нехороших черт в семье обломовцев страдает женщина – да ничего подобного, просто насколько психологично и точно это сделали наши великие писатели.

И еще одна черта кроме бездействия, безделья, склонности к критике, это сильная образованность, которую некуда применить и определенные трусости в любви, им присуща черта, которая сегодня, к сожалению, очень часто встречается. Это так называемая способность, даже потребность к некоторому самоуничижению. Это происходит у героев наших романов, о которых мы говорим, как правило, в сценах объяснениях с женщинами, как бы унижает себя Онегин, то же самое делает Печорин, и то же самое делает Обломов с Ольгой. И делают они это все примерно одинаково.

«Все обломовцы любят уничижать себя; но это они делают с той целью, чтоб иметь удовольствие быть опровергнутыми и услышать себе похвалу от тех, пред кем они себя ругают. Они довольны своим самоунижением, и все похожи на Рудина, о котором Пигасов выражается: «Начнет себя бранить, с грязью себя смешает, – ну, думаешь, теперь на свет божий глядеть не станет. Какое! Повеселеет даже, словно горькой водкой себя попотчевал! Так и Онегин после ругательств на себя рисуется пред Татьяной своим великодушием. Так и Обломов, написавши к Ольге пасквиль на самого себя, чувствовал, «что ему уж не тяжело, что он почти счастлив…»

И поэтому, конечно, говоря о той семье обломовцев и действительно фиксируя, насколько они похожи; выделяя как похожи в своем крахе линии романтических отношений, отношений к жизни, мы говорим о том, что сегодня антураж изменился, и современные мажоры выглядят иначе и современные влюбленные пары выглядят иначе.

Но, к сожалению, черты семьи обломовцев, наиболее ярко проявившееся в образе Ильи Ильича (который не только лежал на диване – только этим он был бы никому неинтересен), остались актуальными и похожими сегодня, написаны мастерски, выстроены безупречно. Читается на одном дыхании, несмотря на то, что там нет никаких наворотов, сюжетных известных драматургических «завлекалок». Все ровно, все спокойно и, тем не менее, черты остались настолько сильны, что современники поставили Обломова во главу, так сказать, от семьи, или галереи «лишних людей», как их еще называли. Подумайте об этом, и если Обломов прошел мимо вас, то это, наверное, самый важный роман Гончарова, который все-таки лучше прочитать.

На этом наша с вами сегодняшняя программа закончена. Всего доброго, до свидания.