Сайт писателя Ирины Шухаевой

ИРИНА ШУХАЕВА. ПРОДОЛЖЕНИЕ РОМАНА “ЧЕРЕПАХА ЗОЛОТАЯ”

ОПОЗДАТЬ ВОВРЕМЯ, ИЛИ РЕМОНТ ОРЕХОВ

Часть первая

КОЛОТЫЕ ОРЕХИ

Если бы те, кто всю жизнь посвящает тому, чтобы унести с собой в могилу тайны, знали бы, в каком омерзительном и жутком виде эти тайны станут явными… Они бы всю жизнь потратили на то, чтобы эти тайны надоели всем до чертиков, до смеха, до… Они сами писали бы про себя сенсационные репортажи, публиковали бы результаты расследований, проводили бы семейные пресс-конференции, чтобы в малейших деталях и подробностях разобрать то, что раньше тщательно скрывалось. И единое информационное пространство с большой благодарностью приняло бы такую работу, и сменило бы страх разоблачения волнительным ожиданием новых, более приятных событий.

Ведь скелеты в шкафу иногда на свету оказываются просто игрушечными, забавными, если их вовремя вытащить, конечно. Да и вообще – самое главное вытащить… Скелет страшен именно оттого, что его прячут в шкафу. Скелет в шкафу – это источник негатива по отношению к самому себе. А из-за наличия этого скелета непременно возникает переносстрашнее, чем вытащить скелет. Источником негатива может оказаться какая-то очень давняя, порой незначительная история. Мысль, ощущение, скоропалительный вывод. Поиск виноватого, перенос вины…

Вот, например, мать двоих дочерей, которые уже выросли, собирает их на девичник. Накрывает на стол, может видеосъемку организовать, главным образом для себя.

И дочерям, заинтригованным странным маминым поведением, сообщает следующее. Допустим, старшую зовут Дуся, а младшую – Фрося.

– Вот что, девчонки. Должна вам о себе кое-что рассказать. Был в моей жизни мужчина, я его очень любила. Он был из крутой дипломатической семьи, уехал на стажировку за границу на несколко лет, а я очень тяжело переносила разлуку. Шло время, мне было страшно – не очень уверена в себе и в нашем с ним счастливом будущем… И тут ваш отец… В общем, вышла замуж. Тут ты, Дуся, родилась. И вот везу я тебя в коляске по улице, вся такая гордая – мол, все у меня в порядке, как у всех… И тут Он навстречу! Да как набросился на меня: да что же ты наделала, да я же за тобой приехал, а с чужим ребенком – да, так и сказал…

– Гад, однозначно, – перебивает Дуся.

– Так вот, с чужим ребенком нам теперь никак. Да ты подумала, спрашивает Он, что вы из нее вырастите в этой стране? А у нашего ребенка могло быть блестящее будущее… И так мне захотелось в ту минуту все назад обратно отыграть. Прости меня, Дуся, но я тогда подумала:  если бы тебя не было – я бы за ним на край света побежала… И еще со злостью тогда подумала, что выращу тебя настоящим и очень успешным человеком, во что бы то ни стало!

– Вот почему ты меня всегда только дрессировала, – мрачно цедит сквозь зубы Дуся.

– Да, наверное, и поэтому тоже. Прости меня за эти мысли и намерения.

– Ну, и чего дальше? – страдает от дефицита внимания к собственной персоне Фрося.

– А через несколько лет ты, Фрося, родилась…

– Тоже назло кому-нибудь? – вредничает Дуся.

– Да нет. Фрося родилась во спасение брака. Все не без греха, девочки. И папаша ваш – тихоня тихоней, а уходить от меня собрался. Но как про беременность узнал, то, как теперь говорят, закрыл тему… И родилась ты, Фрося…

– И миссию свою выполнила, брак сохранила, за что мама тебя любит больше, чем меня… – Дуся еле сдерживает слезы.

– Злыдня, – привычно огрызается Фрося и вопросительно смотрит на маму, ожидая, когда та привычно скажет: «Девочки, не ссорьтесь, мне главное, чтобы вы были вместе…»

Но мама непривычно молчит.

– Конечно, – продолжает Дуся, – я тебе, получается, блестящую перспективу загубила…

– Нет, – отвечает мама, – никто мне ничего не губил. Я сама все решала. Сама жила и сейчас вполне довольна. И вами, и своей жизнью…

– Мам, – напряженно спрашивает Дуся, – а ты зачем сейчас все это рассказала?

– Так просто. Захотелось все вам рассказать. Чтобы вы сами все за себя решали…

– И я могу перестать делать то, что ты решила за меня? – удивленно спрашивает Дуся.

– Можешь, – отвечает мама и с огромным трудом глотает «только не бросай институт, не забеременей, не…»

Господи, как же много этих «не» мы старательно навешиваем нашим близким…

Дуся плачет, мама плачет. Фрося напряженно думает, не начнет ли мама теперь больше цепляться к ней… А может, просто молчит…

М‑да… Отношения… Закостенелые обиды, разрушительные комплексы… Вечное стремление решить за близких, что именно им нужно в жизни, прежде всего для того, чтобы покрыть наши собственные неудачи и обиды…

Колотые орехи… Кругом колотые орехи… Лежит кучка колотых орехов, потому что, когда орех расколот, ему гораздо приятнее находиться среди таких же расколотых орехов… Но колотые орехи не могут являть собой единое целое – обломки, голые ядра, болезненность, ранимость, гниение…

… Как трудно собрать в единое целое собственное ядро и скорлупу… Для этого ореху надо выбраться из общей кучи, восстановить свои ядро и скорлупу. Заменить утраченные осколки новыми, срастить все вместе. А из кучи будут недовольно вопить вслед другие расколотые орехи… Они ведь где-то в глубине своей ореховой души понимают, что орех, ставший снова целым, вряд ли вернется в общую кучу расколотых… Он будет стремиться выполнить свою ореховую судьбу:  быть съеденным или попасть в благоприятные условия и стать новым кустом или деревом, на котором вырастет много новых целых орехов…

Но ведь все возможно, пока все живы – все возможно, было бы желание. А так…

*

Опять эту идиотскую музыку включила! Хорошо, хоть сама ничего не напевает и не бормочет… А то ведь… Достала! Сама говорит, что вредно держать обиды внутри себя. Лучше высказаться. Прямо сразу взять и высказаться. Вперед!

– Мам, ты иногда такая бываешь противная и нудная, – с порога кухни выпалила Настя.

– И что я успела тебе сказать такого противного и нудного? – парировала Соня, с досадой разглядывая пятно на шелковом халате.

– Позавчера ты сказала, что я не умею планировать время, вчера ты сказала, что я не умею радоваться, сегодня…

– Сегодня только «с добрым утром» и «иди скорее завтракать, а то все стынет», – закончила Соня. – В принципе, если ты считаешь это противным и нудным тоже, можем с утра молчать. Молчать – дело полезное…

«Вот и заткнись!» – зло подумала Настя и закрылась в ванной.

Соня продолжала разглядывать пятно. Очень полезная для организма смесь овсяных хлопьев, меда, лимона и оливкового масла вряд ли окажется такой же полезной для шелка. Интересно, что это означает? Что халат теперь станет любимым и можно перестать его беречь или то, что он будет безжалостно выброшен и появится новый? Или это просто пятно и хватит искать во всем смысл…

Дверь в ванную хлопнула слишком громко.

– На-а-асть!

Тишина, снова полилась вода.

– Настя, – Соня стучала в дверь, – извини, мне надо пятно замыть срочно.

– Тебе все время что-нибудь надо, – огрызнулась Настя и быстро прошмыгнула на кухню. Пока Соня замывала пятно, она впопыхах затолкала в себя омлет. Потом чуть не сбила с ног Соню, выходящую из ванной.

– Мам, посмотри на часы, я опаздываю, – на всякий случай прокричала она из коридора, – все воспитание вечером.

Соня молча уселась за стол и принялась ковырять вилкой омлет.

– Все, мам, пока, – Настя стояла в дверях, демонстративно опустив джинсы так, что непонятно было, как они вообще держались. Сейчас мама скажет: ты сдурела на таком ветру ходить с голым пузом? Как ты потом рожать будешь? Пиши расписку, что я тебя предупреждала.

Но Соня молчала, опустив голову.

– Мам, – Настя сняла рюкзак и села рядом, – мам, ну ты чего?

– Иди, ты опаздываешь. Мне просто противно и мокро от этого пятна. Как раз в районе сердца. Холодно и некомфортно.

– Так сними халат!

– Точно, – кивнула Соня, – беги, пока!

– Ты опять допоздна на работе?

– Нет. Все уже налаживается, пора привыкать уходить вовремя.

За Настей уже захлопнулась дверь. Соня отодвинула тарелку, сняла халат, подошла к зеркалу. Да, совсем недавно на нее смотрела совсем другая женщина… И зеркало было другое. Она поймала себя на мысли, что, когда попадает в мамину квартиру, старается не смотреть в зеркало, будто бы боится, что вернется то серое и унылое отражение.

Да, она похудела, у нее засветились глаза, она стала гораздо спокойнее, после того как достала изнутри себя и записала многие обиды и комплексы… Они еще не стали смешными и мелкими, но боль от них все меньше и меньше. Это точно, но… Но все чаще становилось невыносимо грустно и тревожно. С Настей все равно стали часто ссориться (или: все равно часто ссорятся), хотя теперь дочка уже не ревнует маму к бабушке, которой Соня уделяла больше внимания, чем ей. Заботилась, стремилась угодить, заслужить похвалу… Сил уходило все больше, а удовлетворения, не говоря уже о радости, – никакого! Начала того же самого требовать от Насти, та взлетела… Молодец! (А дальше попыталась передать эстафету Насте – та ни в какую, да как!)

Теперь они выстраивают свои отношения вдвоем, но… Главное, наверное, научиться выбирать правильные кирпичики… Кто бы подсказал?.. Ревности теперь нет совсем, Сергея Соня в свой новый дом так и не впустила, остались телефонные разговоры и редкие встречи-прогулки… Иногда поездки на дачу с экстремальными эротическими приключениями. Как-то вечером, крепко обнимая подушку, Соня вдруг подумала, что она вырастает из этих отношений. И эта мысль ей понравилась.

Соня вздохнула, стала собираться на работу. Хоть здесь все хорошо, хотя… Хотя  Соня все меньше чувствовала в себе энтузиазма. Все было налажено, подходили к концу три месяца, которые ей определили. (то же на стр. 9) В начале лета, то есть совсем скоро, ее утвердят в должности генерального директора. Все! Карьера сделана!

Соня внимательно посмотрела на свое отражение. Чрезвычайно недовольная вышла гримаса. Зазвонил телефон.

– Сонь, вечером для меня пару часов зарезервируй, – быстро говорила Катя.

– Хорошо, а что…

– Тогда в семь в нашей кафешке, пока, – перебила Катя и отключилась.

Соня окончательно стряхнула с себя задумчивость, быстро собралась, выскочила на улицу, вспомнила, что забыла зонт и мобильный. На улице начинался дождь, нужно вернуться. Уходя из дома еще раз, Соня показала в зеркале себе язык. Как ни смотри (не понятен смысл: в этот день выглядело зловещим или всегда, когда на бегу смотришь в зеркало), отражение выглядело каким-то зловещим.

Она вошла в здание, долго отряхивала зонт. Утреннее чувство дискомфорта ее не покидало. На лестнице курили верстальщик Паша и наборщица Антонина Ивановна, она же Тося, она же тетя Тонна.

– Привет, босс, – загадочно выпустил дым Пашка.

– Еще не босс, но все равно:  «Привет!» – вяло отозвалась Соня.

– Ты чего творишь? – тетя Тонна зло бросила непогашенный окурок в урну. – Ладно, когда ты в «Арму» пришла, ты нас всех по одному допрашивала – это было понятно, но чего ты теперь гнусных мальчиков посылаешь? Сонь, тебе если чего надо узнать, ты спроси – мы сами все расскажем, но тебе, напрямую!

– Не поняла?

– Ты чего, сама не в курсе? – Пашка понимающе закивал головой. – С утра три артиста вызывают всех по одному в переговорную…

– И?.. – настороженно спросила Соня.

– Так вопросы всякие задают… Просили сохранить конфиденциальность разговора.

– Они представились?

– Бизнес-консультанты.

Соня вздохнула.

– И что в этом страшного? – она хотела спросить это легко и непринужденно, но сама почувствовала, что не вышло. – Ладно, пойду разбираться, – и застучала каблуками по лестнице. Стук выходил нервный.

Возле Сониного кабинета стоял молодой человек. Слово «гнусный» витало вокруг него и окутывало противными парами. Рядом с ним стояла старший редактор Людмила. Соня машинально подумала: «Что это у Люды глаза такие красные?»

– Здравствуйте, Софья Петровна, – снисходительно-важным тоном начал молодой человек, посмотрев на часы, – задерживаемся? Приобретаем, так сказать, руководящие привычки?

– Доброе утро! – отчеканила Соня и продолжила: – Заходила к художникам. Вчера около десяти вечера оставались только они и одна проблема с иллюстрациями на обложке новой серии. Сегодня, слава богу, проблема нас покинула.

– Вам уже сообщили о нашей деятельности?

– Да! (Соня открыла кабинет и вошла.) Людмила, проходите!

Гнус, как окрестила его Соня, бесцеремонно просочился следом. Соня удивленно смотрела на него.

– Я имею полномочия оценить бизнес, так сказать, весь процесс. Мы, я и мои коллеги, работаем по поручению Игоря Владимировича…

– Хорошо, что не Эммануила Гедеоновича, – хмыкнула Соня, – а то бы я сразу поинтересовалась, вам точно нашу область велели захватить?

Гнус на секунду растерялся.

– Не понял?

– «День выборов». Один из моих новых любимых фильмов.

– Не видел. Какая студия Голливуда?

– Нет, это наше кино.

– Современный отечественный кинематограф не достоин внимания серьезных людей, – презрительно фыркнул он.

– Ладно, – покорно согласилась Соня, – впредь буду только к зарубежной классике обращаться.

– Вы здесь книгами занимаетесь, – важно напомнил Гнус.

– Ничего, что частенько отечественные попадаются? Как у серьезных людей с современной русской литературой? – язвительно поинтересовалась Соня.

– Займитесь делом! – зло скомандовал Гнус. – Что у вас?! – он обратился к Людмиле, как будто она пришла именно к нему. – И не вздумайте сказать, что вы зайдете позже. Сейчас мы вместе во всем разберемся.

Людмила нерешительно смотрела на Соню.

– Ну, давай с самого главного, – улыбнулась Соня.

Гнус с планшетом устроился в кресле и приготовился писать.

– Сегодня автор жаловаться придет, – Людмила прижимала к груди папку. – На Карину… Вот… – она положила папку на стол перед Соней. – Вот то, что он принес, а сверху Каринины замечания и рекомендации. Собственно, из-за этого…

– Из-за рекомендаций? Странно, Карина очень осторожна и корректна, – Соня стала двигать по столу хрустальную пепельницу.

– А вы часто курите на рабочем месте? – подал голос Гнус.

– Нет, – продолжала быстро говорить Людмила, – все не из-за самих рекомендаций, а из-за того, что она их записала и отдала ему, и попросила расписаться, поставить дату и время…

– Очень верный подход, – оживился Гнус, – позвольте взглянуть. – Он моментально утянул со стола папку. Посмотрел на подпись на папке и на мгновение застыл.

– Этого господина, – каменным голосом начал он, – привел сам Игорь Владимирович?

– Ну да, – ответила Людмила.

– И что из этого? – подняла голову Соня.

– Вы можете идти, – Гнус пренебрежительно махнул рукой в сторону Людмилы. – А с вами мы сейчас будем разбираться.

– Со мной? – удивилась Соня.

– Конечно, вы же считаете себя вправе вмешиваться в творческий процесс?

Соня сосредоточенно смотрела на него. Больше всего ей сейчас захотелось в душ, нет, в ванну с душистой пеной, нет, на берег моря, нет, лучше океана…

– Что, – продолжал Гнус, прохаживаясь по кабинету, – ваши творческие амбиции никак, так сказать, не угомонятся? Вы же перевелись с отделения художественной прозы на критику, не так ли? И окончили именно это отделение в литературном институте?

«Какая осведомленность, – подумала Соня, – зачем он здесь?» У нее появилось знакомое ранее чувство предрешенности ситуации.

– Это прекрасно, что вы литературный институт окончили, так идите в главные редакторы… Сами не пишете – так помогайте авторам…

Соня достала сигарету, жадно, с удовольствием затянулась, надеясь, что Гнус испарится хотя бы на несколько минут. Но он с недовольным видом побежал открывать окно.

– Насколько я понимаю ситуацию, – как можно спокойнее начала Соня, – автор собирается жаловаться руководству на работу сотрудника…

– М‑да… Сегодня руководство – это вы, – произнес он совершенно убитым тоном.

Раздался стук в дверь.

– Входите, – хором сказали Соня и Гнус.

Дверь открылась. Показался костыль, затем боком в дверь просунулся мужчина лет тридцатипяти. Соня обратила внимание на модную одежду, очень стильные очки. Жиденькие светлые волосы,  невзрачные черты лица… и по перстю на каждой руке.

– Здравствуйте! – он продолжал неловко передвигаться по кабинету. Соне показалось, что это выглядело как-то нарочито неловко.

– Здравствуйте! – подскочил Гнус, – мы очень рады вас видеть, Иван… – он подглядел на папку, – Александрович, да? Проходите, присаживайтесь.

Иван же заискивающе смотрел на Соню.

– Это Софья Петровна Колючкина, временно исполняет обязанности генерального директора, – важно заявил Гнус.

– А кто здесь постоянно главный? – посетитель сразу же переключил свое внимание на Гнуса. – Вы? Тогда я к вам!

– Нет-нет, – Гнус изобразил смущение, – я бизнес-консультант, по поручению настоящих хозяев предприятия, так сказать… Но я имею право голоса, поэтому я весь внимание…

Иван нахмурился. Было видно, что статус собеседников его явно не устраивает. Он посмотрел на Соню, на Гнуса, потом все-таки пододвинул папку к Соне.

– Вы уже прочитали, как вам?

– Нет, – спокойно ответила Соня и собралась сказать, что рукопись ей принесли только утром.

– Как же так?! – Это так важно для меня, это мой первый опыт, я так нуждаюсь… –  плаксиво запричитал Иван.

– Вы нуждаетесь? – не удержалась от ехидства Соня.

– Конечно. Я нуждаюсь в помощи, в советах. Я готов работать круглосуточно…

Соня внимательно смотрела на него.

– И материально, конечно, нуждаюсь… Я же не могу всю жизнь жить за счет родителей, я должен содержать семью… Мы с женой хотим ребенка… А вы еще не прочитали, – закончил он капризно.

– Иван Александрович, – медленно начала Соня, – вряд ли успешность вашего творчества должна зависеть от моего прочтения. Пожалуйста, для начала объясните мне, что произошло у вас с нашим редактором, Кариной?

Иван зло посмотрел на нее.

– Вы сначала прочитайте, а потом уже будете разбираться с вашими бездушными сотрудниками. Она вчера вечером телефон выключила, а я нервничал, всю ночь не спал, мне важно было поделиться своей мыслью… – продолжал нудить он и вдруг, сменив темп, как-то безапелляционно-истерично заявил: – Я курю! – дернул к себе пепельницу, она легко проехалась по столу, упала и разбилась.

Гнус вскочил:

– Нужно убрать осколки!

Соня проигнорировала. Гнус метнулся за дверь.

– Даже секретаря нет! – возмутился он и быстро подскочил к Ивану: – Вы только не волнуйтесь, Иван Александрович, курите… Ничего, что у нас окно открыто?  Вы не простудитесь? Вам же нужно беречь себя… Вы и так уже достаточно настрадалались…

– Да-а‑а… – плаксиво согласился Иван, повернулся к Соне и наклонил голову: – Видите, сколько шрамов… Если бы вы видели мое тело…

– Может, хватит? – резко прервала его Соня. – Вы отказываетесь отвечать на мой вопрос о том , что случилось, что привело вас ко мне…

– Вы видите, что я разволновался? Я, когда волнуюсь…

– Слушайте, – Соня уже с трудом сдерживалась, – у меня идет рабочий день…

– Так и я готов работать круглосуточно… Вот что! – он оживился. – Давайте вы сейчас быстро прочитаете, и мы с вами поговорим… Это же история моей жизни, жизни моей жены, моих родителей, это же уникальный материал, вот увидите…

– Прекрасная мысль, – кивал Гнус, вопросительно глядя на Соню.

– У меня на сегодня другие планы, – начала Соня.

– Так они неправильные, – не сдавался Иван.

– Это я решу сама…

Тут Соня благословила раздавшийся телефонный звонок. Звонили из корректорской. Произошел очередной всплеск старого конфликта, причину которого знали все его участники: на разных этапах работы над книгой ее вычитывали разные (в основном внештатные) корректоры, вот  каждый из них и корректировал по-своему. (Вкусовщина, в основном, конечно, касалась ахиллесовой пяты русского языка – знаков препинания.) Верстальщики же бунтовали потому, что в предыдущей правке они везде меняли тире на двоеточия, а теперь должны менять все обратно. Соня поднялась.

– Куда вы собрались? – недовольно вякнул Гнус.

– По делам, – пожала плечами Соня.

– Конкретно?

– Я вам завтра отчитаюсь по минутам в письменной форме, – это Соня сказала ему.

– Теперь с вами, Иван Александрович, я ознакомлюсь с вашей работой…

– Сегодня? – прервал Иван, поднимаясь с кресла.

– Может быть, и сегодня… Я, – она снова значительно посмотрела на Гнуса, – я возьму домой, чтобы в спокойной обстановке проникнуться… Поэтому уйду с работы сегодня на два часа раньше.

– Вы можете прочитать вечером…

Соня уже стояла у двери, показывая своим видом, что разговор окончен.

– Так я вам вечером позвоню! – радостно ковылял Иван к двери. – Я уже узнал ваш мобильный и домашний телефоны, вы не представляете, как это все для меня важно, как я хочу работать!..

«Кажется, уже представляю», – подумалось Соне. Но как она ошибалась на его счет.

Соня долго пробыла в корректорской, всех выслушала, все уладила, но строго предупредила старших по смене, что двойная работа оплачивается в последний раз. Уже есть возможность просматривать работу внештатников и приводить все к единообразию. Едва она закончила, как нарисовался Гнус, и Соня быстро ретировалась в свой любимый отдел набора и верстки, где проработала начальником до того момента, как издательство разделилось. А потом ей предложили стать исполняющим обязанности генерального директора на время становления одной из частей издательства. Объемы пока были незначительны, Соня занималась укомплектованием штата, построением технологического процесса. Никаких серьезных финансовых и стратегический решений от нее пока не требовалось, она только излагала все свои мысли и планы на ближайшее будущее издательства Игорю Владимировичу, одному из учредителей. Сколько их еще, кто они и какие у них планы на будущее Соне пока было неизвестно. Сейчас в основном выпускались издания, частично или полностью подготовленные еще большим издательством, до распада. Соня немного гордилась тем, что во многом благодаря ей портфель оказался настолько наполненным, что было с чем работать.

Помощников Гнуса она больше нигде не встречала. Видимо, в первый день «нарисовали» троих для пущей убедительности.

*

По дороге домой папка с произведением неприятного Ивана несколько раз норовила покинуть Сонины руки, пока не шмякнулась в лужу. Грязное пятно оказалось прямо на титульной наклейке. Соня попробовала оттереть, становилось только хуже.

Домой она почти вбежала.

– Мам, привет! – Настя выскочила в коридор с тюрбаном из полотенца на голове.

– Опять мое полотенце схватила? – машинально проворчала Соня.

– Ну оно же удобнее вокруг головы заворачивается…

– А мне оно сейчас нужно, – Соня протянула Насте папку, – возьми, подержи… Слушай, ты все время что-то замазываешь, как мне это пятно убрать?

– Ты чего, – Настя с интересом разглядывала папку, – стирать это собралась? А чего она такая тонкая?

– У автора, видимо, очень сложные творческие роды.

Настя захихикала.

– Мам…

Соня уже сняла мокрые туфли, поставила сохнуть зонт и теперь внимательно смотрела на нее.

– А ты чего такая радостная?

– А мы с Иркой контрольную по физике списали, вот я и радуюсь… – выпалила Настя. – Старательно! А то опять скажешь, что я не умею!

– Отдай, – Соня торопливо раскрутила Настин тюрбан, – мне тоже надо быстро голову помыть, я через два часа с Катей встречаюсь… А ты уверена, что списать – это повод для радости?

– А то! Теперь у меня по физике четыре в году будет!

– А по алгебре что?

– Ну-у‑у…

– Н‑да, – Соня прошла на кухню, – дочь, сделай чайку горячего. Есть не буду, с Катей перекушу. Кстати, о радости… – Соня на минуту задумалась. То, о чем она думала вчера, стало каким-то очень далеким… – Еще вчера с тобой хотела поделиться своими мыслями… Радость, она дама математическая…

– То есть?

– То есть она любит сложение, умножение. Деление с друзьями… и вообще, с окружающим миром. И возведение в степень тоже любит. В планах на будущее и мечтах…

– Интересно…

– Ага, сейчас еще в этом направлении подумаю. Вот, смотри. Пришла к тебе радость, пусть маленькая… А ты ее не заметила, никаких действий с ней не произвела – то есть вроде как на ноль умножила и…

– Не стало радости? То есть ноль получился? Здорово… То есть не очень здорово.

– Вот. Еще я могу поделиться с тобой собственной мудростью: друзья познаются в радости!

– Неправильно, в беде!

– А вот и нет! В беде тебе даже первый встречный с удовольствием поможет, он будет в своих собственных глазах лучше выглядеть, и друзья тоже… А вот счастье, радость с тобой разделить могут только настоящие друзья, хорошие люди, которые сами своей жизнью довольны, ждут от нее приятностей всяких, строят планы на будущее… Такие люди твой успех будут воспринимать как часть своего успеха, как иллюстрацию того, что в жизни много радостных событий, побед…

Настя задумалась.

– А как быть с вычитанием, например? С извлечением корня?

– Да запросто! Вычитать придется из кошелька или из холодильника, в зависимости от масштаба радостного события…

Соня видела, что Настю не сильно волнует ответ на этот вопрос, она явно думала о чем-то другом.

– А если предположить, что их много… – Настя начала думать вслух.

– Кого, людей таких? Конечно, много.

– Нет, радостей. Ну, как это… Одна маленькая, другая побольше…

– Так-так-так… Продолжай…

– Вот, пришла к тебе одна маленькая радость, ты ее на ноль помножила, ну, не заметила. Она вернулась к своим более старшим, солидным радостям и говорит им: «Не ходите к ней, все равно не оценит, будет ныть, что это все равно не так, а здесь вот совсем плохо, а будет еще хуже, но…»

– Верно, верно. Дальше надо переходить к героической борьбе и подвигам. Молодец, ты у меня уже философ настоящий!

– Мам, ты думаешь, мне это поможет?

– Вообще-то не знаю, а в чем именно поможет?

– Стать звездой…

– Звездой чего?

– Ну, вообще. Сейчас все звезды…

– Это ты верно подметила… раньше  вообще все были господа… Потом стали товарищи… А теперь – звезды… Зашибись! Все, я побежала. Давай, звезда, до вечера!

– Ма-а‑м – кричала ей вслед Настя, – мы забыли про эту папку!

*

Алексей быстро нашел указанный адрес. Едва он переступил порог офиса, к нему подошел охранник.

– Здравствуйте, Алексей Павлович. Пойдемте, вас ждут.

Алексей вслед за ним подошел к лифту, отметил, что они явно быстро поднялись. Интересно, какие здесь лестницы и где у них можно курить.

Он вышел из лифта. Обратил внимание на несколько удобных кожаных кресел.

– Присаживайтесь, – тут же предложил ему охранник.

Алексей присел на краешек кресла.

Из двери в глубине показалась приветливая ухоженная женщина с чашкой кофе.

– Алексей Павлович, вот кофе, здесь вы можете покурить, передохнуть с дороги. Через десять минут я за вами приду.

Алексей удивленно кивнул и обнаружил, что охранник буквально испарился.

«Система, однако», – подумал Алексей. Он с удовольствием отпил кофе, достал сигареты и стал привычно шарить по карманам в поисках зажигалки. Женщина обернулась.

– Зажигалки на столе, посмотрите под журналами.

Алексею стало не по себе, он неловко сдвинул журналы, часть упала на пол вместе с двумя красными зажигалками.

Алексей закурил. Было очень тихо, но тишина была какая-то обволакивающе-спокойная. Словом, у Алексея возникло первое впечатление, что ему здесь нравится. Хотя всякие странности, особенно происходящие как по заказу, он не любил. Понимал, что надо допускать и даже ждать необычных событий, но не любил. Всего два дня назад он принял решение продать свою часть акций в издательстве. И вот вчера этот странный звонок с приглашением к сотрудничеству. Теоретически это должно означать, что он делает все правильно, жизнь предлагает какое-то развитие… Да и в издательский бизнес он встрял как мальчишка. Из-за Сони… И два дня назад подумал: «А зачем?» Вообще-то дело в том, что вдруг очень захотелось бросить все. Решительно все бросить и просто отдохнуть… И тут позвонил Игорь, стал рассказывать, что есть очень выгодное предложение. Что настал тот момент, когда либо кому-то из них надо серьезно заниматься этим издательством, либо лучше все выгодно продать – вот и покупатели уже есть… Все решилось очень быстро. Он знал, что так часто бывает, но быстроту в переменах сам не любил… Как-то привычнее было с трудностями, постепенно. А так – будто игра какая-то шла… Соня… Надо было бы самому с ней поговорить… Но почему-то не хотелось… Дурацкая манера жить мозгами. Сначала понять, а потом дать волю чувствам… Или чувство все-таки не смогло возникнуть… Хотя давно забытая задорность и легкость при мыслях о Соне все-таки давали о себе знать. И это несмотря на то, что только первая их встреча в ресторане была забавной и смешной… Потом, когда он приехал по вызову к Сониной дочери, наевшейся таблеток, ни о каком веселье речи быть не могло… А спустя некоторое время также во время дежурства вытащил Соню из-под колес без сознания… Потом выпросил у Семена Васильевича Сонины записи о себе, влез без спроса в ее душу. Там тоже мало было смешного и легкого… А потом захотелось ей помочь. Спасибо Максу и Кате – все получилось. Она даже не знает, что это с его помощью она стала исполняющим обязанности генерального директора… Теперь вроде как с его помощью не станет директором. Это было первое, что он у Игоря уточнил. Придут люди со своей командой… И что с ней будет? Ладно, разберется, не маленькая. Можно было выдвинуть условие, чтобы она осталась на хорошей должности, но…

Дверь из коридора медленно открылась, и появился мужчина лет сорока пяти.

– Здравствуйте, – он протянул Алексею руку. Алексей поднялся, – меня зовут Александр Иванович, это я вам звонил. Хотите здесь побеседуем, хотите – пройдем в мой кабинет.

Алексей пожал плечами.

– Как вам будет удобно.

– У меня в кабинете можно курить. Я сам пока не расстался с этой привычкой.

– Тогда, наверное, лучше в кабинет?.. – неуверенно сказал Алексей.

Они прошли по небольшому коридору и оказались в светлом просторном кабинете. Алексею и здесь понравилось.

– Я сразу к делу. А детали всплывут в ходе обсуждения. Я кое-что о вас знаю и хочу предложить вам работу консультанта.

– Я вообще-то врач…

– Именно это меня и интересует. Ваша личная научная деятельность. Наблюдения за людьми в кризисном состоянии, проблема выбора, последствий, как это все сказывается на здоровье, на образе жизни. Я уже могу себе позволить заняться людьми. Меня стало волновать мое окружение. Деловое, – подчеркнул он, – именно по работе. Я занимаюсь разными направлениями. Сейчас буду менять состав, набирать и обучать новый персонал, и мне бы хотелось знать с помощью вашего опыта и наблюдательности кое-что о людях, которые будут у меня работать. В целом ясно?

– В целом – да. Вы хотите поиграть судьбами?

– Я бы сказал мягче – немного поучаствовать и понаблюдать за результатами…

– А цель вашего эксперимента?

– Чтобы некоторые люди стали счастливыми…

– Звучит благородно, но ведь осчастливить против воли, как известно, нельзя?

– Верно. Вот тут и начинается самое интересное. Можно же смоделировать развитие личности в правильном направлении, создать те самые благоприятные обстоятельства…

– Как-то это смахивает на сказочный бизнес. Вы волшебник благодаря деньгам, насколько я понимаю, я ваш ассистент благодаря некоторым знаниям и опыту…

– А почему нет?

Некоторое время Алексей задумчиво молчал, разглядывая кабинет и хозяина. Александр Иванович спокойно курил.

– Здесь нет ни одной вашей фотографии или фотографии кого-то из ваших близких. Вы настолько скрытны или настолько одиноки?

– Браво. Я в вас не ошибся.

– Вы ведь не все мне рассказали. Видимо, люди, которые вас будут интересовать, как-то связаны между собой…

– В целом и это верно…

– Это запрет для наблюдений?

– Нет. Вовсе нет. Просто всему свое время.

– С этим я всегда согласен… Дело в том, что я хотел отдохнуть… Капитально… Пару месяцев… Вы будете меня ждать?

Александр Иванович довольно улыбнулся.

– Значит, вы согласны? Давайте обсудим оплату,  я в состоянии сделать достойное предложение… Вот только, Леша… Можно я так буду вас называть? Леша, вы хотели расстаться с медициной?

– Были и такие мысли, но решения пока нет.

– Вы ведь диссертацию бросили? То есть, если ваша работа не будет связана с медициной напрямую, вы…

– Да… Потеряю право вернуться к работе врача… Ну, то есть это будет возможность… но это очень сложно… А почему вас это волнует? Хотите сделать и меня счастливым?

– М‑да… С вами трудно играть втемную…

*

Соня привычно вошла в кафе. Катя сидела за их любимым столиком. Издалека Соне было видно, что Катя какая-то сникшая, понурая.

– Привет, что случилось?

– Я тебе заказала, как всегда, кофе и фреш и от себя еще жутко вредные блинчики. Надоело видеть, как ты худеешь и расцветаешь.

– Ладно, съем и с удовольствием, хотя что-то мне подсказывает…

– У меня две новости, и обе плохие, – прервала ее Катя.

Принесли кофе и блинчики.

– Тогда у нас нет выбора?

– Есть. Одна плохая для тебя, вторая для меня.

– Тебе какая больше нравится? – Соня попробовала блинчики. – М‑м-м… Как же вкусно их здесь готовят! Слушай, давай они обе подождут, а я поем с удовольствием. А ты чего себе не взяла?

Катя оглядела себя.

– Да я уже две порции слопала… Неделю держалась на этой диете… Мрак… Особенно тоскливо в магазине. Представляешь, вся еда состоит из мучного или сладкого… Правда, есть еще третий вариант, в очень обширном ассортименте. Называется «не хочу»!

– Ну и ладно, – Соня продолжала наслаждаться вкусной едой и хорошим кофе, – раз одну неделю продержалась, значит, потом продержишься и две, и три.

Катя закурила, выпустила дым, сморщилась и смяла сигарету.

– Зачем?

– Здрасьте, приплыли! Кать, чего, опять загул благоверного?

– Хуже! Это же просто смешно!

– По тебе не скажешь, что ты веселишься…

– Вот именно. Короче, все как бы хорошо. Даже очень. Макс вернулся в семью, а там его никто не ждал!

– О как! А дети?

– Так дети особенно! Мишка еще ничего, он же вообще пофигист, ему лишь бы не приставали с книгами и английским…

– Что, Макс с Пушкиным пристает? Не верю! – Соня отодвинула тарелку.

– Да не в этом дело. Ну, первую неделю он рано домой приходил, но мы все болели, простыли, когда ездили в гости на яхте кататься… Как-то никто не придал этому значения, мне, конечно, приятно было… А теперь все поправились, а тут папа вечерами дома. Пытается общаться. И у нас у всех ничего не получается! Дети жалуются мне, особенно Степа… Макс тоже все мне высказывает – не так воспитала…

– Неожиданно!

– Да, – кивнула Катя и вдруг выпалила: – Алексей сказал, что тебя директором не сделают.

Соня вздрогнула дважды. От «Алексей» и от «не сделают». Катя виновато опустила голову.

– Вообще-то я не должна была тебе этого говорить, – продолжила она, – но мне погано на душе, от того, что я в курсе, а ты – нет.

– Причем здесь Алексей?

У Сони затренькал мобильный звонком чужака.

– Алло? Да. Добрый. Нет, еще не прочитала. – Соня сердито мяла сигарету в пепельнице. – Я вам позвоню сама, когда буду готова. Удачи!

– Как-то ты быстро нажала отбой! Сережа, что ли?

– Нет, он по-другому «поет». Его звонок «вечной любовью» играет.

– Хорошо сказала, – Катя явно вздохнула облегченно, выпалив всю информацию. Соня сосредоточенно молчала. Достала сигарету, хотела закурить, но передумала. Пауза была ей не нужна.

– Я ведь чувствовала, что что-то не так… А каким боком Алексей к издательскому делу?  Он же доктор?

– У него дядьку в алмазном бизнесе грохнули. Он все унаследовал, из той игры вышел. Потом пришел к Максу, спросил, что там у тебя за заварушка, можно ли встрять, чтобы дать тебе шанс… Дальше он оказался среди акционеров… С тобой другой человек общался…

– То есть вы все были в курсе? – Соня покачала головой, привычно потерла лицо. – Ой! Кать, я глаза размазала?

– Есть немного… Сонь, прости, но…

– Вот извиняться тебе не за что… Это был классный период. Я почти почувствовала себя взрослой и независимой… – Соня задумчиво смотрела на мобильник. – Сейчас я, знаешь, о чем думаю? Как бы его обозвать… У нас автор сегодня жаловаться пришел. А ко мне в кабинет вперся – гнусный мальчик, типа консультант по бизнесу… Я все время чувствовала, что-то не так… Не так…

– Ну, может, все утрясется? – Катя виновато смотрела на Соню…

– У‑тря-сет-ся, – Соня глубоко вздохнула, – нет, Кать. Тут, видимо, что-то другое начинается… Елки! Так иногда хочется не верить своим предчувствиям… Вот я ночью вчера проснулась и подумала: «Надо же, как все оказалось просто. Надо было перестать стараться кому-то угождать, надо было начать жить отдельно от мамы и…» И тут я вскочила, потому что мне стало страшно, потому что я поняла, что все вовсе не просто и… И что это – только начало!

– Соня, ты меня пугаешь!

– Да я вроде как сама боюсь!

Снова зазвонил мобильный.

– Да! – Соня сразу заговорила раздраженно. – Нет, я не дома и еще не начала читать. Слушайте! Займитесь делом, пишите дальше! Насколько я помню наши требования – объем произведения от 18 авторских листов, а вы еще и пяти не сделали, судя по толщине папки. Еще раз повторяю, я сама вам позвоню!

– Кто это тебя так достает?

– Да какое-то молодое дарование, явно блатное… И явно наглое до умопомрачения. Ладно, фиг с ним… Слушай, у меня и с Настькой сейчас трудновато. С деньгами полегче стало… Так она теперь требует купить ей барабанную установку… Она мечтает быть звездой, они с девочками собираются создать группу… Дело за малым – за барабанами… Я должна ей помочь. Она именно так и заявляет… Любые попытки с ней поговорить кончаются обвинением меня в том, что я просто в нее не верю и не хочу, чтобы она стала богатой и знаменитой…

– Не знала, что она у тебя на барабанах играет.

– В том-то и дело, что не играет… Пока… Но поскольку с голосом и слухом у нас некоторые проблемы, то она решила, что проще всего ей будет играть на барабанах… Конечно, если вспомнить готство, резаные вены и поедание таблеток упаковками, я должна радоваться: позитивная смена интересов произошла… Мы с ней сегодня хорошо поговорили о радости… Даже не поругались… Слушай, Кать, попроси счет, пойдем на улицу. Мне душно, вернее, мне здесь тесно. Я тебя подожду.

Соня схватила сумку и пошла к выходу. Мобильный остался на столе. И тут же зазвонил мелодией «вечной любви».

«А ведь Сережа ей сейчас очень нужен, – подумала Катя, – только не в свободное от жены и работы время, а по-настоящему… Эх…»

Она сбросила звонок и расплатилась. Надо было ждать сдачу. Катя думала, что Соня обидится, будет переживать, как жить дальше, а такое впечатление, что есть нечто более важное, волнующее по-настоящему, о чем она не говорит.

Когда Катя вышла, Соня ежилась на улице.

– Н‑да… Опять холодно, как осенью, а ведь уже скоро конец апреля… Давай пройдемся чуть-чуть. Меня дома эта мутота для чтения ждет, надо проветриться, заразиться весенним воздухом. Дождя вроде бы уже не намечается.

– О, забыла спросить, – Катя шла рядом с ней, – как вы с Настькой на дачу съездили, не промерзли?

– Нет, ведь тепло было. Мы еще чего-то смеялись все время… Правда, вымокли, пошли прогуляться – и вдруг дождь.

– Той осенью ты посчитала это хорошей приметой…

– Так я и сейчас не против. Тогда нужны были перемены, сейчас, похоже, тоже. Мне почему-то кажется, что бы я сейчас в издательстве ни делала, все выйдет боком. Если честно, я совсем не чувствовала, что все это – мое. Делала как-то механически.

– Профессионально.

– Может и так… Слушай, а я ведь так давно работу не искала… Даже интересно, надо, наверное, свое старое резюме раскопать и посмотреть, каких плюсов я себе добавила…

– А у тебя на черный день-то что-нибудь есть?

– Ага. Знаешь, как-то так все закрутилось… Когда появились деньги, сразу все долги раздала, а  потом… потом как-то все не могла решить, на что именно их тратить. Привыкла, что денег всегда впритык. Так и скопились… Если в режиме экономии – даже, наверное, все лето можно продержаться… Хотя, мне очень хочется Настьку куда-нибудь в летний лагерь отправить.

– А сама?

– А сама никуда не хочу. Честно. Даже как-то и не мечталось об этом… Может, на даче посижу немного… Второй участок буду осваивать потихоньку.

– Богатеешь?

– И не говори, – Соня остановилась и довольно потянулась. – А вообще – все хорошо. Скоро лето, потом осень… Надеюсь, что по этой осени я уже каких-нибудь цыпляток посчитаю…

– Как ты со своими? Слушай, – Катя направилась к лавочке, – не знаю, как ты, а я уже на своих приличных каблуках нагулялась. У меня пара журналов, давай посидим…

– И зачем ты эту фигню покупаешь? – Соня презрительно полистала журнал, прежде чем сесть.

– Картинки красивые, я у меня после всех этих цифр на работе мозги на сплетнях отдыхают … Ты что не хочешь отвечать про маму и сестру?

– Да особо нечего. Иногда перезваниваемся, холодно общаемся. Всем нужна пауза… Хотя они по-прежнему считают меня неблагодарной гадиной, которой вся семья посвятила всю свою жизнь.

Катя прыснула.

– Если бы я не знала тебя почти двадцать лет…

– Сколько?

– Столько!!! Ты сейчас изменилась… Слушай, тут это… – Катя протянула мобильный, который все держала в руке. – Тебе Сережа звонил.

– Один раз? – Соня сунула телефон в карман.

– Один…

– Значит, не была нужна… Иногда думаю, чего я все время дергаюсь, злюсь на него, что живет семьей, своей жизнью… Я ведь, по правде, сама не уверена, что очень хочу жить именно с ним… Был период – да, хотела… А сейчас… Вот сейчас бы я ему все рассказала… Я по нему все равно скучаю…

– Ну и позвони.

– Не‑а. Когда сам позвонит, так уж и быть – отвечу. Между прочим, у него скоро день рождения… А я, кажется, крестик его потеряла…

– Он подарил?

– Нет. Это я сама себе подарила, но на его день рождения… Ходила, подарок ему искала… Денег у меня немного было… Как-то забрела в ювелирный и увидела там этот крестик – золотой, маленький, все, как я хотела. И стоит ровно столько, сколько у меня было ему на подарок выделено. Я и купила, не раздумывая… И ему так честно и рассказала. Он обрадовался… Потому что куда ему мои дурацкие подарки девать? Домой, к жене приносить и врать, что на работе подарили? Так вот, второй день не могу его найти…

– Найдешь, я уверена.

– Не хочу…

– А вы после той поездки на дачу, ну, на открытие сезона, больше это… Нет?

– Не‑а… А кстати, очень хорошо было… Ну ты понимаешь…

– И дальше что?

Соня задумалась.

– Не знаю… Мне кажется, что пора перестать себе врать. Что так, может быть, правильно: любовь отдельно, жизнь отдельно. Плохо получается, коряво. Сама себе целостность нарушаю, что ли. О как! Мудрено сказала, да?

– Сонь, по-моему, тебе надо опять какой-нибудь телеканал включить, для разборок с собой… Ты извини, я тоже тогда твои записи прочитала… С твоим «Вчерашним» очень прикольно получилось… Только смех сквозь слезы больше… Ты вроде как не сказала, что это великая тайна от меня… Кое о чем и мне было полезно еще раз подумать.

– Ага, – улыбнулась Соня, – лучше радио… Например «СортирFM»… Не знаешь, такого еще нет?

– Шутишь… А то я уже начала за тебя волноваться. А почему «сортир»?

– Самое святое место для размышлений – давно известно!

Они посмеялись и быстро распрощались, Катя почему-то обернулась и смотрела вслед Соне. У нее зазвонил телефон.

– Кать, привет, это Алексей. Скажи, а Семен Васильевич все там же? Отлично, а ты знаешь, во сколько у него рабочий день начинается? Отлично. Все, пока! Да… ты с Соней поговорила? Ну спасибо!

Как всегда, он лаконичен до предела. Хоть бы поинтересовался, как Соня отреагировала на все… Максу про это рассказывать бесполезно… Все-таки между ними что-то странное… И Соня какая-то не такая…

*

Соня шла домой и ежилась. Надо же! Оказывается, Алексей… Вот забавно… Она часто вспоминала про него, но никогда не хотелось позвонить или найти, будто сама чувствовала, что это пока не нужно… Все равно приятно, подумал о ней, влез в другой бизнес… Только вот теперь: «Тебя директором не сделают»… И как-то параллельно с логичным «почему?» всплывало потаенное «а ведь не очень-то и хотелось»… А чего хотелось? Любимый вопрос…

Настя уже стояла в дверях.

– Мам, я из бассейна,  все уже повесила сушить.

– Молодец!

– Мам, у тебя точно все в порядке?

– Не знаю… Кстати, могу тебе рассказать увлекательную историю…

– Про звезды? – вредничала дочь.

– Ну, можно и так сказать. Помнишь Алексея, доктора, который тебя сперва в морг на экскурсию приглашал, когда у тебя… – Соня запнулась, тщательно выбирая слова, – когда у тебя были очень серьезные трудности роста… А потом он меня из-под колес вытащил, ну когда у меня…

– Ну да, хреново тебе было. Ой, а у тебя еще могут быть трудности роста? – Настя помолчала, Соня тоже. – Помню, конечно… Мам, наверное, уже можно… Помнишь, вы тогда с Катей и Максом изрядно наконьячились и ты все спрашивала, кто тебя домой доставил…

– Он?! – Соня засмеялась. – Надо же, сколько открытий в один пасмурный весенний день.

– Ты чего, с ним встречалась? – Настя очень оживилась. – А он прикольный… Но такой, уж очень жесткий… Так чего?

– Оказывается, когда «Арма» распадалась, он с помощью Макса туда как-то встрял. Детали мне неизвестны, да и не важны сейчас… Короче, это благодаря ему я стала и.о. гендиректора…

– Круто! Так ты теперь можешь не волноваться! У нас блат в руководстве…

– Катя сегодня передала мне его слова, что меня директором не сделают…

– Ой, – Настя опустилась на кресло в коридоре.– А что же с тобой будет? – Она сильно помрачнела… Соня присела рядом на ручку и собралась проговорить вслух то, чем поддерживала себя, но Настя ее опередила: – А как же барабаны? Ты теперь экономить будешь? То есть мы?

Ругаться по поводу барабанов совершенно не хотелось. Соня вяло поднялась и ушла в ванную мыть руки… Долго смотрела, как вода смывает пену с рук. Потом решила, что одних чистых рук ей сейчас явно мало.

– Насть, я буду отмокать! – крикнула она.

Через несколько минут Настя принесла поющий мобильный.

– Ой! – вспомнила она, пока Соня раздумывала, отвечать на звонок или нет. –Тебе несколько раз звонил…

– …Иван Александрович, – мрачно закончила Соня и нажала отбой.

*

Утром, как всегда с запасом времени, Семен Васильевич подходил к офису, погруженный в свои размышления, когда его окликнул Алексей.

– Здравствуйте, – он неловко переминался с ноги на ногу, – я Алексей, вы меня помните?

– Конечно, помню, доброе утро…

– Вы какой-то мрачный, извините…

– Да не очень все радостно…

– Работа, семья? – Алексей все не знал, как начать.

– Семья… – они уже стояли у входа. – Но вы ведь не об этом хотите со мной поговорить… Может, пройдемте ко мне?

– Да нет… В общем… Соня, ну, вы помните ее…

– Конечно, а что-то случилось?

– Пока нет… В общем, я вообще не могу… Не должен лезть в ее жизнь…

Семен Васильевич разочарованно вздохнул. Тогда ему показалось… Но…

– Она появляется?

Семен Васильевич отрицательно покачал головой.

– Да я вообще думаю, – после паузы сказал он, – что она была последней… Ну, когда приходили советоваться люди с работы… Когда сейчас я помогаю разрешать какие-то проблемы в коллективе, вернее, стараюсь это предотвращать – это одно… Но я ведь не психолог… Думал я над этим… Но учиться, чтобы иметь право консультировать, мне уже поздно, да и не очень хочется… Читаю много, самообразованием, знаете ли, занимаюсь, но это все не то… Да и практика нужна постоянная… В общем, если вы от нее, пусть идет к специалистам. Она уже сможет все сформулировать сама…

– То есть если у Сони снова возникнут проблемы, вы от нее откажетесь?

– Хотелось бы… Я все-таки не специалист, а работа с людьми – это ответственность… Да я и со своими проблемами не могу до конца разобраться… А что у Сони, опять Настя? Нет! – он решительно махнул рукой. – Ничего мне не говорите…

– Я только знаю, что она сейчас работу потеряет. Вернее, насколько я ее понял, уйдет сама… Она еще некрепкая совсем… Рухнет…

– Леша, вы верующий человек? – вопрос прозвучал совершенно неожиданно.

– Ну, – слегка опешил Алексей, – это отдельная тема. У меня свои отношения с Богом…

– Хорошо, извините. Я проще спрошу. Вы крещеный?

– Ну да…

– Крестик носите?

– Сейчас да.

– На обороте знаете, что написано?

– «Спаси и сохрани».

– Вот… С возрастом я стал понимать, что «сохрани» может быть гораздо важнее, чем «спаси»… И требует гораздо больше времени и гораздо больше усилий…

– Согласен… Она, может быть, и сама себя сохранит… Но если обратится к кому-то за помощью, то только к вам…

Семен Васильевич молчал.

– Вы будто хотите получить от меня какую-то гарантию…

Алексей пожал плечами. Семен Васильевич внимательно смотрел на него.

– Помогите ей сами… Вы же знакомы… И в вас достаточно житейской мудрости…

– Да… Но я… Если честно… Да, я пришел из собственного эгоизма… Я немного встрял в Сонину судьбу. То, что у нее все так быстро наладилось с работой, это моя заслуга… Но сейчас я продаю свою долю бизнеса в этом издательстве… И знаю, что придут люди со своей командой…

Семен Васильевич понимающе кивнул.

– И Соня быстрее всего уйдет…

Семен Васильевич развел руками.

– Устройте ее еще куда-нибудь… Хотя вряд ли это возможно…

– Да все возможно, просто я хочу уехать…

– Совсем? Далеко?

– Нет, не совсем, насчет далеко тоже еще не решил… Я устал и хочу отдохнуть… И я уже могу быть спокоен, потому что получил интересное предложение… У меня будет явно забавная работа…

Семен Васильевич посмотрел на часы.

– Извините, мне уже пять минут как пора быть на месте… Врожденная пунктуальность… У нас странный разговор… Давайте договоримся, что я вам ничего не обещаю, но посмотрю по ситуации… И, может быть (лицо его как-то засветилось), может быть, я тоже уеду… Это очень хорошая мысль… Это очень просто и, наверное, правильно…

Он быстро пожал руку Алексею и поспешил войти в здание. Алексей растерянно (слово «довольно», по-моему, нелогично – ему же ничего не обещали) улыбнулся и тоже заторопился.

Семен Васильевич открыл кабинет и сразу же набрал свой домашний номер. Внучка просила разбудить в какое-то странное время и ни о чем не спрашивать. Вчера пришла к нему ночевать зареванная, но явно настроенная на какие-то решительные действия. Утром Семен Васильевич пообщался с дочерью, она тоже отказалась объяснять причину очередной ссоры… И Семен Васильевич как-то отстраненно подумал, что очень устал от этой бесконечной борьбы между самыми близкими ему людьми – дочерью и внучкой… А ситуация вырисовывалась такая, что каждая из них требовала, чтобы он занял чью-то сторону, что было невозможно в принципе: ведь он сильно любил их обеих… И, послушав Алексея, Семен Васильевич подумал, что уехать – это было бы оптимально…

– Алле, Леночка, ты просила тебя разбудить… Извини, дорогая, но сегодня я не смогу тебе звонить каждые десять минут… Поэтому, если тебе нужно, вставай… Да, я сегодня домой ночевать, может быть, не приду, так что хозяйничай… Что значит «куда намылился»? У меня тоже есть своя сложная личная жизнь…

Он отсоединился и задумался… Деться ему особо некуда… Можно, конечно, поехать на дачу переночевать, но… Он поднялся и пошел на второй этаж, к Максиму. Последнее время тот приходил в офис одним из первых.

– Здравствуйте, дорогой Семен Васильевич! – Макс приветливо поднялся навстречу.

– Максим, добрый день! – Семен Васильевич (Максим со своего места протянул руку до двери?!!) остался стоять в дверях. – Я коротко. Максим, во-первых, разрешите мне сегодня переночевать в офисе, а во-вторых, разрешите мне взять две недели отпуска. Мне необходимо уехать.

Макс удивленно смотрел на него. Недоуменно покачал головой, закурил.

– Хорошо.

– Что именно? – взволнованно уточнил Семен Васильевич.

– И первое, и второе, – вздохнул Максим. – Могу я вам чем-то помочь? Может быть, выпьете со мной… (он хитро улыбнулся и сделал паузу) кофейку?..

Семен Васильевич согласно кивнул и улыбнулся.

– Вы все шутите… А то я уже приготовился опять сказать, что не пью… Хотя, если честно, в последнее время очень хочется что-то такое вытворить, да уже здоровье и возраст не позволяют.

– Ну, – Максим сам готовил кофе, – судя по обеим вашим просьбам, вы еще ого-го-го!

Максим поставил на стол две дымящиеся чашки. Сел напротив. Только тогда Семен Васильевич посмотрел на него внимательно и заметил, что Максим очень плохо выглядит, лицо опухшее, синяки под глазами.

– Да, – ответил на его пытливый взгляд Максим, – я тоже не в лучшей форме…

Семен Васильевич тактично молчал. Они выпили кофе. Семен Васильевич откашлялся, поднялся и пошел к себе.

*

Утром Соня разрешила себе не провожать Настю, та сама собралась и уже убежала. Как-то она подозрительно радостно стала бегать в школу. Соня отмахнулась от этого открытия и подняла рукой папку с пола. Вечером было неохота читать. Сейчас, правда, тоже неохота, но надо. Зеленые глаза часов показали половину восьмого утра. Зазвонил городской телефон.

– Доброе утро, Софья Петровна, – из трубки доносился слегка напряженный, но старательно изображаемый радостным голос писателя. – А я посчитал, что вы уже собираетесь на работу, и…

Соня молчала, сдерживая ярость.

– И вы, наверное, сейчас скажете мне… Вы же прочитали?

Соня думала, что сказать.

– Приезжайте сегодня в издательство, поговорим при встрече, – холодно сказала она.

– Ну, что вам трудно сказать мне сразу несколько хороших слов, а потом уже подробно при беседе… Для меня это так важно, я ведь готов работать, это первый мой большой опыт.

Соня отложила мобильный в сторону. Через пару минут нажала отбой, хотя Иван еще что-то взахлеб говорил.

«Хорошее так хорошее, – подумала Соня, – постараюсь что-нибудь найти».

Когда она входила в издательство, мобильный снова зазвонил, на этот раз звонком руководства.

– Здравствуйте, Игорь Владимирович!

– Здравствуйте, Соня! Надеюсь в ближайшее время пообщаться с вами лично. У нас перемены, пора нам, так сказать, полноценно входить в бизнес, разворачиваться… Мы вами очень довольны… Соня, могу я вас попросить… Тот автор, Иван Александрович… У нас все в порядке?

– У нас – да. А у него вряд ли. Потому как  написано очень мало, заявка сырая, совершенно непродуманная и непроработанная. То, что написано, трудно назвать даже текстом, читать можно только под наркозом…

– Соня, у вас идеальный литературный вкус, нам это хорошо известно, но ведь не все книги должны быть хорошими. Мы поможем автору вырасти, достичь мастерства… Доведем, так сказать, до вершин…

– Пока он только довел Карину Старкову до белого каления и пришел жаловаться… – Соня специально это сказала, потому что Карину в свое время привел сам Игорь Владимирович.

– Карину? Странно… Ладно, разберемся… Соня, будьте с ним помягче, пообходительнее, его отец… Словом, вам не нужно знать все подробности… Вы меня поняли? Он пробовал сделать сценарий, но там, на студии, что-то не сложилось… Мне бы хотелось, чтобы мы проявили профессионализм, так сказать, и понимание…

Соня уже подошла к кабинету, возле которого стоял Иван. «Бывает дело в шляпе, а бывает дело в папе, – подумала Соня, – а я, похоже, окажусь в попе…»

– Да, Игорь Владимирович, я вас поняла… Все будет так, как должно быть.

Краем глаза Соня видела, как при имени учредителя засветилось лицо Ивана. Уже, видимо, наябедничал, раз такой довольный.

– Входите, – Соня распахнула перед ним дверь. – Присаживайтесь. Начну с заявки. Мне совсем непонятно, зачем вообще все это писать. Литература – это не факты. Особенно художественная литература.

– Да-да, – закивал Иван, закуривая, – вы так правильно, так красиво говорите, чувствуется, что вы очень образованны…

– Так вот, в произведении герои должны жить. А ваши только что-то вспоминают, рассказывают друг другу… Совершенно непонятно…

– Так это не важно, – уверенно перебил ее Иван.

– То есть?

– Ну, там, как и что происходит… Главное, что и он, и она страдали, и теперь счастливы…

– Вот видите. Все уложили в одну фразу, а хотите, чтобы только об этом люди читали триста – четыреста страниц?

Иван недовольно уставился на нее.

– К тому же, – продолжала Соня, – вот Карина делает вам замечание, что фразу «водитель, скрипя и громыхая, остановил грузовик»  надо переделать.

– А что здесь непонятного? Он сейчас ее собьет, и она станет инвалидом. Я делаю нагнетание…

– Нет, – Соня призвала на помощь все свое терпение, – вы делаете ошибку. Потому что у вас выходит, что это водитель скрипел и громыхал, а не грузовик.

– Ну и что? Взяла бы и написала сама правильно. Я что, каждую фразу должен продумывать? Прицепились к одному-единственному моменту.

– Но здесь вся рукопись раскрашена красным. Вот еще «она чистила картошку каждую по отдельности, старательно отделяя верхнюю кожуру»…

– Это деталь, подробность, что вам тут не нравится?

– Можно подумать, что обычно картофелины чистят все сразу и снимают еще и нижнюю кожуру.

– Это вкусовые придирки. Написано все правильно.

Соня решила сменить тему.

– Здесь есть хорошие сцены. Вот, когда она хватается за топор… Ну, когда ее пытаются насильно выдать замуж…

Иван собрался открыть рот, но Соня его перебила.

– Это же вы писали?

Он сник.

– Ну, я добавил свое видение… Это редактор на студии… Такая вредная, могла бы мне помочь…

– Видимо, она вам помогала. Есть еще несколько сцен, которые сильно отличаются от вашего текста…

– Ну и что, я учился… Я же готов работать круглосуточно, я…

– Достаточно, – оборвала его Соня.

– Ну почему вы такая резкая? Что вы так со мной разговариваете? Я, между прочим, имею три образования…

– Да ну! – подскочила Соня.

– Ну, – он замялся, – правда, я не закончил…

– Что именно?

– Ну, ничего не закончил, не в этом дело… Но я же учился… в Литературном, на журфаке, во ВГИКе…

«Вот это связи у папаши», – подумала Соня.

– Я вам сейчас расскажу… – обрадовался Иван.

– Вы лучше все напишите.

– Как?

– Что? Что значит «как»?

– Да я не знаю, как все это написать… Почему мне никто не хочет помочь?

– По-моему, вы хотите, чтобы за вас кто-то все написал… И такой вариант возможен.

– Вот, – моментально озлобился Иван, – и вы туда же. Я же готов учиться, готов работать круглосуточно, я… Эта вредная редакторша тоже сказала, что может за меня написать…

– Так что же вы? И поучились бы заодно…

– Так она… Она сказала, что мне придется поделиться гонораром… Как не стыдно у инвалида, у больного человека деньги вымогать…

– А гонорар вы получили? – Соня начинала понимать, что к чему.

– Аванс только… Но я же воскрес, я же начал надеяться… Короче, я тут же влез в долги, и теперь мне нужны деньги.

«Как все запущенно», – резюмировала про себя Соня.

За дверью раздался знакомый резкий голос. Дверь распахнулась, на пороге возник Алексей. В строгом костюме, Соня его даже не сразу узнала. Краем глаза она успела заметить, как съежился Иван, но тут же переключилась на Алексея.

– Привет! – он подошел и чмокнул ее в щеку. – Отлично выглядишь!

Соня потянула носом.

– Ты чего? Лекарствами не пахнет?

Соня улыбнулась и кивнула.

– Тебе бы сыщиком работать – такая наблюдательная. Не думала в эту сторону переметнуться? Начнешь детективы писать…

Соня не дала ему закончить фразу:

– Ты пришел сказать, что мне пора искать работу?

Алексей посерьезнел.

– Катя мне сказала, что ты теперь в курсе. Дуешься?

– Да нет… Даже еще не начала думать, что делать. Все неожиданно…

– Вообще-то тебя здесь готовы оставить, даже должности неплохие, но…

Соня потерла лицо руками.

– А ты куда? Обратно в бриллианты?

– Ты мне не поверишь, – Алексей довольно развалился в кресле. – Просто хочу полгодика пожить для себя. Средства позволяют, да и такое раздражение накопилось…

– На больных?

– И на здоровых тоже…

– Как же так можно? А дальше?

– Соня, ну ты же знаешь. Жизнь меняется «на раз»… Вот хочу просто пожить для себя. Пара круизов, отдых на берегу океана, божественное безделье… Да я просто по улице сто лет не гулял, понимаешь?

– Частично…

– Молодец, что честно сказала. Надеюсь, что когда-нибудь ты поймешь это совсем…

– И смогу полгодика пожить просто для себя? – Соня потрясенно развела руками. – Не, не укладывается в голове…

– Этот что здесь делал? – резко спросил Алексей.

Только сейчас Соня заметила, что Иван исчез, причем бесшумно и, видимо, очень быстро.

– Это же наш новый автор… Он хочет писать, но не знает как… А ты что, его знаешь?

– Помоги ему! – на ее вопрос Алексей почему-то не ответил.

– Не хочу…

– Ладно, мне пора, не скучай! Еще увидимся, здесь скоро столько интересных мужиков появится – зашибись!

«Интересно, когда это «скоро», хотя если они все будут такие же, как Гнус и Иван, то без мужиков жилось просто сказочно».

Не успела Соня об этом подумать, как дверь приоткрылась и без всякого разрешения протиснулся Иван.

– Нам помешали, давайте продолжим, – он направился к креслу, уселся в него и закурил.

– Продолжим что?

– Разговор о моем романе…

– Продолжайте, – кивнула Соня и изобразила на лице гримасу «я вся внимание».

Иван выжидательно молчал. Соня тоже. Вдруг в дверь вбежала Карина, вся раскрасневшаяся, едва сдерживая смех. Увидев Ивана, сразу же помрачнела.

– Карина, что у вас? – с надеждой спросила Соня.

– Я ошиблась дверью, – Карина быстро спрятала за спину несколько листочков, – извините, заработалась… – и она исчезла за дверью, аккуратно прикрыв ее.

Соня поняла, что она не может говорить при молодом даровании, он же воспринял это иначе.

– Как можно доверять таким невнимательным сотрудникам?

Соня в ответ пожала плечами, ей было ужасно интересно, что именно так рассмешило Карину, но теперь придется ждать…

Дверь снова решительно распахнулась, вошли Игорь Владимирович, Гнус и очень представительный мужчина лет пятидесяти.

Соня приподнялась и пошла им навстречу. Иван так и продолжал сидеть, развалившись в кресле.

– Софья, я похищу у вас Ивана Александровича, – напряженно улыбнулся Игорь Владимирович, – а взамен оставлю вам Андрея Константиновича… Его помощник вам все объяснит…

Игорь Владимирович направился к Ивану, что-то сказал ему шепотом, помог ему подняться, и они покинули кабинет. Названный Андреем Константиновичем придирчиво разглядывал кабинет.

– Вот, Софья Петровна, ваш будущий начальник, генеральный директор, – Гнус торжествовал.

Андрей Константинович учтиво поклонился. Соня продолжала стоять, а новоявленный босс тем временем смело занял кресло.

«Барыня встала, место пропало», – пронеслось в голове у Сони.

– Я вас приглашу, – твердо произнес Андрей Константинович.

Соня взяла сумку и вышла. Как хорошо, что в свое время ее приучили держать в компьютере минимум своих материалов.

– Можете не волноваться, – проговорил ей вслед Гнус, – ваш компьютер перенесут…

– Куда? – обернулась Соня.

– Это вопрос решаемый, – царственно улыбнулся Андрей Константинович.

Соня кивнула и вышла. Закрывая дверь, услышала, как новый босс орал:

– Кто ее предупредил?!! Вся идея была во внезапности, а она явно осведомлена!..

«Спасибо, Леша», – подумала Соня.

Она медленно пошла по коридору, приостановилась возле корректорской, откуда слышался громкий смех. Она постучала и вошла.

– Девчонки, я у вас посижу немного… И кофейку попью, если дадите…

– Софья Петровна, мы вас хотели посмешить, а на вас лица нет…

– Посмешить, это хорошо…

– Вот, – Карина быстро вытащила из стола несколько листочков, – это моя знакомая мне прислала… Она в кино работает… Этот наш новый автор пытался сценарий сотворить, это же дороже, чем роман… А когда он их довел до ручки, они все вместе написали вот это… – ее прервал возникший на пороге Игорь Владимирович.

– Соня, пойдемте со мной! Кажется, я не успел…

Соня быстро выхватила у Карины листочки, запихнула в сумку и догнала Игоря Владимировича уже возле двери.

Они вошли в его кабинет.

– Соня, у них свои методы, возможно, бесцеремонные. Пока никаких приказов не подписано, вы пока по-прежнему исполняете обязанности. Сейчас у нас будет небольшое совещание… Просто они немного поторопились привести кандидата… Соня, что вы молчите?

– Я вас слушаю.

– Я должен вам объяснить, почему не вы…

– Не надо.

– Почему?

– Это уже не так важно.

– Мы вам предлагаем на выбор две должности: директор по развитию или руководитель пресс-службы…

– А главный редактор? Ведь у нас же была свободная вакансия?

– Увы, Соня, главного редактора он приведет своего, иначе невозможно будет работать.

– Названные должности тоже должны занимать люди одной команды, – задумчиво проговорила Соня.

– Так вливайтесь! Вы  прекрасный молодой специалист, хороший человек… И еще, Соня, пока тут все будет утрясаться, займитесь лично Иваном…

– В смысле?

– От успешности его романа здесь будет зависеть очень многое…

– Значит, роман должен быть любой ценой?

– Именно. Чуть-чуть вам откроюсь: тогда у нас будет очень хороший тендер на издание молодых авторов. Вам объяснять, как это выгодно?

– Нет, лучше объясните мне, как писать без писателя?

– Что, совсем безнадежно? – Казалось, Игорь Владимирович понимает все.

– Да.

– Ну, я не знаю, подключите редакторов, с Кариной я поговорю… Как-то сообща выправьте все… Вы же можете?

У него зазвонил телефон, он кивнул Соне, что разговор окончен.

В следующую секунду Соня злорадно хихикнула, услышав на выходе такую знакомую фразу, сказанную Игорем Владимировичем собеседнику:

– Нет, я еще не прочитал…

Не успела она дойти до конца коридора, как ее догнал явно раздраженный Игорь Владимирович.

– Идите и работайте, Соня. Наши гости сейчас будут со мной на переговорах.

Соня кивнула и вернулась в свой кабинет. «Как-то я и не успела его полюбить, даже уходить не жалко… Боже, о чем я думаю?»

Не успела она сесть за стол, как дверь открылась, и снова возник Иван. Он держался еще более уверенно.

– Ладно, я не злопамятный… Когда Карина все выправит, пусть пришлет мне… Знаю я, как бездушные редакторы текст уродуют.

– Не поняла?

– Да ладно, вам же уже мозги промыли, давайте работать…

– Нет, – твердо сказала Соня.

– Почему? – казалось, такой наглости от нее он не ожидал.

– Мозги долго сохнут. Мои, во всяком случае. – Соне очень хотелось выбить его из колеи, но не тут-то было.

– Тогда я пойду к Карине, пусть запишет, какие меня еще посетили мысли, и начинает работать… А то сроки у нас, сами знаете, – и он заковылял к выходу.

«Вот засранец!» Она быстро набрала внутренний номер к редакторам и успела предупредить Карину. На вопрос «за что?» Соня предпочла не отвечать.

Наконец-то достала из сумки листочки, которые никак не удавалось прочитать.

Краткие новости из специализированной творческой клиники «Тартар-Рынок».

Пациент освоился, обнаглел, возомнил себя как положено… Всю свою творческую камеру обвесил будущими наградами и еженощно репетирует свои речи на будущих банкетах в его честь…

Несколько слов от лечащего врача:

– Ребят, все хорошо… Мы с Ваней продуктивно работаем над сценарием… Начали с самого начала – с русского алфавита… Извините, букв много, аж 33, а память у пациента плохая… Дальше будет звуки изучать… Научимся на горшок проситься… Пока, извините, все в дерьме – показать нечего… Сложность заключается в том, что звуки надо воспринимать на слух, а слух больного занят только его внутренним содержанием… То есть этим самым… Трудновато пробиваться, это же не тонет… И звуки плохо пропускает…

Дальше, конечно, слова станем осваивать… Потом, глядишь, дойдем до словосочетаний… Потом придется подождать, пока пациент выразит свое больное ЭГО… Пару лет, не больше, я вас уверяю… После этого он сможет написать простые предложения типа: «Ваня светит всем… Вани хватит всем. Пусть всегда будет Ваня…»

Далее предполагаю продолжить обучение сложносочиненным или подчиненным предложениям. Например: «Когда Ваня родился, по творческому миру прокатился стон… Когда Ваня еще не родился, но уже был гениальным… Если вам жизнь кажется нормальной, помните, что для вас есть ВАНЯ».

Постепенно научимся писать абзацы. Извините, примеры приводить не буду… Двух пациентов клиника уже не выдержит… Затем приступим к попыткам драматургического изложения жизненного пути Вани и его многочисленных знакомых и родственников:

«И не надо шантажировать меня родственными связями!!!»

«А про что ваш сценарий? Как не про ВАНЮ???»

К сожалению, пациент совершенно не помнит, что он вам обещал, но у него есть список того, что вы ему должны. А сейчас он занят… Он с другом из соседней палаты рисует первые слова фильма.  «ГаВАНЮк Продакшн». Ваня доволен.

Продолжаем репортаж из клиники «Тартар Рынок».

Последние трое суток Ваня был сильно занят. Он читал лекции другим пациентам по основам собственной драматургии.

В течение первых суток изучали три источника. Немые завыли, глухие затыкали уши, тупые проострели и запросились в туалет. Охранники и медперсонал, видавшие всякое, написали заявления об уходе. Но к рассвету все дружно сдавали экзамен по усвоенному материалу. Гордо и незыблемо раздавалось: «Ваня! Ваня и Ваня!»

Без перерыва на отдых и сон приступили к изучению трех составных частей Ваниной драматургии: Ваня, Ваня и Ваня.

Не родившийся шизофреник в утробе своей матери, пациентки П., стучал ногами и требовал письменный стол и компьютер… Два…Ненормативную лексику убрала по всему тексту потому, что искренне считаю, что: ее не должно быть в литературе, даже если все начнут разговаривать таким образом; сентенции о том, что так все разговаривают в жизни не выдерживают никакой критики, мы же не описываем подробно, как человек отправляет естественные надобности

После чего Ваня срочно учредил орден Ивана НаТриБуквыЗванного и нагадил, простите, наградил всех участников семинара и медперсонал с охраной. Кто пытался сбежать, получил ордена разной степени тяжести.

Несколько слов от лечащего врача:

– Я вас поздравляю, господа… Ваня делает успехи. То есть если он что-то сам делает – это большой успех уже… Кто думает писать? Ваня? Да что вы! Он только говорит (и слава богу!). Но зато как говорит, а главное – сколько!!!

Вот тут у нас проблема… Как быть с Шекспиром… Пишет и пишет письма с того света… Пишет, что ему, конечно, многое еще и не снилось…Что он «отдыхает» с каждым вторым драматургом, но ВАНЯ… Это уже даже для него слишком…

Что? Нет, Ваня вас принять не может. Он занят. Он дозванивается в Академию «Оскар». Они еще не знают, какая у них беда… Ваня уже есть, а «Оскара» для него еще нет…

М‑да… Скорее это страшно, чем смешно. Крепко же он достал… Значит, и нас достанет… А что – хороший план. Там немного написали, здесь мы немного напишем… Потом встретится кто-то лишенный возможности сопротивляться, доделает это все… Потом ему литературного раба найдут, и будет у нас еще одна звезда…

Снова зазвонил телефон. Соня напряженно смотрела на экран. Отдельную мелодию для Ивана она еще не придумала… А номер был снова незнакомый… Надо ответить.

– Да?

– Софья Петровна? Это Светлана Михайловна, Настина учительница… Ваша Настя принесла какую-то очень странную справку…

– Какую справку?

– Ну, ее же не было в школе почти три недели, но эта справка… Она действительно болела?

– Нет… О боже! Она каждый день уходила в школу…

Светлана Михайловна молчала.

– Господи! Конец года…

– Да, теперь конец у нее будет, прямо скажем, неутешительный… Мы думали, что она болеет…

– Могу я к вам завтра подойти?

– Да, конечно. Но лучше послезавтра, тогда я смогу конкретно сказать, какова картина… Еще, Ира, подружка ее, тоже в школу не ходила…

– Я разберусь…

– Попробуйте…

Соня оцепенела. Как же так? Ведь все наладилось… Дыхание свело, руки дрожали… Три недели… Господи, а как же она врала все это время… Приду домой – убью! Что же делать-то? Соня зажмурилась, терла виски кулаками. Раздалось деликатное покашливание. Соня подняла голову. В дверях стоял Иван.

– Да не переживай ты так, – он выглядел чрезвычайно дружелюбно. – Все у нас получится, мы еще напьемся на моей презентации…

– Закройте дверь с другой стороны! – Соня вскочила, схватила сумку, буквально вытолкала Ивана, закрыла дверь и побежала к лестнице.

– Стойте! – кричал ей вслед Иван. – Я не могу так быстро!.. Это неприлично с вашей стороны пользоваться тем, что я не могу бегать!

Листочки Соня забыла на столе. По дороге чуть не сбила Алексея. Он что-то говорил ей вслед, даже пытался догнать, но Соня ничего не слышала, только бежала быстрее к выходу.

Свет на кухне уже горел, значит, Настя дома… Успокоиться, ннеобходимо как-то успокоиться… Запела «вечная любовь»… Соня ответила и тут же разревелась. Сергей, оказывается, был в соседнем дворе. Соскучился, хотел увидеть. Уже через несколько минут Соня вжалась в него и тихо стонала:

– Что мне делать? Что мне делать? Я сейчас наброшусь на нее с кулаками, а этого нельзя… Я даже видеть ее не могу сейчас… Она так мне врала все это время, что мне делать?

Наконец позвонила Настя. Соня дрожащим голосом ответила, что уже идет домой. Настя взволнованно спросила, что случилось, но Соня нажала отбой. Оторвалась от Сергея.

– Давай я пойду с тобой?

– Нет. Мы сами должны разобраться…

– Но я люблю тебя… Я хочу тебе помочь…

– Иди домой, Сережа.

Соня медленно поднималась на второй этаж. Ей хотелось идти дальше, мимо квартиры, но Настя уже открыла дверь и встречала ее.

– Я вас с Сережей видела… Мам, ты опять с ним рассталась навсегда и плачешь поэтому?

Соня увернулась от ее приветственного поцелуя, прошла в квартиру, скинула туфли.

– Ты уверена, что у меня нет других поводов для слез?

– Ты чего? – Настя то ли не поняла, то ли делала вид, что не понимает. – На работе неприятности, да? Тебя уволили?

– Нет… Пока… – Соня прошла в ванную. Гнев никак не хотел стихать. Она подняла глаза на аккуратно висящие полотенце и купальник. Хотелось швырнуть это все… Ярость охватила и уже просто душила в своих тесных объятиях… А может, не сдерживаться? Может, наорать как следует?

Соня вылетела из ванной с купальником и полотенцем в руках. Тут же полотенце полетело в Настю.

– Мам, ты чего?

– Как водичка в бассейне? Где ты не была, видимо, ни разу с начала месяца? А? Как дополнительные по математике? Где деньги?

Настя выпрямилась и смотрела на нее презрительно, почти с ненавистью. Соня озверела еще больше и хлестанула ее купальником по лицу. Настя даже не попыталась увернуться.

– Где ты была все это время?

– Мам, успокойся, пожалуйста. – Настя наклонилась и подняла с пола упавшие полотенце и купальник. – Я тебе все объясню, только мне сейчас надо уйти…

– Что?

Настя опрометью бросилась к двери. Соня побежала за ней, как была, босиком, выскочила на улицу, но Насти нигде не было видно. Соня влетела обратно в квартиру, схватила мобильный. Через секунду раздался спокойный Настин голос.

– Мама, я тебя очень люблю, но я уже взрослый человек, у меня могут быть свои дела… Я вернусь ровно через два часа…

– Но на улице холодно, ты без куртки… Вернись, оденься! – стены кружились вокруг Сони в каком-то странном танце беспомощности, но определенно в каком-то ритме.

– Меня уже одели, мне не холодно. Постарайся успокоиться… – раздались короткие гудки. Соня набрала еще раз, но абонент уже был не абонент.

Соня пошла на кухню, споткнулась о полотенце, упала, ударилась головой о дверь. Боль от удара привела ее в себя. «Она просто взяла и ушла из дома… Господи, какой ужас…»

Зазвонил городской телефон. Соня бросилась отвечать.

– Да, Настя, ты?

– Софья Петровна, у вас такой испуганный голос, у вас все в порядке? Настя, ваша дочь, я узнавал… А вот у нас с женой не получается родить ребенка, мы думаем усыновить… Уделите мне минутку, пожалуйста…

– Говорите, Иван, я слушаю…

– Вы вот так хорошо говорили про то, что герои должны жить… Может быть, вы набросаете это все применительно к моему роману и отправите мне на почту… Я же готов работать круглосуточно…

– Минутка прошла. – Соня бросила трубку.

Так, что делать? Есть два часа. Надо как-то собраться. Похоже, все очень серьезно. Запела «вечная любовь». Сережа спрашивал, как дела. Соня рассказала. Сережа молчал. Потом начал говорить, что понимает, советы сейчас бессмысленны… Но надо постараться поговорить с Настей.

– Сереж, приезжай, побудь со мной…

– Но я уже дома… Давай завтра.

– Да пошел ты… В завтра… Оно у нас явно разное…

Соня бросила мобильный на стол. Надо пойти покурить. Она взяла какие-то Настины журналы, уселась на ступеньку, прислонилась к стене. Курить не хотелось. В голове постепенно стихал шум, становилось холодно. Соня вернулась в квартиру, легла на диван, стала смотреть на часы. Цифры менялись медленно, как никогда. Она не заметила, как задремала.

– Мам, – Настя трясла ее за плечо, – мам, ты меня напугала, дверь открыта была…

Соня едва успела проснуться, как Настя улеглась рядом и крепко обняла ее.

– Мам, я честно не хотела тебя огорчать, так получилось…

Зазвонил телефон. Настька вскочила, прижала руку к трубке.

– Мам, это Алексей, будешь говорить?

Соня отрицательно замотала головой, размазывая слезы…

– А она в ванной… Ничего я не вру… Ну, грустная какая-то, задумчивая… А у нее что-то случилось?.. Что передать? Кому надо помочь? Она знает? А, тогда ладно, передам… У меня все нормально… Ладно… Пока…

Соня крепко обняла подушку.

– Мам, я все исправлю…

– Я завтра в школу пойду…

– Не надо! Я сама!

– Сама ты уже достаточно отличилась… Завтра расскажешь мне все, ладно… Только лучше сразу правду… А сейчас уйди от меня, я попробую уснуть…

– Ты есть будешь?

– Нет.

*

Лена не восприняла всерьез заявление деда. Она с удовольствием выспалась, посидела в Интернете… Потом сварила суп, поела. Опять легла спать. Проснулась, когда уже темнело. Деду пора было быть дома… Но он весь день не звонил и не шел… Зря она вчера с ним так резко… Вдруг он теперь обиделся? Нет, это сейчас не важно… Куда он мог деться? Она еще походила по комнате и нерешительно набрала мамин номер.

– Ты считаешь, что мне недостаточно вчерашнего? – вместо приветствия обрушилась на нее Галина. – Или уже наигралась в самостоятельность?

– Мам, дед пропал… – Лена решила сейчас пропустить все колкости мимо ушей.

– То есть как?

– Ну, он позвонил мне с работы, наверное… Да, скорее всего, с работы, разбудил меня и сказал, что, может быть, не придет домой ночевать…

– А в школе ты, конечно, не была?

– Ну, не была…

– Зато, наверное, на работу уже устроилась?

– Да пошла ты! – Лена бросила трубку.

И стала названивать деду.

Семен Васильевич тем временем выключил звук на телефоне. Врать не хотелось, говорить, где он – тоже. В конце концов он с утра предупредил, что может не прийти ночевать… Телефон так и лежал возле окна, по привычке, потому что там лучше ловится сигнал, и усердно ловил немые звонки Лены, а вскоре и Галины… А Семен Васильевич увлеченно изучал возможности отдыха в Крыму. Он уже достаточно освоился в Интернете, билет он себе уже заказал и туда, и обратно, желающих в конце апреля уехать в Крым не так чтоб уж очень много, теперь он изучал предложения санаториев и частного сектора, попутно размышляя, сколько он может позволить себе истратить денег.

– Не, туда точно лучше не ехать… – за спиной у него стоял Максим с сигаретой и бутылкой коньяка. Он отпил из горла несколько глотков. – Там где-то рядом канализационные сооружения, ребята рассказывали… Можно на такую вонищу попасть… А оно вам надо?

Семен Васильевич от смущения закрыл все окна в компьютере и быстро встал.

– Максим, я…

– Это вы меня извините за вторжение… Ну, с отдыхом мы определимся… Завтра к Надежде подойдете и подберете все в лучшем виде… А я вот… – он опять приложился к бутылке…

– Максим, – Семен Васильевич недовольно посмотрел на полупустую бутылку. – Вы сегодня что-нибудь ели?

– Не‑а… И не хочу… Сейчас мы пойдем ко мне, выпьем кофе.

Семен Васильевич попытался отобрать у него бутылку, Макс не отдал. Тогда Семен Васильевич подошел к шкафу, достал оттуда стакан и снова подошел к Максиму.

– Тогда хотя бы налейте… Но я люблю с закуской.

Пока Максим очень удивленно смотрел на него, Семен Васильевич все-таки завладел бутылкой, налил себе полстакана и залпом выпил.

– Максим, – выдохнул он. – Если мне станет плохо…

– Спокойно, у нас есть личный доктор, если он еще не улетел в далекие края…

– Алексей-то? – неожиданно икнул Семен Васильевич и рассмеялся. – О как! Давно не пил… Нет, Алексея я утром видел… Так что можно рискнуть моим здоровьем…

– Тогда сейчас закажем еду и…

Семен Васильевич опустился в кресло, расстегнул воротник. Максим встревожено смотрел на него.

– Нормально… Просто жарко стало… Максим, ну ладно я… Я старый человек, у меня давно уже нет таких близких друзей, с кем бы я мог переночевать… Да и ночевать я люблю дома… А сейчас дома у меня внучка, Лена… А я… А я не знаю сейчас, как им помочь…

– Любовь-морковь?

– Максим, как вы все согласно возрасту воспринимаете, просто прелесть… Окно откройте: когда выпью, не люблю запаха табака… Сразу же самому покурить хочется… А уж этого мне точно ни-ни… Они с мамой пытаются наладить отношения… Все стало гораздо лучше… Они съездили вместе в Египет… Потом Лена старательно училась, Галина много ездила в командировки… Лена всячески старалась порадовать маму… Та радовалась… Потом Галина сделала серьезный шаг… Она отказалась от повышения… Ну, как она говорит, чтобы больше времени проводить с дочерью… И тут началось… Как бы это назвать… Поиск совместимости, что ли…

– Ха, – понимающе кивнул Максим. – А она вообще есть, эта совместимость?

– Не знаю, Максим… Хочется верить, что есть… Но найти ее могут только они сами…

– М‑да… Это обидное всего… Придумал бы кто-нибудь инструкцию… Как это… Вы хотите знать, почему я здесь?

Семен Васильевич пожал плечами, подошел к окну, стал жадно вдыхать влажный после дождя вечерний воздух.

– Будете смеяться… Но у меня нечто похожее… Черт! Когда я редко бывал дома… – он замялся. – Не важно, по разным причинам… Катерина была недовольна… Детей накручивала… Теперь я все время дома – и полная ерунда! Они  даже есть нормально не могут!

– Как это?

– Да я начал готовить еду… А они, видите ли, привыкли пить молоко, есть булочки и ложиться спать. Одному это нельзя, другому – другое…

– Максим, но это же не назло вам нельзя? А вы что, раньше дома не ужинали?

Но Максим продолжал говорить сам с собой. Как бесит, что они постоянно о чем-то болтают, то носятся, то шумят, даже спокойно нельзя телевизор посмотреть, им нужны какие-то идиотские мультики… И Эта за них постоянно заступается, потом молчит и плачет, надоело все… Третью няню поменяли, а дети все от рук отбиваются… Она теперь, видите ли, тоже работает и тоже устает… Дома не убрано, еду она не готовит… Ездить куда-то с ним отказывается: видите ли, ей скучно! А ему тоже много с кем скучно, но надо… Он же все для них делает…

Семен Васильевич подошел к нему и стал толкать к двери…

– Идите, идите, Максим… Вам совершенно не нужен собеседник…

– Почему?

– Потому что вы только себя слушаете… Но не слышите… Да, я совершенно точно могу сказать, что вы даже сам себя не слышите… Все… Я с вами уже выпил, есть я расхотел… Сейчас я дам вам совет. Хотя вряд ли он вам понравится. Купите себе солдатиков, расставьте их в кабинете и садитесь смотреть телевизор… Можете приклеить им фотографии ваших сыновей и отметьте в свое воспаленном сознании, что вы общаетесь с детьми… Вот как быть с Катей… Даже и не знаю, что придумать. Идите, идите… – он уже почти дотолкал Максима до двери. – Идите… Или вы хотите, чтобы я вам объяснял элементарные вещи, что дети живые, что их нельзя купить в магазине и заложить ту программу, которая вам удобна? Идите, хотите, я вам завтра сам солдатиков куплю?

– Ну и купите… Н‑е-е, нормально получается, и у вас тоже я плохой?

– У меня вы такой, какой есть…

– И какой же?

– Опустошенный и озлобленный… Видимо, вы себе таким нравитесь… Все, я устал… Слушать, что вокруг вас все виноваты, – это не про меня задача…

– Значит, я виноват?

– Да мне все равно!

Позвонил охранник, сказал, что привезли еду. Максим вышел. Семен Васильевич сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Надо посидеть… Да и поесть бы не мешало, но влезать сейчас в проблемы Максима не хотелось вообще. Какое-то безобразие кругом образовалось… Ну правда, почему так трудно с близкими? Как бы он сам хотел знать ответ на этот вопрос…

Дверь распахнулась, и возник Максим.

– Семен Васильевич, давайте поедим и выпьем еще… Если хотите – молча… Не могу я сейчас один, но разговаривать у нас тоже не получается.

– Хорошо, – Семен Васильевич поднялся и стал освобождать место на столе: – Только почему молча? Разве кто-то умер?

– Ага. Я… Так мне кажется…

Семен Васильевич замер.

– Извините… Я знаю, что нельзя так говорить, но это честно…

Семен Васильевич хмуро наливал коньяк.

– Вот что, давайте лучше развлекаться. Допустим, вы умерли, но не совсем… Как бы хотели воскреснуть? Нет, не так… Пусть у нас будет сказка, с волшебниками, феями, магами, кто вам больше нравится?

– Морской дьявол, – неожиданно уверенно сказал Максим и выпил.

– О! – Семен Васильевич довольно поднял указательный палец. – Дьявол так дьявол… И как он вас спасет?

– Никак, – уверенно сказал Максим.

– Почему? – казалось, Семен Васильевич адресовал этот вопрос котлете, которую собирался откусить (ночная доставка еды вряд ли возит мясо на кости, да и Максим вряд ли такое закажет).

– Потому что в Москве нет моря!

– Верно. Наливайте! Но вода есть? Есть! Река, водоемы там всякие.

– Это мелко… – отмахнулся Максим.

– Но, может быть, для того чтобы вас спасти, дьявол снизойдет до реки… Так, разомнет косточки на мелком просторе… Мы же фантазируем!

– Но я‑то не в воде… Я вообще постоянно в офисе… Вернее, не на воде… Да, так правильно говорить. Так что – нет спасения. Пейте.

– Сам тоже пей… Я старый, я раньше напьюсь и упаду… Так в чем проблема?

– Не понял?

– В чем проблема, говорю? Помиреть можно и на воде. Какая разница где? Купите яхту и помирайте, какая проблема?

Семен Васильевич сдвинул еду, освобождая подступ к клавиатуре.

– Давайте сейчас найдем какую-нибудь красивую, большую яхту… Как ты ее назовешь?

Максим отодвинул салат и сел на стол.

– Не, только не это безобразие… А что тут вообще есть? Семен Васильевич, ну кто так ищет?

Уж под утро охранник, обходя здание, с большой завистью слушал, как из окна неслось нестройное пение: «Самое синее в мире, Черное море мое»…

Без десяти семь утра Семен Васильевич и Максим, покачиваясь, вышли из офиса.

– Нас сегодня не будет, – важно сообщил Максим. Семен Васильевич виновато пожал плечами.

Через некоторое время он распахнул дверь своей машины, – Семен Васильевич, прошу…

– Нет– нет, – запротестовал тот, – я пройдусь пешком… Во-первых, мне совсем недалеко, во-вторых, я… Мне нужно хоть немного проветриться… Дома внучка, а я в таком виде…

– Хватит, – Максим подтолкнул его к машине, – сопротивление бесполезно… Раз я пока не могу предложить вам прогулку на яхте, то хотя бы привычным способом хочу довезти вас до дома…

Через пятнадцать минут Лена, так и задремавшая в кресле, проснулась от звука открывающейся двери, а еще через полчаса она уже звонила маме.

– Але, мам… Тут дед пришел… Такой пьяный… Представляешь, мало того что он выключил мобильный, он его еще забыл на работе… И сказал, что работу он сегодня прогуливает… Мам… Мне кажется, что это мы его довели… Чего? Ладно, в школу пойду… Я не знаю, как с ним с таким дома быть… Он спит уже… Прямо в ботинках… Чего? А… ладно, зайду, куплю… Ну все, пока… Мам… Я вообще-то все равно вас люблю… И тебя, и деда… Ну почему сразу дурацких фильмов насмотрелась?

*

Утро Сони и Насти прошло в молчании, так же молча вышли они из дома

– Мам, а ты чего, на работу не пойдешь?

– Нет, не пойду, – вопрос дочери привел Соню в некоторое замешательство. Интересно, кому теперь звонить и предупреждать? Раньше ее вообще никто не проверял, она звонила кому-то одному, когда болезнь сваливала ее на пару-тройку дней, или ей звонили, когда надо было решить какие-то вопросы… А теперь… Пожалуй, Игорю Владимировичу… Рабочий день официально начинается в девять. Рановато сейчас для звонка, но что делать. Если позвонить хоть три минуты десятого, уже могут быть проблемы…

– Иди, – она подтолкнула Настю, – иди. Я догоню или приду сама. Я со Светланой Михайловной уже разговаривала.

– Я догадалась, – пробурчала Настя и побрела по дороге. Соня остановилась.

– Игорь Владимирович, доброе утро. Извините за ранний звонок, но сейчас ситуация напряженная… Я звоню предупредить, что меня сегодня не будет…

– Неудачное время вы выбрали для своих проблем…

– Увы, это они меня выбрали…

– Завтра вы точно будете?

– Предполагаю…

– Соня, мне это что-то не нравится…

– Извините… Всего доброго…

«А как мне не нравится…» Соня вгляделась и в идущей впереди женщине узнала Светлану Михайловну. Ну вот, хоть в чем-то повезло. Соня прибавила шаг, в школу они вошли вместе, по дороге уже обсудив ситуацию. За пятнадцать минут до начала первого урока Соня успела обежать основных преподавателей, сообщить, что она в курсе возникшей проблемы и просит помощи. Да, она сама будет все проверять, сама будет с Настей заниматься – виновата, заработалась, упустила. Потом вернулась домой, долго лежала в ванне. Не хотелось ни с кем разговаривать и ничего обсуждать. Соня не отвечала ни на Сережины звонки, ни на звонки с работы. Один день ничего не решит.

Когда на мобильном высветилось «Алексей доктор», Соня даже удивилась, никак не могла вспомнить, откуда у нее оказался записанным его номер.

– Да, привет! – как можно бодрее проговорила она.

– На тебя не похоже прятаться от опасности, – начал он без всяких предисловий.

– Да я и не прячусь. Просто надо тут кой-какие дела порешать…

– Какое завидное спокойствие… А то тут Иван, ну, ваше молодое дарование, распускает слух, что ты сильно нервная…

– Слушай, там, правда, все так круто?

– Да. Не понимаю, чего ты упираешься? Относись к нему с юмором, чего ты трубки бросаешь?

– Ты и это знаешь?

– Сонь… Ну вообрази его шутом в сказочном королевстве или еще что-то в этом роде… Чего молчишь?

– Вызываю воображение…

– Ладно, я завтра последний день у вас в издательстве буду. В переговорной с утра еще посижу… Я все свое Игорю передал… Кое-какие формальности остались… Так что завтра зайди, ладно?

– Не обещаю… (фраза была бы логична, если бы Соня собиралась сражаться за место, а у нее же Настя главная в этот день)

Но трубка уже пищала отбоем. Ну и ладно… Шуты, сказки… Как же все это далеко сейчас, хотя, наверное, это и неправильно… Соня посмотрела на часы. Почти два. Сейчас Настя придет. Нужно напустить на себя как можно больше строгости. Опять запел мобильный, и одновременно раздался сигнал домофона, что кто-то вошел по коду. Значит, Настя вовремя идет домой. Соня без всяких раздумий выключила телефон. Все остальное сегодня не важно.

Соня открыла дверь, Настя шла понурая.

– Привет, – Соня обняла ее и поцеловала, – ну что, давай разбираться. Давненько мы этого не делали…

– Мам, прости… Ты сейчас скажешь, что самое противное – это вранье…

– Точно. Считай, что уже сказала… Поэтому известную нам обеим тему оставим пока в стороне. Больше всего меня огорчило то, что ты вчера убежала… Как то это дико…

– Ну, – в Настином голосе послышались совершенно чужие ноты, – ты уже должна понимать, что я взрослая, что у меня должны быть свои друзья, свои дела, свои интересы…

«Молчи, Соня!»

– Что мне, всю жизнь возле твоей юбки сидеть? Я тебя уважаю, но ты должна понимать, что у меня есть своя жизнь, я хочу совершать свои ошибки… Мам, ну что ты молчишь?

– Как зовут?

– Меня? Настя. Ты чего?

– Нет, не тебя, а автора этих пошлых высказываний…

– Значит, то, что у меня есть право жить своей жизнью, ты считаешь пошлостью?

– Ты не ответила на мой вопрос.

– Не важно, – отмахнулась Настя, но выглядела уже слегка растерянной. – А ты что, считаешь меня полной дурой, что я неспособна сама додуматься до таких простых вещей? – Настя снова становилась агрессивной. – Ты так считаешь?

Соня продолжала молчать, внимательно глядя на нее.

– Ты есть будешь? – Соня двинулась в сторону кухни, но Настя остановила ее.

– Погоди, мам, все это очень серьезно…

– Я считаю тебя очень умной, но еще очень маленькой девочкой, – Соня отодвинула ее и пошла по коридору. – Обеда нет, тебе придется сходить за твоими любимыми бомж-пакетами. Можешь купить и с вермишелью, и картофельное пюре, а также колбаски какой-нибудь.

– Я не хочу есть, – Настя продолжала стоять на месте, пытаясь придать своему виду как можно больше вызова.

– Я тоже, – Соня вернулась и встала напротив ее, скрестив руки на груди. – Так где ты была все это время?

– Ну, мы с Иркой ходили гулять по району…

– Что, все эти дни, включая время для бассейна и фольклора, вы ходили просто по улицам? Курили и пили пиво? На те деньги, которые я давала на еду и на дорогу?

– Да.

Соня вздохнула.

– Ладно. Раздевайся, давай дневник, будем делать уроки.

– У тебя что, других дел нет?

– Сегодня нет. Тебе должны были выдать специальное задание по английскому, литературе, истории.

– Мам, а тебе обязательно делать из меня ботаника? – Настя зло швырнула рюкзак и стала стягивать с ног кроссовки.

– Нет. Мне нужно пока, чтобы тебя хотя бы аттестовали по всем предметам.

– Зачем?

– Чтобы перейти в девятый класс.

– Меня и так переведут!

«И это правда! Слишком много они стали понимать, эти детки!»

– Я все равно буду звездой, – зло продолжала Настя, – как бы ты мне ни мешала!

– Я? – искренне удивилась Соня.

– Да! Ты уже все за меня решила!

– Что именно, Насть? То, что школу нужно закончить?

– Зачем? Можно и так работать пойти!

– Куда же это?

– Вот Вика в прошлом году работала летом, объявления раздавала…

– Вика? Это кто? – спрашивая, Соня понимала, что ее проблемы связаны именно с этой «важной персоной» в жизни дочери.

– Вика – мой настоящий друг! – пафосно сказала Настя. – Она в десятом классе учится… И она устроит меня летом работать!

– Но Вике уже есть четырнадцать, даже пятнадцать, то есть больше уже… А тебе четырнадцать только скоро исполнится…

– Ну и что! Раз мне надо работать, она меня устроит!

– Хорошо! – Соня прошла в комнату и легла на диван. – И что дальше?

– В смысле? – растерялась Настя.

– Да без смысла, видимо. Вот ты летом поработаешь, дальше что?

– Дальше, – Настины глаза засияли, она вся оживилась, – дальше мы купим инструменты, будем репетировать… Запишем диск… Ну, там надо будет еще немного денег…

– Немало, – Соня с трудом сдерживала смех, – денег на то, что ты озвучила, нужно будет немало. Но, допустим, они найдутся, что дальше?

– Мы разместим информацию о себе в Интернете, и нас найдут продюсеры. .

– Дальше, – еле сохраняя серьезную заинтересованность, спросила она.

– Дальше все супер: мы поедем на Евровидение, выиграем… Станем звездами, будем ездить по всему миру с концертами…

– Классно! – Соня легла на бок, подперла рукой голову. – Так как с учебой?

– А зачем?

– Чтобы деньги зарабатывать. На все то, что ты сейчас перечислила, нужны деньги.

– Ты могла бы нам помочь купить инструменты…

– Нет. Будет гораздо круче, если всю эту схему ты осуществишь сама. Только, видишь ли, сейчас у тебя квалификация  ниже, чем у гастарбайтера… И без образования, без специальности у тебя очень мало шансов оплачивать свое хобби.

– Какое еще хобби? – Настя села на пол рядом с кроватью.

– Ну, в данный момент – это барабаны. Кстати, а ты играть пробовала?

– Нет еще. Но мы купим инструменты и будем репетировать.

– А где?

– У Вики…

– А ее родители согласны?

– А у нее… Короче, папа у нее бухает – изредка дома появляется, а мама… Ну, никто не знает, где ее мама… С соседями-алкашами мы уже договорились. За бутылку они не будут на нас жаловаться в милицию.

– Хороший результат, – вздохнула Соня, – а о чем еще вы договорились?

– Ну, мы все тусовки в районе обошли, рассказывали о том, что у нас будет группа…

– И?

– Ну, уже около ста человек обещало приходить на наши концерты… У нас есть список с телефонами…

Настя, осеклась,  увидев веселое Сонино лицо, и резко поднялась.

– Я так и знала, что ты будешь смеяться надо мной.

– Нет, – Соня жестом усадила ее обратно, – давай вернемся к разговору о хобби. Так вот, могу тебе точно сказать, что полмира нормальных людей оплачивает свое хобби. И в очень единичных, уникальных, случаях увлечение и профессия совпадают. Возможно, это и есть твой случай…

Настя начала слушать с интересом.

– Вот смотри, – продолжала Соня, – тебе нравится играть на барабанах… Ты ищешь возможность учиться этому, набираться опыта, пробуешь играть одна… Видимо, долго пробуешь…

– Да там ничего сложного! Это же не гитара! – попыталась объяснить Настя.

– Ну, если на гитаре я умею играть, то барабаны для меня – темный лес, поэтому я пока тебе ничего не могу сказать, что просто, а что сложно. Так вот, ты учишься, у тебя или получается, или, извини, нет… Если получается, и хорошо, то есть у тебя есть к этому талант,  рано или поздно тебя заметят… Ты выберешь группу, с которой хочешь работать…

– Мам, ну что за чушь ты несешь! Группа у меня уже есть! И я буду играть только с ними!

– Тогда, мне кажется, что дело не в барабанах, а в вашей тусовке, где тебе нравится…

– Да, нравится!. Но и в барабанах тоже! Мам, мы тут недорого нашли, всего одиннадцать тысяч… Может быть, ты нам поможешь?

– А другие родители вам тоже помогают? Кто у вас в группе-то?

– Вика, Ирка, я и Лерка… Но все против нас! – глаза Насти потемнели от злости.

– Погоди, – Соня протянула руку и погладила ее по голове, – погоди. Может быть, не против вас, а против вашей спешки в этом вопросе…

– А что нам, на пенсии группу создавать? – у Насти задрожали губы. – Короче, мам, ты меня не понимаешь, ты в меня не веришь и денег на барабаны мне не дашь?

– Я в тебя верю, но денег на барабаны не дам. Сама заработаешь, тебя Вика устроит летом… Кстати, а почему летом? Иди прямо сейчас…

– Сейчас мне надо достать денег на барабаны…

– Каким образом?

– Ну, Вика предлагает у кого-нибудь одолжить, а потом отдадим, когда будем концертами зарабатывать… Или купим установку, а она потом ее продаст…

«Ага, мы купим, а она потом продаст… Неплохо… Хорошо, что не студию просит купить…»

– Погоди, – Соня начала понимать, что Вика, видимо, весьма сложный фрукт, – а почему нельзя сначала заработать?

– Потому что это долго и трудно!

– Но ты же очень хочешь, можно и потерпеть…

– Мам, как ты не понимаешь, если я не найду денег на барабаны, они найдут другого барабанщика!

– Насть, – Соня поднялась с дивана, – я на сегодня совсем запуталась… Если ты увлечена будущей игрой на барабанах, это одно, а вот если ты увлечена Викой и компанией, то это совсем другое… Давай так, ты подумай… Это действительно серьезно… А пока доставай английский и историю. Я обещала, что помогу тебе выполнить задание. Пожалуйста… Для меня, давай сделаем… Я же не знала, какие у тебя проблемы, поэтому уже обещала учителям…

– Ну, если только для тебя… – проворчала Настя.

Через некоторое время она уже увлеченно искала в интернете информацию про свое любимое японское кино, переводила, подбирала картинки. Соня тихонько стащила ее мобильный из кармана и стала смотреть входящие сообщения. От Вики их было немало.

«Купи два пива и курить», «в дверь звони долго, мы еще спим»,  «притащи Лерку, надо разобраться», «Тебя что, запалили? Держись, с матерью надо жестко, иначе ничего не получится».

М‑да… Повезло нам, видимо, с инструктором по жизни… Соня задумалась. Ладно, сейчас главное – глаз да глаз… Она отключила Настин телефон и пошла спросить, приготовить ли ей что-нибудь вкусненькое, поскольку поддерживать ее в процессе учебы и развития – всегда пожалуйста, а вот в реализации разных вселенских планов – еще неизвестно. Настя немного подумала и запросила рассольник и тефтели с грибным соусом.(что-то слишком замысловато, неужели у Сони все ингридиенты были наготове, да и готовка на весь вечер, во сколько они есть сели),

Они поели, Соня вкратце рассказала про Ивана и про ситуацию на работе, они вместе посмеялись, что Соне надо выступать тихо, а то вместо нее быстро найдут другого барабанщика…

Потом Настя делала большой тест по истории и очень смеялась над Сониными комментариями. Спать попросилась вместе с Соней. Пока Настя была в душе (а то эта почти главный герой), Соня тихонько включила мобильный и удалила входящие смс-сообщения.

– А мне никто не звонил сегодня и не писал, – огорченно сообщила Настя, заведя будильник на телефоне и устраиваясь к ней под бочок.

– Ну они же знают, наверное, что я утром была в школе.

– Вот именно… Тоже мне, друзья называются!

– Насть, а скажи, пожалуйста, что тебе в это время, когда ты не ходила в школу, больше всего нравилось?

Настя задумалась.

– Не знаю… Просто гулять по району нравилось…

– А еще? Вы что, каждый день гуляли?

– Нет… Мы приходили к Вике, ложились спать… Потом телик смотрели… Репетировать пытались… Ой, мам, я так устала их мирить… Одна одно хочет, другая – другое… Да, – оживилась она, – еще кошка…

– Что кошка? Тоже в вашей будущей группе?

– Нет, просто у Вики кошка… И я с ней все время играла… Мам, она меня так полюбила, выбегала встречать, спала вместе со мной… Знаешь, – она заговорила тихо, почти шепотом, – мне кажется, что я по кошке скучаю больше, чем по Вике… Но мне же нельзя?

– А квартира там большая?

– Нет, однокомнатная… А зачем ты спрашиваешь?

– Просто думаю… Маленькая квартира, ты долго возилась с кошкой… И вроде как ничего? Кашля у тебя нет, никаких высыпаний тоже…

– Мам…

– Что?

– Да ладно, все равно нельзя, – Настя вздохнула и отвернулась к стенке.

Соня посидела возле нее, погладила по голове. Настя быстро заснула, а Соня, наоборот, совсем не хотела спать. Она пошла на кухню, увидела, что еще даже не очень поздно. Ни читать, ни что-то смотреть не хотелось. Соня включила свой телефон, несколько раз звонил Сережа, несчетное количество Иван, звонили и Карина, и Пашка, и Тося… Катя звонила несколько раз, причем первый раз еще утром. Она, не раздумывая, нажала вызов.

– Привет, ты еще не спишь?

– Нет.

– Ты чего звонила?

– Ну…

– Не можешь говорить? Макс?

– Да, – вздохнула Катя, – и чем дальше, тем непонятнее… – Были слышны ее шаги, – сейчас, вот… Я в ванной закрылась на минутку… Короче, он опять ночевать не пришел… Ну, я извела себя, понятное дело… А утром явился… Пьяный в хлам… Но какой-то довольный и загадочный… Весь день спал…А сейчас вернулся из книжного… И велел нам собираться…

– Откуда вернулся?

– Все, Сонь, пока… Я тебе сама позвоню, когда пойму, что происходит…

Вот, опять везде что-то происходит…

*

Утром Соня, не заходя к себе, заглянула в переговорную. Алексей приветливо поднялся.

– Знаешь, ты прав? – начала она без предисловий. – Насчет воображения и сказок…

– Рад, что ты меня поняла…

– Погоди радоваться. Я тебе напомню про жизнь в одном сказочном королевстве. В том самом, из любимого фильма, где «никакие связи не могут сделать ножку маленькой, а душу большой…»

– Это ты мне сейчас сказала, что у меня нет совести?

– У тебя, может, и есть, а вот у твоего говнюка эксклюзивного точно нет…

– Соня, он несчастный и больной человек…

– Какая душевная тонкость, ты ко всем больным и несчастным такой? Вот уж не замечала! К тому же этот больной нуждается не в жалости, а в изоляции. Ты посмотри, сколько человек он довел! И сам при этом светится, как будто лампочку в одно место вставили…

– Соня… Ты же не злая…

– А я теперь жесткая, сам учил!

– Это хорошо, но пока держи свою новорожденную жесткость при себе. Здесь надо сделать исключение. Я тебя об этом прошу…

– Почему это исключение должно происходить за счет моих нервов?

– Слушай, ты заигралась и возомнила о себе что-то! Слишком уж возомнила! Ты здесь продаешь свою работоспособность. И достаточно дорого продаешь, вполне можешь выполнить и неприятную работу… А жесткость проявляй с подчиненными, тебе же нравится, что они к тебе все как к родной матери бегают… Да такие же говнюки уже стали, ты просто видеть не хочешь!

Соня оторопела. Алексей подвинул к ней пачку сигарет.

– Кури!

– Не хочу!

– Тогда иди работай.

– Психотерапевтом? У них другая оплата, почасовая, и у них есть возможность выбрать клиента, пациента…

– Ты зачем сейчас начинаешь меня доставать?

– Было бы что доставать! – обида, досада рвались наружу. Тормоза вышли из  строя.       – Вот уж не думала, что ты тоже прогибаешься перед такими уродами!

Соня направилась к двери.

– Погоди, – Алексей говорил уже примирительно, – Сонь, ну… Надо это пережить… Его отец может так нагадить…

– Это ты мог бы и не говорить, меня уже предупредили… Хотя это и по сыночку видно… Это у них семейное, видимо… Скажи… А ведь можно было его выправить, да? Какое-то время назад… Он ведь таким был и до аварии, здесь дело не в костылях?

– Почему ты так уверенно говоришь о прошлом времени?

– Потому что сейчас мне кажется, что процесс уже необратимый…

Незнакомое ранее виноватое выражение лица Алексея неприятно пронзило Соню. Сердце екнуло. «Наверное, я не все знаю… Вижу ситуацию только с одной стороны…»

– Верно, – Алексей низко наклонил голову, прикуривая, – его упустили… Но сейчас это уже не важно…

– Конечно, – Соня неуправляемо возвращалась к точке кипения, – сейчас надо гадкой деточке дать поиграть в новые игрушки… И ничего, что они – живые?

– Игрушки… – задумчиво повторил Алексей и хитро подмигнул Соне: – Жаль, что не могу выписать тебе в сотрудники Пьера Ришара, я уверен, что это тоже твой любимый фильм…

– Хватит меня подкалывать! Ведь он доводит специально… Это же видно! Значит, заниматься по-настоящему сыном у папаши времени не было и нет, а вот на то, чтобы…

– Соня, – в голосе Алексея послышались угрожающие нотки, – ты лезешь не в свое дело.

– Но он отравляет и мою жизнь!

– Ты получаешь за это деньги!

– Вообще-то не за это! И за это я деньги получать не хочу, ни-ка-ки‑е!

– А я тебе ничего дополнительно и не предлагаю. И никто уже не предложит.

– И если он сейчас опять сидит под моей дверью!.. – гневно продолжала Соня.

– Ты пойдешь и будешь с ним общаться, пока он не уйдет довольный. Или…

– Или?!

– Или весьма довольная собой уйдешь ты!

– И будет у них с папой праздник? До меня уже дошли слухи про сердечные приступы…

– Соня!

– Да пошел ты!

– Сонь, такое впечатление, честно, что он для тебя просто повод побузить, выразить себя… Ты что, опять за старое? Войны, враги, разборки? Хватит уже тебе бороться! В конечном итоге любая борьба, она ведь против.

– Ну почему, можно бороться за себя. Это ведь «за»? Верно?

– С кем, Сонь? – он смотрел на нее, как на разбаловавшегося ребенка, что начинало опять злить Соню.

– Как с кем? С обстоятельствами! С людьми! С…

– Ну, заканчивай – с собой, то есть против себя…

Соня тяжело вздохнула.

– Значит, бороться плохо?

– Конечно, лучше разбираться.

– С собой?.. – ехидно поинтересовалась Соня.

– Ну да…

– И сколько можно с собой разбираться?

– Не хотел бы тебя огорчать, но постоянно… Или ты хочешь, чтобы за тебя кто-то разобрался? Даже если и появится такой, с глубокими добрыми намерениями, ты что, допустишь наводить порядок в своей жизни, мыслях, чувствах?

– Вот еще! Глупости! Сама разберусь! – она выпустила пар и без всяких размышлений понимала, что он прав. Что именно ее напряжение и тревога становятся источником такого раздражения на Ивана.

– Ладно, я понимаю, что ты не сдаешься… но согласись, когда у человека все в целом хорошо, он собой доволен, знает, чего хочет и что для этого делать, он гораздо спокойнее реагирует на такие явления. Сонь, ну его же, правда, жалко…

– Да какая, к черту, жалость! – мгновенно закипела Соня. – В этом конкретном случае! Вот я передачу по телевизору смотрела… Там про женщину рассказывали. Она инвалид с рождения, без рук родилась. Мать от нее отказалась, она в детдоме росла. Сейчас она уже старенькая, лицо такое простое совсем, открытое и такое светлое. Сын у нее, она так прямым текстом и говорила, спасибо, кто-то мною не побрезговал, ребеночка мне сделал, люди добрые всегда помогали, родила, вырастила… Ее спрашивают: Вы, наверное, на мать свою сильную обиду держите?» А она в ответ: «Нет, она же родила меня… Вот за что я душой болею, так это за то, что я сама-то любви не знала, наверное, не знаю, как надо правильно любить сына, внуков… «

Такая пронзительность во всем этом…  Платонова нет – записать… Сына ее показали – нормальный парень. Она всю жизнь при этом работать умудрялась… Дом показали – весь в каких-то приспособлениях, она все делает – и посуду моет, и готовит. Ногами… А когда она перед камерой ногами… Слышишь, НОГАМИ нитку в иголку вдевала!!! У меня слезы полились, я потом три ночи спать не могла – все эта сцена перед глазами стояла. И подумалось мне: какое же свинство кругом свинское творится, все ноют, жалуются, все не так… А человек хочет жить и живет, да еще полноценнее всех нас будет!

– Убедительно, – через некоторое время сказал Алексей. – Но тебе такая женщина на экране встретилась, а этот – в жизни. Хорошая ты, Соня, все правильно понимаешь глобально, но…

– А мне тогда хотелось тебе понравиться, – неожиданно для себя сказала Соня.

– Мне тоже хотелось тебе понравиться, я все это и затеял, чтобы тебя как-то зацепить, узнать про тебя побольше…

– Ага, потом приятно поразить, да?

– Да…

– Все получилось. И мне было приятно, что это с твоей подачи я почувствовала, что желания исполняются… В принципе… Знаешь уже про добытчика алмазов?

– Как и он здесь? – возмущенно-ревниво спросил Алексей.

– Ну, в некотором роде здесь… – Соне вдруг стало совсем легко с ним разговаривать, как будто с родным, давно знакомым. Может, и хорошо, что у них ничего такого не вышло. – Так вот, меня Макс все пытал, мол, где твой будущий муж… А я ему: занят, алмазы добывает… Так Макс как-то ко мне уважением проникся, правда, потом ему Катя объяснила, что это очередной мой прикол… А когда выяснилось, что твои деньги слегка алмазные, от дядькиного бизнеса, мне даже как-то жутковато стало. Поосторожнее надо шутить, да и желать тоже…

– Вот это нам с тобой и помешало… – сказал Алексей. – Видимо, мы оба в такой осторожной стадии находимся… Я ведь тебя когда увидел дома, ну, когда Настька твоя таблеток наелась, такое раздражение накатило. И на тебя, и на себя…

– На себя-то за что?

– За то, что тебя так не разглядел, ошибся. Тогда, в «Лебеде», ты мне показалась прикольной, не такой, как многие… А там, дома,  ты была… Серая… Скучная…

– Заезженная?

– Точно! Обиделась?

– Нет. Это так и было.

– А когда на улице после аварии подобрал, вот тут обрадовался. Честно, ты без сознания, грязная вся – и такая настоящая, просто прелесть. Да, Сонь, я твои откровения читал, выпросил у Семена Васильевича. Как он?

– Не знаю… – Соня нахмурилась. То, что Алексей знал про нее слишком много, раздражало.

– В общем, порадовался я за тебя, ну и за свое чутье тоже порадовался…

– И что оно тебе подсказывает, это чутье?

– Береги себя, и все будет…

– Хорошо?

– Как захочешь… Только далеко не уходи… Есть в тебе эта склонность. Поэтому мне потом еще раз захотелось быть с тобой рядом, защищать что ли…

– А потом расхотелось?

Он пожал плечами.

– Скорее да. Ты сама по себе… Но мужик тебе нужен… Но не я… Сейчас, во всяком случае… Знаешь, сейчас честный разговор – у нас ведь у обоих что-то екнуло, но не вспыхнуло, никто головы не потерял… Значит, это что-то не то самое, ну, ты меня понимаешь?

– Кажется, да…

– Так что если что – всегда помогу…

Соня нехотя выползла из кресла.

– Ладно, пойду…

– Держись и пообщайся с Семеном. Он настоящий клад. Пользуйся, пока есть доступ.

– Что значит пока? – настороженно обернулась Соня.

– Все под богом ходим…

Соне вдруг захотелось все это закончить. И уйти. И позвонить Семену Васильевичу.

– Пообещай мне… – начала она, – что таких уродов больше никогда не будет…

– Будут, Соня! Все! Иди, ты свободна!

Командный тон Алексея вдруг ясно подсказал Соне выход.       Она подошла к столу, села, потянулась к принтеру, достала чистый лист.

– Я действительно свободна! И это стоит больше всех денег в мире вместе взятых.

– Ты хорошо подумала?

– Нет,  я как-то сразу решила.

Дверь в переговорную открылась, всунулся Гнус.

– Она здесь! – крикнул он кому-то и вошел. Соня продолжала писать заявление об уходе.

Вошли Игорь Владимирович и Андрей Константинович. Оба посмотрели на Соню мрачно и зло. Поздоровались с Алексеем.

Соня подняла голову:

– Здравствуйте, господа!

– У вас беседа? – спросил Игорь Владимирович.

– Да тут Софья Петровна уходить собралась… – Алексей внимательно вглядывался в их лица.

Гнус просиял.

– Вот и славно, что сама. Что, стыдно стало?

– Мне? – Соня поднялась, продолжая держать листок в руках.

Игорь Владимирович откашлялся.

– Нам, Софья Петровна, к сожалению, тоже стыдно… Вот за это ваше творчество, – в руках у него Соня увидела те самые листочки, которые ей дала Карина и которые она так опрометчиво забыла на столе. Соня набрала в грудь воздуха, но тут же в голове ее пронеслось, что, если она сейчас заложит редакторов, никому легче не станет… Она решила молчать. Алексей протянул руку за листочками, но Гнус быстро выхватил их из рук Игоря Владимировича.

– Нет необходимости читать эту гнусную клевету. Тем более что Софья Петровна признает свою вину, видите, она молчит… А обычно она сразу отвечает весьма язвительно и колко.

– Докололась, – философски произнес Андрей Константинович. – Да еще и распространила это по всему издательству…

– Я?.. – Соня хотела возмутиться, но снова запнулась.

– Ну не я же! – ехидно всплеснул руками Гнус. Игорь Владимирович как-то странно посмотрел на него.

– Идемте со мной,!– сказал он Соне и вышел в коридор: – Уладим все юридические и финансовые вопросы.

Соня пошла за ним. Алексей вырвал листочки из рук Гнуса.

– Свободен! – властно прозвучал его голос, когда Соня закрывала дверь.

– Соня, – Игорь Владимирович  неожиданно остановился и заговорил шепотом: – Соня, я знаю, что это не вы… Но то, что на столе оставили, – это роковая оплошность… Значит, так, теперь я должен буду рассчитать вас без премии, все здесь непросто… Вы сейчас перепишите заявление завтрашним днем, а сегодня пойдите и возьмите больничный… Это единственное, что я могу сделать для вас.

– Спасибо! – Почему-то Соне стало легче оттого, что он знает правду и что все кончилось. Хотя и очень быстро.

– Пожалуйста… И вам спасибо за работу. Не в такой обстановке хотелось бы вас поблагодарить, но вот так бывает… Больничный возьмите недели на две, купите, если нет знакомых врачей, я распоряжусь, чтобы оплатили и не проверяли. За это время сможете себе найти работу, уж вы точно найдете… И сделайте себе рекомендацию, я все сам подпишу. Только быстрее, через несколько дней я полностью передам свои полномочия. Да, кстати, Алексей вам кто?

– Друг, – не задумываясь, ответила Соня.

– Ну, с такими друзьями вы не пропадете!

Соня развернулась и заторопилась к выходу. Ни с кем ни о чем разговаривать не хотелось. Странно, но ей было как-то все равно. Она остановилась на пустой лестнице. Достала сигареты, наклонилась, чтобы найти зажигалку, которая, как назло, спряталась где-то в недрах сумки. Через секунду она почувствовала себя крепко прижатой к кому-то.

– Быстро идем со мной, – Алексей тащил ее за собой в переговорную.

Он закрыл дверь и прижал Соню к стене. Она не сопротивлялась, но и не поддавалась ему.

– Ты чего? С ума сошел?

– Да, да, да… – он крепко прижал ее к себе и стал гладить по голове. – Внеплановое краткое безумие… Сонь, ты сейчас такая беззащитная стояла… Такая родная, близкая… Не знаю, что это… Сонь, ты бы поплакала…

Соня обняла его и застыла на несколько секунд. Жадно вдохнула запах хорошего одеколона, потерлась щекой об его щеку… Почувствовала тепло внизу живота… Посмотрела на него и улыбнулась.

– Мне не хочется плакать…

– Поехали к тебе?

– А поехали!..

*

Соня шлепала босыми ногами из ванной (здравствуй, ванная!!!). Алексей еще лежал, разглядывая что-то на потолке. Соня взяла стул, открыла шкаф, кинула в него полотенце.

– Понял… Завершай процедуру и уматывай…

Он быстро вышел из комнаты. Соне хотелось прямо как есть, голышом, плюхнуться на еще теплый мягкий плед, который они так и не сняли, но она с большой неохотой укуталась в халат. Села на краешек кровати, Алексей, что-то напевая, шел по коридору. Остановился.

– Сонь, кинь мне мои шмотки сюда и одевайся.

– А я уже одета.

– Ты что, на улицу в халате пойдешь? Еще не лето.

– Я не хочу на улицу, – Соня протянула за дверь его вещи.

– Это моя просьба…

– Но зачем?

Ответа не последовало. Соня немного постояла и вышла из комнаты в коридор. Алексей уже влезал в свитер. Соня подошла и уткнулась ему в грудь. Он замер.

– Ну, ты чего?

– Странно. Я когда думала о тебе, ну раньше… Было дело… Я почему-то думала, что ты резкий такой… Властный, агрессивный…

– Эй, ты полегче… Могу обидеться…

– А ты, – Соня не обращала внимания на его слова, – а ты такой… Нежный, открытый…

– Ласковый? – он очень серьезно смотрел на нее.

– Да, – как-то по-детски кивнула Соня.

– Это хорошо… Одевайся, пойдем!..

– Но зачем?

– Хочу посмотреть, куда ты ходишь в магазин, где у тебя сберкасса, где можно просто погулять, какие кафе рядом…

– Зачем? Да я и не особо еще освоилась…

– А вот это плохо! Начнешь освоение прямо сейчас, под моим чутким руководством.

Соня пожала плечами и пошла одеваться. Потом быстро влезла в куртку и уже собралась открывать дверь.

– Эй! – улыбался Алексей. – Лицо поправь!

– В смысле: попроще сделать?

– Нет, в смысле размазанную тушь смыть… А вот пятно вокруг губ останется… Эх, нельзя так целоваться с накрашенными губами…

– Как так?

– Иди!

Соня отправилась умываться. Со смехом посмотрела на своего зеркального двойника… Надо нервничать и волноваться, а она что делает? Соня удивленно отметила, что из глубины души не выскочил привычным чертиком из табакерки вопрос: «И что дальше?» Даже не хотелось ехидничать на тему, что вообще-то мы только с утра договорились, что друг другу не подходим для этого…

Они вышли на улицу. Было холодно, пасмурно, но кое-где уже проглядывало голубое небо. Алексей остановился и закурил.

– Сонь, – он говорил серьезно, немного взволнованно, – можешь подумать минуту и сказать, что я могу прямо сейчас сделать для тебя. Желательно с материальными затратами?

– Могу, – Соня ответила не задумываясь, – оплати мне интернет месяца на два, а лучше на три… Это мне сейчас точно будет нужно…

– Ладно. Идем, где платить?

– Недалеко, – она взяла его за руку и повела.

– А еще?

Соня пожала плечами.

– Не знаю.

Они молча дошли до офиса оплаты, Алексей попросил его подождать. (хорошо бы здесь о том, как Соня смотрит на него через стекло и что думает) Он вышел, протянул ей квитанцию.

– Где-то до Рождества тебя эта проблема перестает волновать…

– Ух ты, здорово!

– Пожалуйста. Так, где у тебя хороший магазин?

– Там! – Соня махнула рукой на другую сторону улицы.

– Пошли!

– Мне опять подождать?

– Догадливая…

Он вышел с полными сумками.

– Пойдем, провожу до дома.

– А что там?

Соня не удержалась от любопытства и заглянула в пакеты.

– Ага, – подтвердил увиденное Алексей, – чай, кофе и потанцуем…

Пакеты были забиты разными сортами кофе, чая и еще была целая куча музыкальных сборников. «Музыка пустыни» особенно привлекла ее внимание.

– А коньяк зачем сейчас? – серьезно спросила Соня.

– А это моя авторская альтернатива «водке, пива, полежим» (как-то пошловато)… Принимается?

– Ага, в первом чтении… А что такой странный выбор?

– Ну, я должен знать, что рюмочка кофе с чашечкой коньячка у тебя долго будет в наличии… И чай с коньяком для снятия стресса, и блокады простуде…

Соня остановилась и посмотрела на него. «Кажется, с ним то же, что и со мной, – подумала она, – все было классно, но дальше пока не хочется».

Он, будто читая Сонины мысли, продолжил:

– …Все это означает, что на некоторое, очень некоторое время, я собираюсь исчезнуть…

Соня согласно кивнула и пошла дальше, к дому.

– Сонь, – он остановился, меняя пакеты в руках, – можно дурацкий совет? Вот прямо сейчас придешь домой, выпьешь кофейку с коньячком, покуришь… Брось резюме в Интернет и ложись спать…

– Легко! – снова кивнула Соня.

– Главное не это. Главное – выходи на работу на первое предложение, которое тебе более или менее подойдет… Не думай, не выбирай. Просто выйди на работу и все.

– Ты что, уже договорился? – подозрительно спросила Соня.

– Еще нет, руки заняты… Сейчас провожу тебя и сразу позвоню на небо…

– О как!

– А что, насчет тебя можно с простыми людьми договориться?

Оказавшись дома, Соня походила из угла в угол, при этом как-то блаженно улыбаясь сама себе.. Пришла эсэмэска. «На ваш счет поступил платеж 5000 рублей». Вау! А вот об этом она не догадалась попросить… Ведь теперь всегда нужны деньги на мобильном… Приятно, черт побери!

*

Соня сделала все, как просил Алексей. Ей понравилось, что она может просто сказать: «Я сделала все, как мне велели…» Она лишь недолго думала, куда бы ей податься. В издательское дело больше не хотелось, к творческой работе она сейчас явно не готова, да и не уверена, что хочется… Остается попробовать постучаться в топ-менеджмент. Опыт руководящей работы – аж больше трех лет… Рекомендации отличные… Вечером останется написать себе рекомендательное письмо и, наверное, лучше будет умолчать о попытке директорства… Хотя Игорь Владимирович любое подпишет… Посмотрим…

Соня собралась лечь поспать, пока Настя не вернулась из школы, но телефон уже запел и Соне предложили… Стать руководителем отдела продаж… Если только ее не смущает, что продает компания… Презервативы, причем отечественные…Которые сами же и производят по японской технологии. Если учесть, что в эту минуту Соня как раз думала, что как-то легкомысленно обошла вопрос защиты во время… То ее это предложение развеселило, и она сразу же согласилась прийти на собеседование. В долгий ящик решили не откладывать, и уже завтра Соня должна была явиться в офис.

Настя, услышав, чем собирается заниматься мама, пришла в полный шок, что Соню еще больше развеселило. Она даже поговорила с Сергеем, он тоже поинтересовался, не хочет ли она заняться чем-нибудь более приличным? И попытался напроситься на беседу о смысле жизни, ведь он тоже собирается поменять работу… Но приехать сможет только после выходных… Он ДОЛЖЕН ехать на дачу.

– Ага! – еще больше развеселилась Соня, – «ДачаСтрой» и «ТещаСервис». Это твои самые любимые и успешные проекты…  С ранней весны и до поздней осени! Удачи!!! – нажала отбой и засмеялась… Вообще смеяться или хотя бы хихикать хотелось постоянно.

В таком веселом расположении духа она и пребывала следующим утром, с трудом найдя нужный адрес. Потом ее попросили подождать, потом явился мрачный мужчина восточного типа, представился просто Маратом, быстро задал обыкновенные скучные вопросы, но потом стало чуть интереснее.

– Скажите… – Соня явно видела, что Марат готовит какой-то провокационный вопрос, видимо, его коронный, после которого он зайдет к менеджерам по персоналу и гордо скажет: «Я так ее расколол…»

Соня с удовольствием отметила, что вместо панического напряжения она чувствует, скорее, расслабленность, будто просто развлекалась, а не устраивается на работу.

– Скажите, Софья, вам бывает за что-нибудь больно, стыдно, страшно?

Соня старательно сделала большие, удивленные глаза: ой, а это вы про что сейчас спросили?

– Я в большом смысле… В стране, в бизнесе, в политике…

– Типа, в каком именно месте мне «за державу обидно»?

– Что?

– Верещагин. «Белое солнце пустыни».

– Я не люблю старые фильмы.

– Фильмы бывают старые, а бывают вечные, как хорошие книги. Ну да бог с ними, с павлинами… Значит, про политику я совсем не в теме. Знаете, я себе представляю, что это такая большая сложная кухня, где я не то что в рецептах не разберусь, а даже не пойму, как воду или газ включить… Так что, извините, я человек совсем не политический… В этом надо разбираться, этим надо жить или не лезть совсем.

– То есть в политических дебатах в коллективе вы не участвуете?

– Робею…

«Еще спроси, хожу ли я на выборы…» Соня думала, что он отстанет, но человек, видно, был дотошный, раз задался целью, что-то из нее вытащить, одной этой темой не обойдется.

– Ну, а все-таки, образование, медицина, старики… Что-то же вас должно тревожить…

– Медицина… – Соня задумалась. – Знаете, у меня сестра – врач, так вот, когда она училась, подрабатывала в одной продуктовой компании. Мерчендайзером… Пришла она в один из своих подопечных… Не буду называть, какой сети это магазин… Так вот, знакомиться она пришла… И изо всех сил скрывает, на кого она учится… Потому как даже этим самым мерчендайзером она получала больше, чем медсестрой в больнице, где тоже подрабатывала… Поэтому от ответа увиливала, а девочка, менеджер торгового зала, ей и говорит спокойно, мол, а я – врач. Тут уже сестра не выдержала: какой? Акушер-гинеколог. И сменщица моя тоже акушер-гинеколог. Надоело гречку жрать и детям во всем отказывать. А вон, видишь: мужик здоровый в мясном отделе – хирург. А администратор зала – психиатр. Тут сестра и раскололась, что она тоже врач. Девочка обрадовалась: нашему полку прибыло… Только это все грустно совсем и больно. За них – больно, а за нас – страшно. За нас и наших детей. Кто их лечить будет? А у вас есть дети?

Лицо Марата мгновенно покрыла пелена непроницаемости.

– Это к делу не относится…

– Конечно, извините…

Он кивнул.

– А у вас сестра, какой врач?

Соня тактично смотрела на него.

– Понял. Это к делу тоже не относится. Что ж, Софья, спасибо, что пришли. Вам позвонят.

*

Ей позвонили на следующий же день, торжественно сообщили, что она прошла первый этап собеседования и теперь ей предстоит встретиться с заместителем коммерческого директора. Также руководитель службы персонала важно отметил, что у них принято, чтобы кандидат на руководящую работу в течение исполнительного срока поработал простым менеджером. Поинтересовался, сильно ли это смущает Соню. Вообще-то, Соню это смутило, даже насторожило, но она бодро ответила, что выросла до своих руководящих постов с простых должностей, так что ей не привыкать. Искать работу снова не хотелось. Посмотрим, во что это выльется. Тем более что она обещала Алексею выйти на первую попавшуюся работу.

Соня продолжала чувствовать какую-то беспричинную легкость и веселость, как будто в детстве… Как-то все так быстро. И ей вдруг стало стыдно за свое бегство из издательства. На звонки ребят она не отвечала, хотя звонили они по очереди часто. Это какое-то свинство, они ведь ни в чем не виноваты… Она набрала городской номер отдела набора и верстки. Трубку взял Паша.

– Привет, босс, – вернула Соня Пашину дежурную колкость.

– О, нашлась пропажа! – Пашка явно обрадовался. – Но я еще не босс, пока все решается…

– Ну, на эти решения я теперь точно не могу повлиять… Слушайте, давайте, приходите ко мне… Договорись там с народом, сегодня или завтра… Будем отмечать начало другой страницы моей жизни.

– Ты что, уже на работу устроилась?

– Почти… Впрочем, это не важно…

Трубку выхватила тетя Тонна.

– Сонька, мы хотим с тобой…

– Это вряд ли… – смеялась Соня, – когда я расскажу тебе, чем буду заниматься…

– Я даже на секс по телефону согласна, – продолжала настаивать Антонина Ивановна… – Вот, Ольга кивает, что тоже согласна, только под твоим чутким руководством…

– Девочки, – продолжала веселиться Соня, – неужели вы уверены, что в сексе, даже по телефону, вам будет нужно мое руководство?

Пока они обменивались шутками, было слышно, что идет бурная дискуссия, когда кто может… В конце концов порешили встретиться вечером в пятницу, чтобы можно было расслабиться капитально… Соня тоже с радостью приняла такое решение, потому как в четверг ей обещали выдать деньги, и это значит, что материальная сторона праздника решится совершенно спокойно. Соне очень не хотелось пока трогать сбережения, шутки шутками, но жить как-то надо, впереди лето… Да, были планы заняться вторым участком… Посадками заняться… Ну или хотя бы спланировать и начать… Как здорово, что у нее уже есть большой опыт, она уже представляет себе, что и как растет…

На следующий день Соня встречалась с заместителем коммерческого директора Николаем. Она сама удивилась себе, что держалась спокойно и уверенно. Николай ей понравился гораздо больше, чем Марат. Несмотря на то что он сказал, что отсутствие опыта в продажах его сильно смущает, но работа покажет, что и как получается у Сони. Соня, выходя, оглядела офис, поймала себя на мысли, что ей здесь как-то не очень нравится, но решила сейчас не придавать этому значения. Просто она засиделась на одном месте… Наверное, так…

В пятницу, когда к ней пришел народ, Соня гордо демонстрировала образцы продукции и хвасталась, что через некоторое время выучит все тонкости и всем сможет рекомендовать что-либо из всей «линейки» продукции. Народ веселился, удивлялся Сониной смелости и даже наглости… После энной бутылки «наглость» переименовали в «дерзость», «безумству храбрых» пели песни где-то часов до двух ночи, потом народ стал разъезжаться по домам. Настя была удивлена  маминым весельем. Всю субботу Соня отсыпалась, в воскресенье помогала Насте заниматься, вечером она вытащила дочь на прогулку в сквер, они зашли в парфюмерный магазин и радостно накупили всяких приятных и совершенно лишних мелочей, а оттого, что мелочи были явно лишними, они становились еще приятнее.

И вот уже в понедельник, в девять утра ее привели в комнату московских менеджеров по продажам. Два дня она учила теорию.

Ей все было интересно, она с удовольствием болтала с Сережей по телефону, уж у него опыт менеджерской деятельности был о‑го-го какой. Он все порывался встретиться, но Соня действительно не могла: вечерами она обходила и объезжала свою будущую территорию, о чем в офисе не рассказывала. Просто делала для себя запас. Тем более что она, к своему стыду, очень плохо ориентировалась, поэтому понимала, что ей времени на освоение потребуется много.

Потом ее отправили «в поля» с более опытными менеджерами. Три дня она проездила по разным районам Москвы, отметив, что ребята по-честному работают максимум полдня, а остальное время спокойно посвящают своим делам.

После чего, вооружившись образцами и массой рекламы, Соня отправилась по своей территории. Изучив перед этим папку с карточками клиентов, куда предыдущие менеджеры должны были заносить информацию, она поняла, что вопросов гораздо больше, чем ответов. Текучка менеджеров обнаружилась тоже весьма интенсивная, что само по себе настораживало.

В течение нескольких дней ее неоднократно выставляли из аптек и супермаркетов, обзывая «самым бестолковым крупнотоннажным поставщиком презервативов и обманщицей». На собеседованиях звучали весьма правильные слова о задачах завоевания определенного сегмента рынка, но на деле вырисовывалась картина подчинения всей работы только цифровым показателям. Затолкать как можно больше любой ценой, а дальше – трава не расти. Именно этот результат в виде загаженного поля вырисовывался перед Соней все ярче и ярче. И трава тут расти явно не собиралась.

Соня сразу же сказала Марату, который был ее непосредственным начальником, что отчитается о своих первых впечатлениях через две недели. Тем не менее после ее первого же самостоятельного выхода он каждый день спрашивал ее о продажах и о новых клиентах. Соня же серьезно начинала вникать в суть проблем.

И вот она села к Марату за стол, разложила свои записи и начала рассказывать общую картину, но Марат резко ее прервал.

– Это все лирика. Что ты сделала для увеличения продаж в твоем районе?

Соня растерялась.

– Вот Артем, – назидательным тоном продолжал Марат, – позже тебя на несколько дней пришел, а уже договорился с сетью печатных киосков, мы сейчас большую поставку готовим… Вот это человек проявляет себя, вот такому можно доверить руководство.

Соня не смогла сдержать улыбку.

– Думаю, что вместо программы на неделю все дружно начнут покупать презервативы… Их, наверное, даже выложат на первый план…  То есть ряд… Между «Спорт-экспрессом» и «ТВ-парком»… Вот только как потом возвраты будем делать – ведь налицо будут явные нарушения условий хранения? Ну, насколько я правильно выучила инструкцию… Поскольку большинство киосков буквально залиты солнечным светом и…

– Тише ты! – Марат больно пнул ее ногой под столом. – Потом и разберемся, – он заговорил уже доверительным шепотом, – сейчас главное везде встрять.

– Но у меня уже более семидесяти клиентов, куда встряли и все бросили… – Соня уже почувствовала себя более уверенно.

– Ну и что?

– А то, что аптеки и супермаркеты не растут как грибы после дождя… К тому же они почти все должны нам денег за поставки.

– А это сейчас не важно, – Марат пренебрежительно махнул рукой. – Пусть поймут, что нам можно не платить. Ты чего глаза вытаращила, как с Луны свалилась?

Соня глубоко выдохнула.

– Мне известно, – уверенно заговорила она, – что важно стремиться быть удобным поставщиком. И в это понятие входит отслеживание своевременной оплаты. В трех точках мне с трудом удалось доказать поставку «по факту», естественно, товар оставили без денег…

– И чего, послали? – Марат смотрел на нее уже с интересом.

– Два раза послали, но я привезла наши экземпляры накладных, нашли по подписи, кто товар принимал… Теперь меня поставили в очередь на оплату. А в двенадцати других точках счет-фактуры с исправлениями. Я привезла замену, нас поставили на оплату и даже подумывают сделать еще одну поставку… Эх, было бы чем их подцепить… Главное, это не количество отгруженного товара в одну точку…

– А что же? – искренне удивился Марат.

– Главное – это количество контактов с клиентом…

– Ерунда! – уверенно заявил Марат.

«Свободен!» – сказали бы тебе на Западе», – подумала Соня.

– Ну ладно, – примирительно начал Марат, – этим тоже надо заниматься, я согласен. Ну, долгами всякими этими, проблемами… Но не сейчас! Сейчас нужна активация клиентской базы:  новые, новые и новые клиенты.

– Это расширение, – Соню уже начинал злить этот разговор глухого со слепым.

– Не понял?

– Это называется расширение клиентской базы, когда срочно нужны новые клиенты, а вот активацией как раз занимаюсь сейчас я…

Марат как-то странно смотрел на нее.

– Ты как план думаешь выполнять?

– Буду стараться, – уклончиво ответила Соня. Она только сейчас задумалась над этим. Вернее, над тем, что это здесь и сейчас будет самое главное. – И если хотя бы половина старых клиентов возобновит с нами отношения в ближайшее время, я буду очень молодец.

– Да что ты заладила – «старые, старые»… Все находят новых, и ты давай тоже находи.

Лицо Марата приняло вдруг удивительно мягкое, дружелюбное выражение. Соня обернулась. В комнату вошел Николай, очень приветливо улыбнулся Соне, что вызвало явное неудовольствие Марата.

– Есть проблемы? – спросил тем временем Николай Соню и подмигнул.

– Так точно, есть! – улыбнулась в ответ она. – Нет никакой стимуляции продающих рук!

– Соня, ну ты же еще премию не получала, откуда ты знаешь? – Николай был явно удивлен ее высказыванием.

– Да я не про нас. Я про персонал аптек, супермаркетов. Клиентам нужна непосредственная заинтересованность. Хоть мелочь какая-то типа акции «сетка» или «поставка плюс подарок».

Николай подвинул к себе свободный стул и сел рядом с Соней.

– Так, про второе мне ясно, а вот про первую «сетку» давай подробнее.

Соня быстро нарисовала примерную сетку продаж и написала несколько пунктов в пользу именно такой акции.

– Вы поймите, – увлеклась Соня, – там у людей зарплаты маленькие, они шоколадке к чаю как дети малые радуются…

– Проверяли? – серьезно спросил Николай.

– А то! – Соня кивнула в ответ.

Николай перевернул ее листочек.

– А это что такое?

– А это я карту конкурентов начала делать… – Соня посмотрела, как заходили скулы на лице Марата.

Николай взял со стола все ее листочки, поднялся.

– Пойдемте со мной, расскажете все подробно. Молодец, Марат! – похвалил он Марата и даже пожал ему руку.: – Толковых менеджеров стал брать на работу. Даже очень толковых.

Соня пошла вслед за Николаем. Получилось, строго говоря, не очень правильно:  инициатива через голову Марата, но что делать, если они вряд ли смогут договориться? Тем более Соня точно знала, что надо делать, видела возможный результат, по крайней мере для тех клиентов, с которыми уже была знакома.

Николай привел ее в кабинет, вышел, вернулся еще с одним мужчиной, Соня часто видела, как он утром выходил из машины.

– Это коммерческий директор, Геннадий Петрович, а это наш новый менеджер, Соня Колючкина (лобовая фамилия — старик Фонвизин не дремлет!). Соня, вы на какую вакансию в принципе претендуете, я забыл, извините?

– Руководитель отдела московских продаж.

– Опыт большой? – спросил Геннадий Петрович.

– Нет, если честно. То есть руководящий опыт нормальный, три года с лишним, но я в издательстве работала… Пока работала, еще окончила курс стратегического управления, так интересно было учиться, теперь хочется все на практике попробовать…

– Соня дело предлагает, смотри, – Николай выложил ее листочки перед Геннадием Петровичем, – а ты рассказывай.

Соня еще раз повторила то, что уже говорила Николаю. Геннадий Петрович понимающе кивнул.

– А чего раньше все это не начали делать? – спросил он. – Да, но тут будет другая проблема. Скорее моя…

Соня тут же поднялась, хотела взять свои листочки и выйти. Лишняя информация – это лишнее.

– Нет, погодите, послушайте… Может быть, у вас тоже возникнут какие-то идеи, – он жестом указал Соне на стул. – Проблема в том, что мне нужно что-то подобное придумать и для оптового отдела… Иначе нам добро не дадут… Тут, Соня , сложные игры… Впрочем, как и везде… Вы, видимо, наш человек, понимаете, что нужно серьезно строить отношения с клиентами… А большинство, к сожалению, думает только о своей карьере… И пока они общими цифрами прокладывают себе дорогу наверх, происходят очень негативные процессы… Так что придумать с оптом?

– Так то же самое, – подала голос Соня, – у меня приятель занимается «чай-кофе», как раз с регионами работает… Его руководство запрессовало, что нет новых идей, нет развития, нетрадиционного подхода… Так вот, мы предложим им взаимную акцию: мы в качестве подарка к поставке берем у них чай-кофе, а они у нас презервативы. Никто никому не платит, все пользуются имеющимся товаром, и все довольны. Я поговорю с приятелем, он точно выйдет с предложением к своим… Узнаем реакцию, подумаем, что делать дальше.

– Соня! – восхищенно смотрел на нее Николай, – вам часто говорили, что вы гений?

– Мне лучше деньгами, – засмеялась Соня, а вслед за ней и остальные участники беседы.

Когда она вышла из кабинета, то сразу же набрала Анютин номер. Анюта ушла из издательства, вышла замуж, иногда позванивала, рассказывала, как дела. Это ее Виталик занимался чаем-кофе. Соня быстро изложила ей суть дела, вечером созвонилась с Виталиком, и уже через день представители его компании пришли на переговоры. Видимо, результатов переговоров ждали, потому что московских менеджеров попросили не расходиться, мол, ожидается какое-то важное сообщение, Марат все время куда-то выходил, пока не вернулся с Николаем. Тот выглядел весьма довольным.

– Итак, господа менеджеры, рад вам сообщить, что у нас начинается весьма интересный период. Теперь мы будем учиться дружить с клиентами, то есть изо всех сил стараться делать для них работу с нами более привлекательной, чем с конкурентами. У нас начинаются акции. Пока мы предлагаем вам два варианта, спасибо за идею Соне Колючкиной. Кстати, в это время Соня будет главным вашим консультантом, по всем вопросам обращайтесь к ней…

Марат выразительно откашлялся, Николай не обратил на это внимание.

– Значит, по первой акции, которая называется «поставка плюс подарок», у вас вопросов не должно быть. На склад в ближайшее время поступят наборы чая и кофе, а также вентиляторы, скоро лето, и это может оказаться весьма полезным. По поводу второй акции «сетка продаж» я разъясню…

Пока он говорил, Артем тихонько пересел к Соне и прошептал:

– Тебя менеджеры побьют… На хрена им это надо?

– Так это же упростит работу, – так же тихо ответила Соня, – ведь у всех полно клиентов, которые на нас за что-то обижены… И нужен повод, чтобы попробовать наладить отношения. А повод, когда ты можешь что-то предложить, самый надежный…

– Идеалистка, – махнул рукой Артем…

После совещания Соню обступили менеджеры, она уже продумала акции для некоторых своих клиентов и на конкретных примерах объясняла, откуда она берет исходные цифры для сетки и почему предлагает те или иные призы. Сумма приза зависит от количества проданного товара, преимущество заключается в том, что в любую минуту можно остановиться и получить промежуточный приз. Она рассказала, какая информация о клиенте помогает лучше продумать акцию… К тому же попутно на некоторое время улучшится выкладка товара, что сейчас крайне важно.

Когда менеджеры разошлись, Соня заметила, что Марата нет на месте. Она хотела уточнить технологию утверждения акции, детали поставки, сроки промежуточных и окончательных итогов. Но потом подумала, что вряд ли нужно торопиться. Вопросы эти очевидные, ответы сами найдутся.

Еще она почувствовала гордость. Она сейчас выглядела опытной, объясняла доходчиво, говорила убедительно. Словом, молодец! Как известно, сам себя не похвалишь – живешь как оплеванный.

Решила сегодня устроить себе выходной. Об акции Соня уже принципиально в некоторых местах договорилась, собираясь просто сделать это на свои деньги и посмотреть на результат, но все складывается гораздо лучше. Поэтому сегодня можно просто отдохнуть… А завтра она расскажет Марату о договоренностях и уточнит все детали…

Соня с удовольствием подходила к дому, думая, что сейчас она наконец-то уберет квартиру, приготовит что-нибудь вкусненькое, сделает комплекс упражнений для спины… в общем – будет молодец исключительно для себя. Позвонил Сережа. Соня радостно сказала ему, что у нее сейчас будет совершенно свободное время, но только до вечера. Потом они с Настей идут в кино. Она была уверена, что Сергей торчит в офисе  и уж точно не воспользуется ее информацией.

– Отлично! А я как раз в двух минутах езды от твоего дома… Я соскучился, очень хотелось бы увидеться, ты не против? У меня тоже есть кое-что приятное…

Нет, Соня не была против. Даже наоборот…

Когда она открыла дверь, то с огорчением обнаружила, что Сергей снова пришел с пустыми руками… А ей так хотелось чего-нибудь приятного… Они ведь давно не виделись, да и вообще, это первый раз, когда она решила пустить его в свой дом… Пусть это временный дом, но она сейчас здесь живет, и это главное.

– А где твоя приятность?

– Чуть позже, – загадочно ответил он.

– Проходи, раздевайся, – степенно проговорила Соня, проглотив обиду. Ладно, может быть, надо еще немного подождать чего-то хорошего?

– Совсем? – улыбался Сергей. Соня пожала плечами. Сергей подошел к ней, поправил выбившиеся пряди. – Ты все хорошеешь… Я давно тебя не видел такую…

– Ну да, – Соня обняла его, – последнее время я часто плакала… Сереж, – она высвободилась из его объятий, – здесь туалет потек и дверь в кухонном шкафу выпадает, посмотришь?

– Конечно, – Сергей снова приблизился к ней, – (по-моему, как-то пошловато с этим бельем и вопросом)  почувствовала, что вокруг все поплыло… Было только неровное дыхание, тепло Сережиного тела, такое родное, такое близкое… Она только на секунду выбралась из его нежных рук, потому что он принес ее на кровать, где спала Настя.

– Нет, не здесь… пойдем в другую комнату…

Соня с приятным удивлением чувствовала, насколько расслабленным ощущает свое тело, как отвечает на ласки… В какой-то миг она заметила, что Сергей очень внимательно смотрит на нее, почти замерев…

– Ты чего, – Соня наклонилась и поцеловала его за ухом, – что-то не так?

– Нет-нет, все прекрасно…

Сергей как-то странно посмотрел на нее, быстро отвел глаза, стал целовать ее лицо.

– Сереж… Ты все-таки где-то не со мной… – и в эту минуту Соня подумала об Алексее… Даже после того, что у них было, она все равно мысленно называла его как-то почтительно что ли… Хотя, что это было? А сейчас Сережа… И нет никакого сравнения… Может, надо меньше над всем думать? Просто сейчас очень хорошо…

– Ты чего? – теперь Сергей остановил движение…

– Так, пустяки… О работе подумала, – соврала Соня.

Потом Сергей обходил квартиру, сказав, что туалет посмотрит в другой раз, и чтобы сделать дверцу, нужна отвертка. А инструментов никаких Соня не обнаружила. Соня все время чувствовала какую-то нарастающую неловкость и не могла понять, в чем дело… Было же так хорошо. Наверное, просто они давно не общались… Вот так, дома… Она посмотрела, что есть в холодильнике, и собралась на выбор предложить Сереже или легкий перекус, или капитальный обед… Было интересно чувствовать здесь себя совсем хозяйкой.

Сергей тем временем стоял у окна. Он гордо обернулся к Соне.

– Смотри!

Она подошла.

– И чего?

– Видишь, новая «Тойота»?

– Да, красивая… И что?

– Моя…

– Ух, ты! А чего же ты молчал?

– Да мы извелись все просто… До последней минуты было неясно, все ли выйдет, хватит ли денег… Мы почти без долгов обошлись…

– Мы, мы, мы… – эхом тихо повторила Соня, давая волю слезам. – А что ж ты мне ничего не говорил?

– Сонь, ты же знаешь: я такой человек. Люблю говорить о результатах. Сонь, ну ты чего, обиделась? – он попытался обнять Соню, но она вывернулась, Сергей снова уставился на машину,  – С трудом на отдых наскребли.

– Что? – Соня чуть не задохнулась.

– Ну ты же сама говорила, что я плохо выгляжу, устал… Что мне надо отдохнуть… А раз менять работу – так опять год без отпуска… Как раз хорошо получается – отдохну и на новую работу. Я, кстати, решился, мужичку тому позвонил, дал согласие… Ты права, что…

Соня отошла от окна и начала медленно одеваться.

– Как хорошо получается… – снова повторила она его слова, повернулась, посмотрела на часы на его руке. «Новые… Сейчас опять скажет, что сын дал поносить…» Она прикинула, что Настька скоро вернется домой, и стала усиленно махать руками возле глаз.

– И далеко вы собрались? – она старалась говорить как можно спокойнее, продолжая одеваться.

– В Крым, в Новый Свет, – Сергей пошел к креслу, где лежала его одежда, – скоро уже можно будет купаться, а цены еще умеренные.

– Тебя послушаешь, – Соня смотрела на его спину, – так у вас не отдых, а просто плановая голодовка, однако, в самом дорогом месте Крыма… А что же ты мне ничего не говорил? Ведь это давно было известно, вам же надо было отпуска вместе брать?

– Ну, я же знал, что ты расстроишься…

– А по-твоему, мне нужно обрадоваться? Ты с женой отдыхаешь, для нее работаешь, для нее строишь дачу… А мне что? Погоди, как это действительно хорошо получается: ты мною еще разок воспользовался сначала, а потом поделился семейными радостями… Молодец!

– Сонь, ну зачем ты опять начинаешь? Мы же уже обо всем договорились…

– Да ну? Когда же это? Когда ты говорил, что жить без меня не можешь? Когда говорил, что не мог Бог допустить, чтобы ты жил без любимой женщины?

– Сонь, но я должен! Мы с ней так много пережили…

– Вот и живи теперь своими пережитками! И опять вечное «мы»! А я не знаю, в каких долгах записано, что мужчина должен так оскорблять любимую женщину… Я ведь и так унижена ситуацией, в которой постоянно нахожусь… – Ледяная ярость поднималась откуда-то изнутри. Слезы исчезли. – И еще. Я хочу справедливости. Пусть все то, что ты отнял у меня, теперь отнимается и у тебя… Желаю твоей трусости дальнейшего процветания!

– Я трус?

– Может быть, и нет… У тебя просто тип поведения такой: я здесь – в кустах.

– Чего? – По лицу Сергея было видно, что для него сказанное Соней звучит на каком-то непонятном языке. – Ты можешь просто говорить?

– Да я стараюсь! – Соня уже не скрывала свою ярость. –_Ты же все время показываешься: вот он я есть… Потом ррраз – и за куст. Причем куст должен быть очень комфортный для тебя. И ты в стороне. То есть вроде бы ты есть и вроде бы тебя нет. И наблюдаешь, как сильно ты кому-то нужен. Но не вмешиваешься, ничего не делаешь… И только когда ты видишь, что в твою сторону уже плюнули, отчаявшись ждать, ты выламываешься из-за куста. Причем еще так, чтобы себе как-то повредить, пораниться… Выламываешься и вопишь: как же это вы без меня? Я есть, вот он я! А какого хрена ты столько времени сидел в кустах? А я думал, я решал… Самое смешное, что если тебя спросят: «Ну решил наконец?» – Ответом будет привычное «Нет!!!» Такой вот ты, Сережа, заяц-побегаец!..

– Ты думаешь, мне просто?

– Да! Тебе очень просто. Потому что ты уже мысленно сто раз умер на своей даче на своей печке… Сам себя похоронил… Мне бывает плохо без тебя. И физически тоже. Только я прекрасно понимаю, что мне станет хорошо раза два или три… И каждый раз ты будешь уходить в свою другую жизнь, а со мной останется только чувство гадливости… А ты… Ты очень правильно расчетливый… Это понятно. Встретишь кого-нибудь из знакомых, поговоришь – все у тебя замечательно. Квартира, дача, машина, жена, дети… А пошел бы за любовью, за жизнью – так, поди, с одним чемоданом… Зачем же терять такую кормушку…

– Причем здесь это!

– Ой, конечно, ни при чем!

Соня уже оделась и направилась к входной двери. Сергей понуро плелся за ней.

– Слушай, – продолжала Соня, – а жена-то хоть знает, какой ты благородный? По-моему, это дело надо обозначить… А то живет и не знает, как ты царственно решил, что она не заслуживает одинокой старости, а я заслуживаю…

– Нет, ты тоже не заслуживаешь…

– Да пошел ты! Ни одному твоему слову больше не верю! (Очень многословнодля подобной ситуации) Значит так! Мне с тобой точно не по пути: ты умер десять минут назад, а я, перешагнув, двигаюсь дальше … А ты лежи в своих дачно-машинных кустах! Мертвый!

Сергей смотрел глазами, полными боли, но Соня этого больше видеть не хотела.

– Все-е‑е!!!, – она распахнула дверь.

–Ты правда хочешь, чтобы мы расстались? Сонь, но ведь мы уже как родные, столько лет вместе.

Очень многословнодля подобной ситуации)       Она отвернулась, потому что слезы опять проявили полную боевую готовность к прорыву, и медленно побрела в кухонному окну.

Было слышно, что  Сергей быстро побежал вниз по лестнице.

«Вниз, – подумала Соня, размазывая слезы, – а я стою на месте. На месте ли?»

Соня вернулась к приоткрытой дверью. Заметила, что на ней много пыли и номер квартиры уже плохо виден. «Любишь видеть результаты своей работы – чаще что-нибудь мой!» – вдруг вспомнилось некстати, и Соня пошла за ведром и тряпкой.

Она оттирала цифры и думала, что как-то неожиданно повалили в дом мужики… Хотя она твердо решила, что больше никого не пустит на свою территорию… Может быть, надо поменьше решать?

*

Время летело незаметно. Акции у себя Соня запустила полным ходом. Поставки оживились, регулярно стали поступать деньги. Соня чувствовала надежность результата и была довольна, но плановые показатели оставляли желать лучшего. Николай  по этому поводу сказал, что лично рассмотрит результаты работы и лично примет решение. Марат Соню практически игнорировал, и она решила, как можно меньше бывать в офисе.

Почти каждый день приносил ей приятные сюрпризы по работе, было интересно.

Самым забавным был эпизод с маленьким аптечным ларьком, где пожилая продавщица Ангелина Степановна очень радостно откликнулась на Сонино предложение, хотя Соня заговорила про акции просто для очистки совести.

– Вентилятор мне на хрен сдался, – достаточно откровенно заявила Ангелина Степановна, – а вот за бутылку коньяка я готова расстараться… Только ты мне показатель снизь чуток… У меня ж юбилей скоро… Так что я постараюсь… Напарнице моей только не говори ничего, ладно… Я сама справлюсь… Сперва кофе заработаю, потом коньяк… Слушай, а можно банку кофе поменьше и к ней конфет немного, чтобы сумма та же вышла?

Соня согласилась.

– Тогда купишь мне грильяж в шоколаде, – мечтательно сказала Ангелина Степановна. – Вот и будет у меня настоящий праздник!

Через пару дней Соня проходила мимо этого киоска и увидела следующую картину.

На киоске висела традиционная табличка «отошла», над которой уже много раз подшучивали юмористы, а Ангелина Степановна вела беседу с несколькими молодыми людьми.

– Ребята, помогите старушке на коньяк заработать… Мне к юбилею нужно… Государство нас совсем нищим сделало, так вы сделайте доброе дело… Вам же все равно это надо… (дети хохмили, что они не по этому делу, им надо Пушкина читать)… Так они же три года не портятся… За это время к практике любовной перейдете… Купите у меня… Это всегда должно быть с собой, дело молодое…

Ребята, по виду школьники, со смехом купили несколько штук. Соня пряталась на остановке, наблюдая за «ходом акции». Ангелина Степановна юркнула в киоск, табличка перевернулась, и Соня минут пять смеялась над другой надписью «У меня есть для вас интимное предложение».

Накрапывал дождь, Соня с тоской поглядела на красивую вывеску круглосуточной аптеки, которая с ними еще не работала. «Была не была», – подумала Соня и открыла дверь. Подошла к витрине с презервативами. Поднялась приятная молодая женщина. Соня отметила, что она очень ухоженна, выглядит стильно.

– Вам чем-нибудь помочь? – участливо поинтересовалась она.

– Да, – кивнула Соня, – купите у меня презервативы, а я вам кофе за это подарю и коньяк…

– Забавное предложение, – улыбнулась та в ответ, – но куда я дену ваши презервативы? Сама я не пользуюсь, муж не любит… Продаем мы все только через кассу… Хотя кофе девочкам всегда нужен… Я хозяйка, у меня, как вы догадываетесь, есть и кофе, и коньяк…

– Вот девочкам и возьмете… Выложите сюда, на витрину, вот эти потесните, наша линейка более красочно смотрится… Продадите поставочку, маленькую, пробную, получите кофе… Продадите еще одну в течение месяца – коньяк… Или можно пересмотреть призы по вашему желанию…

– Так вы поставщик, что ли?

– Да… Вот зашла к вам дождь переждать, заодно и поговорить… У вас вообще-то как презервативы продаются?

– Так два института рядом, ясно, что неплохо… А вы кто?

– Я Соня…

– Очень приятно. Но я про фирму.

Соня достала прайс-лист.

– А, я про вас знаю… По такой же цене могу взять у своих постоянных поставщиков…

– Верно, как вам удобнее… Но без кофе…

– Ладно, – та достала ручку, – давайте договор, сделаем заказ.

И все? Так просто? Соня даже почувствовала легкое разочарование. Она думала, что поиск новых клиентов будет даваться гораздо труднее. Завтра она придет в офис и покажет Марату новый договор. По крайней мере, теперь он не сможет сказать, что она ни одного нового клиента не вскрыла!

Соня довольная шла по улице. Получилось! Да здравствует дождь и взаимопонимание! Сегодня она позволит себе отдохнуть и расслабиться… А в другие две аптеки вполне можно зайти завтра или даже на следующей неделе. Телефон запел мелодией «вечной любви». Соня сбросила звонок. Не о чем больше разговаривать! Хотя странно, он что, из Крыма звонит? Какая расточительность… На минуту ей стало приятно, но… Нет!.. Все эти огрызочные отношения пусть немедленно отправляются в прошлое! Телефон снова зазвонил, она снова сбросила вызов. Вот интересно, ему так важно поделиться впечатлениями о счастливом семейном отдыхе? Соня остановилась, жадно вдохнула сырой воздух. Пришла эсэмэска. Соня неохотно нажала «открыть». «Соня, пожалуйста, возьмите трубку. С Сергеем случилась беда». Тут же снова запел телефон.

– Да, алло. Что случилось?

– Соня, это Валя, жена Сергея. Он в больнице, в тяжелом состоянии.

– Вы же должны были быть в Крыму, – растерянно проговорила Соня.

– Да, но ему стало плохо на вокзале… Соня, он не приходит в себя… Может быть, вы… Ваш голос… Вы могли бы приехать в больницу…

Соня подошла к остановке и опустилась на лавочку.

– Вообще-то мне бы не хотелось, – честно сказала она, – мы расстались… Он выбрал вас…

– Но ни на меня, ни на детей он не реагирует… Пожалуйста… Ведь вам он тоже нужен живой.

«Уже не нужен», – холодно подумала Соня. И как это не вовремя… Но разве такое бывает вовремя…

– Хорошо, я записываю, куда ехать.

Всю дорогу Соню переполняло отвращение, даже не испуг и не мысли о том, что когда-то ей хотелось поговорить с его женой. Ее встретили у входа. Женщина, которую она видела не фотографиях, выглядела сильно постаревшей. Старший сын был с женой, она постоянно курила. Младшего она увидела уже в палате. Кажется, Сергей говорил, что он уже давно живет с девушкой и она им чем-то не нравится… Какая это все ерунда.

Соня сама удивлялась своему спокойствию, твердой походке, каменному голосу.

Когда она вошла в палату и увидела Сергея, то вместо дрогнувшего сердца почувствовала внутри раскаленный комок злобы. Или гнева, или чего-то скверного. Их тактично оставили одних. Соня кинулась к двери, распахнула ее.

– Нет! Идите все сюда! Это единственное, что я могу сейчас сделать! Слушайте, все слушайте! Мне совершенно все равно, что будет дальше. Это ко мне больше никак не относится. Да, мы с ним занимались сексом, нет, если честно – любовью… Он меня не обманывал, нет, я с самого начала все знала… Просто мы оба потеряли голову, и оба с этим боролись. У него получалось хорошо, а я уже была в разводе, и у меня вообще без него дышать не получалось… И я ему названивала, зазывала к себе, пыталась соблазнить. У меня много что плохо получалось, я была в глубокой яме… Не важно, что я сама себя туда столкнула, важно, что я смогла выбраться… Да, во многом благодаря ему… Но, когда я опомнилась, когда сказала: «Все, спасибо, я без тебя могу…» Он… Он… Я верю его чувству, оно, правда, было… Когда он двинулся на меня и выдавил из себя: «Я тебя люблю» – мне стало страшно… Потому что он такой был в эту минуту… Я так хотела это услышать, долго хотела, а когда услышала – подумала, что это будет последнее, что я услышу в жизни… Но он просто ушел, его не было несколько дней, а потом он вернулся другим…

Соня перевела дыхание. Посмотрела на Сергея.

«Жестче! Больнее! Злее!» – будто командовал кто-то внутри.

– Да… Он сказал: все вокруг изменилось, небо, воздух – все стало другое… Люди другие… Он сказал, что никогда так не любил и не был от этого так счастлив. И что дальше? А вот дальше началась грязь! Он сказал, что ему нужно подумать, прежде чем принять решение…

«Давай, Соня, давай!» – подначивал внутренний тренер.

– И пока он принимал решение, он преспокойненько меня трахал. Без всякой ответственности. Не волнуйтесь, он не тратил на меня денег, не особо помогал мне жить… Некоторое время – да… А потом, когда я спросила: «Что ты решил?» Он ответил, что я сама давно все поняла… Он назвал трусость долгом и, видимо, решил, что он герой, что он заслужил счастья… Не знаю, где такие долги у мужчин записаны из любимой женщины половую тряпку делать! В ваших же глазах боялся плохим выглядеть… Жить боялся, все рассчитывал, как ему выгоднее… Все прикидывал, под каким кустом удобнее помереть будет… Вот, зато теперь полюбуйтесь, куда такое приводит! Просчитался, видать, дядя! Любовь, счастье, карьера да даже деньги – это все для живых, понимаете? Для тех, кто хочет жить… А он служебный калькулятор, главное слово – слуга! Такие в уме все умножают и складывают, а жизнь над ними смеется и вычитает, делит… Все!

Соня сильно выдохнула, почувствовала легкую тошноту и головокружение. Все!

– Все, хватит! Я сняла с него этот гнет лжи и трусости! И это вы меня попросили! Сама я не имела права! Извините, если я вам мало помогла! Прощайте!

Она выбежала и хлопнула дверью. Сильный звук ненадолго поставил на место кружащиеся вокруг нее стены.

– Он пришел в себя! – истошный  женский крик пронесся по коридору. Соня была уже возле лестницы.

«Сейчас я упаду». Ее кто-то подхватил, голову пронзил резкий запах.

– Терпеть не могу нашатырь, – пробормотала она и открыла глаза.

– А мне ты больше нравишься в сознании, чем в обмороке, – улыбался Алексей.

– Леша, – Соня отстранилась от него, – ты же на берегу океана?

– Еще нет. Кое-какие медицинские дела остались… Сонь, ты молодец. Все правильно сделала… Можно сказать, что человека спасла…

– Ты хочешь сказать…

– Да, я все видел. Там камера работает… Нас здесь несколько человек – собственными исследованиями занимаемся. – Он сильно встряхнул ее. Соня тихо вскрикнула. – Все закончилось, поняла?

– Я дрянь, да? – Соня была не в силах бороться с подступившими вдруг слезами. – Я грязная дрянь, да? Нашла время отомстить, отыграться?

– Ты самая храбрая в мире! И чистая… Даже слишком… Только сейчас тебе, правда, надо помыться, пойдем со мной…

– Куда?

– Идем, Соня. Я тебя отмою и буду приставать… Это надо забыть, смыть… Пойдем, пойдем… Расслабься, слышишь… Ты же уже умеешь расслабляться…

– Леша…

– Только не спорь сейчас и не умничай! – Алексей нехотя притормозил.

– Леша, у меня ноги ватные…А‑а-а… – Соня покачнулась и потеряла сознание. В голове загудело, поплыли волны, потом почему-то пена щипала глаза, потом кто-то пытался вытащить ее на берег, но Соня отчаянно сопротивлялась…

– Дышит… Ровно, спокойно…

Соня с трудом разлепила свинцовые веки. По маленькой комнате ходил Алексей и приговаривал: «Ровно, спокойно». Соня попробовала подняться, но все тело болело, все ломило, она застонала.

– С возвращением! – Алексей сел рядом.

– А где я была? – Соня поняла, что на ней всего лишь белая простыня и попробовала натянуть ее до подбородка. Алексей засмеялся, повернул голову, и она увидела его расцарапанную половину лица.

– Ой, кто тебя так? Опять пациент? Нет, пациентка…

Алексей перестал смеяться и потер царапины…

– Да нет, скорее, коллега. Только неопытная еще… Но если что – приведет в чувство.

Соня нахмурилась, села, поежилась…

– Мерзнешь? – Алексей виновато развел руками, – одеял уже нет, лето на трассе(???)… Собой я тебя уже согрел, – он показал на царапины.

– Это я?

– Ага, дралась, царапалась, визжала, кусалась…

– Я? Ты врешь! Ты что? После того что я пережила, я же вырубилась, а ты… Ты гад!

– Соня, поверь мужчине, даже если бы я врал, это была бы самая сладкая ложь в мире… Для меня, во всяком случае… Сейчас, думаю, как бы так сделать, чтобы эти царапины остались подольше… Да, я гад, и тебе это нравится. Я тебе дал выбор насчет чего переживать. Насчет того, что ты там наговорила, или по поводу нас… Согласись, интересно, когда каждый раз по-разному, в новых условиях… Ладно, это все лирика… Сейчас я тебя посажу в такси, ты приедешь домой, выпьешь коньяка… Еще остался?

Соня кивнула.

– Много выпьешь… Обещаешь? Потом ляжешь под все одеяла в доме и согреешься, хорошо?

– А ты?

– А я останусь доделывать свои дела… Тут еще два фрукта в критическом состоянии…

– Леш, а…

– Сонь, давай все не сейчас, ладно… И выброси все из головы. Это приказ… Как на работе?

– Нормально. Презервативы продаю. Тебе не надо? Кстати…

Алексей вдруг нежно обнял ее и поцеловал в лоб.

– Не волнуйся, хоть ты и мощно завела меня, я был предельно осторожен… Ты же клад!

– Но не твой? – вздохнула Соня.

Алексей пожал плечами. В дверь постучали.

– Одевайся! Быстро! – шепотом скомандовал Алексей и громко отозвался:

– Спасибо, уже иду… Вздремнул  часок с бессонной ночи…

 

*

Настя звонила в дверь уже давно. Дверь была закрыта изнутри, значит, мама была дома. Наконец Соня открыла. Она куталась в плед, терла глаза.

– Мам, – Настя потянула носом, – ты чего, пила? Что-то случилось?

Соня отрицательно замотала головой.

– Алексей велел выпить и согреться…

– О, – Настя ехидно смотрела на нее, – у вас крепкие шуры-муры происходят?

Соня поежилась и прошла в комнату.

– Там еды особой нет, мне готовить неохота. Бери что-нибудь из пакетиков или бутерброды… – Соня вернулась, обняла ее крепко. – Я сегодня была у Сережи в больнице…

– Что случилось?

– Точно не знаю, что-то с сердцем… Мне его жена позвонила, попросила прийти с ним поговорить. Он без сознания был… А я… Я сорвалась и орала все, что я про него думаю… Там еще оба сына были…  В общем, шоу при полном семейном сборе… – Соня оттолкнула Настю и совсем замотала себя пледом.

– Ну ты даешь! – выдохнула Настя. – И чего?

– Потом я чуть живая выползла из палаты и попала в руки Алексея… Видишь, – она резко обрывала разговор, – все в порядке, только я очень хочу спать.

– А Сережа?

Соня выпрямилась, вытянула в стороны руки, сняла с себя плед.

– Не знаю… Кажется, пришел в себя… Знаешь, мне, если честно, все равно… Хоть это, наверное, и очень плохо… – Она аккуратно складывала плед. – Пойду лягу как следует…

– Мам, – Настя пошла за ней в комнату, – а на работе все в порядке?

– Да, я же сегодня «вскрыла» новую аптеку… Какой дурацкий у них все-таки словарь…

– Теперь ты выполнишь план и получишь премию?

Соня щелкнула дочь по носу.

– Все будет ясно в свое время!

Соня прихватила с Настиной кровати еще одно одеяло, скорее для убедительности в своем сложном состоянии. Озноб уже проходил,  чувствовала она себя нормально, но делать ничего не хотелось. Соня устроилась под двумя одеялами и закрыла глаза… Запахло кофе и копченой колбасой. Возле ее кровати с подносом стояла Настя.

– Давай поешь и выпей кофе при мне… Я за тебя волнуюсь и о тебе забочусь… Я, как ты, когда я болею?

– Нет, ты гораздо лучше! Молодец! Приноси свою еду сюда, побудь со мной.

– Ну, – Настя просияла, но изобразила некоторое сомнение, – может быть, тебе хочется побыть одной?

Соня кивнула.

– Хочется. Но иногда надо мешать человеку быть одному, давай приходи.

Когда Настя пришла, Соня уже сжевала два бутерброда и выпила кофе. Оказывается, она была голодна. Пришлось Настю отправить за добавкой.

– Как ты думаешь, – начала Соня, отправляя в рот очередной бутерброд, – может, мне пойти поучиться на психолога?

– Мам, ты будешь отвратительным психологом!

– Вот как? Почему? – искренне удивилась Соня. – Мне всегда говорили, что я хорошо в людях разбираюсь…

– Да потому, что ты всегда все за всех решаешь! Власти тебе не хватает!       Мам, ты что, обиделась?

– Нет. Задумалась, – Соня устроилась поудобней на спине и через некоторое время сказала: – Мне будет скучно.

– Почему? – теперь уже удивилась Настя. – Ведь все люди разные и проблемы у них разные? Сама же говорила?

– Угу. Только главная проблема у людей, видимо, одна…

– Деньги?

– Звезды!

– Опять дразнишься? Ты не хочешь верить, что я буду звездой!

– Давай не сегодня… Ладно? А то опять поссоримся… Мне сейчас с тобой так хорошо… – Соня поднялась и поцеловала ее. – Ты сейчас такая самая лучшая дочь в мире!

Вспышка Настиной агрессии погасла…

– Так какая проблема? – примирительно продолжила она разговор на другую тему.

– Выбор, Насть… И это давно известно…

– Во-во! Это как раз для тебя – помогать людям делать выбор… У тебя сразу: одни налево, другие направо… Строем и быстро! Ой, я тебя опять обижаю?

Настя быстро легла с ней рядом.

– Нет. Ты дело говоришь… – Соня подвинулась, прижалась спиной к стене. – Даже если я научусь не давить на человека, ну, не толкать его в ту сторону, которую я считаю правильной, я все равно быстро сама сделаю вывод… И станет мне скучно… Наверное… Ладно, мы об этом еще подумаем… Видимо, я со своими выборами еще не разобралась…

– Как это? – Настя испуганно приподнялась. – Ты что, опять со мной будешь разбираться? Не надо! Меня наши отношения устраивают… Я буду учиться, а про барабаны мы с тобой договоримся… Ну, я послушаю, какие ты мне предложишь варианты…

– Ладно, обязательно… Скоро лето, времени у тебя будет много, разберемся…

– А можно я с тобой полчасика посплю, а потом буду делать уроки?

– Хорошо. А чего ты все больше дома, никуда не рвешься? Как твои подруги?

Настя нахмурилась.

– Вика куда-то пропала, дома ее нет… Ирку за прогулы под домашний арест посадили, ее мама даже отпуск взяла… У Ирки вообще пять двоек в году выходит…

– Ты тоже недалеко ушла, – зевнула Соня и отвернулась к стенке.

«Ясно, – грустно подумала она, – это не Настя взялась за голову, это тайм-аут… Вика развлекается где-то в другом месте… Хоть бы она нашла идиотов с барабанами!»

*

На следующий день Соня радостно входила в офис. Еще бы – сейчас она гордо достанет новый договор. В офисе было явно какое-то оживление, все перешептывались. Марата долго не было на месте. Он появился явно чем-то довольный, отмахнулся от Сониной новости – мол, это не важно, и куда-то надолго увел Артема. Соня вышла в коридор покурить и услышала, как секретарь говорит, что ни Николая, ни Геннадия Петровича в ближайшие дни не будет… Странно… У Сони появилось нехорошее предчувствие, через два дня (то есть это среда?) должны были подвести итоги месяца… Если это пройдет без них, то никакие Сонины заслуги не будут оценены… А что будет? Ладно, поживем – увидим.

В понедельник (а что было с четверга по субботу?) Соня едва не опоздала, быстро вбежала в офис за несколько минут до начала общего собрания менеджеров.

Марат был в костюме и выглядел очень важным. Соня села на свободное место. Через минуту Марат, видимо, не первый раз, призвал всех сесть, потому что менеджеры толпились возле небольшой доски, где вывешивались планы и разные текущие объявления.

– У тех, кто еще не ознакомился, будет время полюбоваться… А у кого-то, – он как-то выразительно посмотрел на Соню, – а у кого-то и серьезно задуматься над, так сказать, достижениями… Далее… Прежде всего поздравляю вас с тем, что общий план мы выполнили, – раздались вздохи облегчения и жидкие аплодисменты. – Как вы знаете, – продолжал Марат, – раньше бы это означало, что штрафы в целом будут незначительные, потому что в целом нашей работой руководство довольно… Но мы приняли решение, что неправильно, чтобы одни отдувались за других… Поэтому результаты уже вывешены на доске, я перечислять не буду… Только скажу, что по итогам испытательного срока, который у него еще не закончился, старшим менеджером и одновременно моим заместителем будет Артем Колобов, и сейчас мы его с этим дружно поздравим! – Марат радостно сам зааплодировал…

Соня сжалась и пыталась со своего места разглядеть, что же написано на листочках на доске, но было слишком далеко. Она перестала слушать Марата, который плавно перешел к планам на следующий месяц, вздрогнула она, только когда он сказал, что пока неизвестно, кто займет место ушедших коммерческого директора и его заместителя. Сразу стало ясно, что это конец… Соня почувствовала, как ее охватывает паника, как цепенеют руки… Обрушивается желание сразу же встать и убежать… Но надо сохранять лицо…

– Соня, – Артем потряс ее за плечо, – ты как неживая стала… Пойдем, мне надо с тобой переговорить…

– А? – Соня опомнилась, поднялась. – Подожди… Я хочу посмотреть, что там.

– Тебя тоже оштрафовали, – мрачно кивнул головой Артем, – и сильно. На 200 долларов. Больше, чем всех. Сонь…

– Да, – важно сказал подошедший к ним Марат, – потому что ты не просто как менеджер не выполнила план, а как человек, который претендует на руководящую должность…

– Претендовала, – машинально поправила его Соня, сев на место. – Вообще-то я находилась на испытательном сроке… И этот район был совершенно запущен, до меня там месяц вообще никто не работал… Разве можно было спрашивать с меня строже, чем со всех? Тем более что я отработала даже неполный месяц.

– Да ладно, – отмахнулся Марат, – может быть, слегка жестко… Но я сам лично считал, сколько ты должна была сделать согласно плану… Поверь, так было надо для твоего же будущего… Сейчас обидишься, разозлишься… И всем нам покажешь… Мы с Артемом пойдем на повышение, и ты поднимешься, только это надо заслужить… У тебя получится…

– Это вряд ли, – вздохнула Соня.

– Ты что, уйдешь? – искренне удивился Марат. – Ладно, у меня дела, – он направился к двери кабинета, – сейчас Артем тебя уломает.

– Артем,  погоди меня ломать… – Соня поднялась и все-таки направилась к доске. – Впервые в жизни вижу себя на доске позора…

– Соня, это – не позор, это рабочий момент, только начало работы…

– Ага, и одновременно конец…

– Есть у тебя гордость? Ты что, так бесславно уйдешь?

– Ага. А зачем она мне сдалась, эта слава? Ее можно на путевку для ребенка обменять? А?

Артем потянул ее за рукав.

– Ну пойдем, выйдем…

– Хорошо, – Соня пошла за ним в коридор, – ты, пожалуйста, выясни, на чье имя мне заявление об уходе писать…

– Сонь, что ты в самом деле, как маленькая… Посмотри, сколько народу оштрафовали, никто же не уходит… Я лично хочу, чтобы ты дальше работала… У тебя подход другой, надежный, просто это…

– Сейчас никому не нужно, – закончила Соня

– Да, Марат забыл сказать: все акции отменили… Не очень хорошо, конечно, клиенты могут обидеться… У тебя же ведь больше, чем у всех уже запущено акций… Как быть?

– Как-нибудь… Здесь привыкли кидать клиентов…

– Но компания только недавно на рынке, еще столько не охвачено…

– Детский сад наперегонки, – Соня стала с тихим ужасом вспоминать, сколько серьезных клиентов она уже вовлекла.  – Ой, мне надо «в поля», у меня срочное дело… Я успею кое-что остановить… Вам же будет меньше проблем.

– Может быть, ты обойдешь своих участников, – Артем неловко мялся, – и скажешь им, что все прекратилось из-за твоего ухода?

– Вот еще глупости! Сами разберетесь…

– В общем, – подытожил Артем, – я так понял, что уговаривать тебя бессмысленно.

– А ты умный, – Соню раздражала ситуация все больше и больше.

– Ты тоже не дура, – он перешел на шепот. – Сонь, ну пойми… Не мог Марат поступить иначе… У тебя ведь стартовый оклад больше, чем у многих хороших менеджеров…

– Ну и что? Я так договорилась…

– Как это «ну и что»? Им же обидно… Вот Марат и постарался уравнять ситуацию, да и ты увлеклась не тем, что сейчас нужно…

– А я как-то не выясняла, кто сколько получает… А что, здесь принято еще и обсуждать оклады?

– Нет, официально, конечно, не принято… Просто тут одна… Ну, в общем, случилась утечка информации, ребята стали ходить к Марату, возмущаться…

– Зато теперь все довольны! – оборвала его доверительную речь Соня. Появился Марат.

– Ну, вы договорились?

– Нет! – категорично сказала Соня. – Вернее, мы договорились, что я ухожу и как можно скорее.

– Вот в этом я с тобой согласен… Еще распугаешь нам всех клиентов… Пиши заявление, тебя сегодня же рассчитают. Долги перед складом есть?

– Нет.

– Вот и отлично. И поменьше с менеджерами сейчас общайся. Уходишь – и дело с концом.

Когда через два часа Соня подписывала обходной у Марата, он вполне доброжелательно предложил считать совместную работу недоразумением… И прибавил, что лично ему она сразу не понравилась, это Николай решил взять ее на работу. Так что ей просто не повезло. Если бы осталась работать команда бывшего коммерческого, у нее все могло сложиться замечательно.

Соня уходила очень легко, она ни с кем не успела сблизиться. Пока она ждала кассира, даже разрешила себе порадоваться, что все произошло так быстро и денег хватит на какое-то время, чтобы не трогать свои небольшие сбережения.

«Приду домой, размещу снова резюме… Хорошо, что уже все выправлено, заполнено… Только снова открыть доступ… И спать! Спать!.. Ой!» Тут она вспомнила про Ангелину Степановну. Пожалуй, только перед ней Соне было очень неудобно… Значит, сейчас она зайдет домой, разместит резюме, возьмет одну бутылку из запасов и отправится досрочно завершать акцию… Да, грильяж в шоколаде придется купить, но Соня сама так любит эти конфеты!

*

Настя несла на кухню телефон.

– Мам, это Сережа. Поговори с ним… Все-таки такое случилось…

– Да, Сереж, привет, – быстро выговорила она, – извини, что такой некрасивый конец получился. Все не так, как ты хотел… Жена все узнала, да и не только она…

– Здравствуй, Соня, – прервал ее Сергей, – я рад тебя слышать… Я еще в больнице и мне все время снятся сны про нас… Там так хорошо, в том прошлом…

– Боюсь, что у тебя впереди только прошлое, – зло сказала Соня, хотя честно хотелось сказать, что она тоже многое вспоминает и скучает по тому прошлому, где ее все устраивало и она просто радовалась тому, что любит… А потом еще и тому, что любима, но…

– Соня, меня выпишут на следующей неделе, может быть, тебе в чем-то нужна помощь…

Она задумчиво повторила за ним: «По-мощь…»

– А это все, что ты решился мне предложить?

– А чего бы ты хотела? – голос снова стал несчастно-настороженным… Так говорят те, у которых все должны все понимать, но почему-то перестали это делать.

– Я хотела бы получить царский подарок!

– И что именно ты бы хотела? – совсем грустно уточнил Сергей.

Чтобы тебя не было в моей жизни!  Яхочу жить настоящим и мечтать о будущем… Вот такая божественная простота намерений. Согласись, что с тобой ни первое, ни второе невозможно      . Прощай! (Про фал как-то глупо и по-базарному)

Настя смотрела на нее растерянно.

– Мам, может зря ты так… Он ведь правда тебя любит… Останешься одна, это же хуже… – Настя села рядом с Соней.

Соня обняла ее и стала гладить по голове.

– Насть, сейчас я опять без работы, мне трудно будет… Ну поплачусь я ему в плечо… В отведенные мне два часа между его домом и его работой… А потом… Потом будет гадко… Он будет торопиться домой, а чувство гадостности будет со мной постоянно.  Хотя, наверное, надо было бы сказать, что все было хорошо… Я с ним большой путь к себе прошла… И любила… Сильно, по-настоящему, это ведь важно… Но теперь я хочу по-другому…

– А как именно?

– Это хороший вопрос, – Соня поднялась, включила чайник. – Пить хочется постоянно… Будто какая-то пустыня внутри размокает… Не знаю точно как… Я еще подумаю на эту тему… Вернее, пора начинать об этом тоже думать…

– Вечно ты: думать, думать… А если не будет получаться так, как ты надумаешь?

– Знаешь, лучше я умру с мечтами и желаниями, чем с одним горьким разочарованием…

– О как! Это круто, – Настя задумалась, – наверное, правильно…

– Только для начала надо будет эти мечты и желания придумать…

Утром Соня разрешила себе выспаться. Потом с удовольствием позавтракала, походила по квартире. Нехотя подошла к компьютеру. Вчерашний разговор с Настей не шел у нее из головы. На самом деле ей сейчас захотелось сесть и подробно записать все свои желания. Но как-то это выходило неправильно, потому что положено сначала найти работу, а потом уже думать, как все может быть лучше. Соня включила компьютер, активировала резюме, стала просматривать вакансии. Времени еще было мало, даже за полдень не перевалило. Соня на всякий случай несколько раз нажимала «проверить почту», вдруг кто-то прямо сразу откликнулся, но это было из раздела фантастики. Она убрала квартиру. Попробовала книгу почитать, но голова отказывалась принимать какую-либо информацию. Внутри что-то зудело, что она делает не то, что нужно. Соня решила пойти в магазин, купить еды на пару дней и новых газет с вакансиями (у нее же Интернет с поисковиками?) по поводу работы.

Заодно она прихватила в супермаркете красивую тетрадь с нарисованным глобусом. Здесь она поселит свои мечты и желания, тем более что та тетрадь, с вишенками, в которой она исписала от силы полстраницы, куда-то делась. Видимо, она осталась у мамы в квартире. Да даже если и где-то здесь потерялась, то чего ее искать –  ведь теперь у нее будут новые желания.

Соня вдруг поняла причину своей сегодняшней нервной неприкаянности –  это от како-то огромной внутренней пустоты. Однако это не была пустота потери. Тогда что? Быть может,  это не пустота, а пространство, освободившееся для чего-то нового.

Она еще раз степенно сварила себе кофе, стала листать газеты, отмечая интересующие ее вакансии. Потом привычно вырезала их и вклеила в маленький блокнотик, где еще хранились несколько с предыдущего поиска. «Странно быстро я туда попала, – подумала Соня, – и также быстро вылетела. Интересно, сколько страничек я заполню в этот период поиска работы?» (Опять непонятно, почему ищет по газетам – в предыдущий раз про газеты и вырезки ничего не было)

Она разослала резюме на все выбранные вакансии и раскрыла тетрадку. Почувствовала легкий трепет, такое теплое волнение, будто перед чем-то важным. Может, это действительно серьезно? Она, как в детстве, начала грызть ручку… Взглянула на часы в компьютере, оказывается, она сидела перед чистой страницей уже почти час. На всякий случай проверила почту. Опять ничего… Как это странно: сидеть и думать, вместо того чтобы срочно куда-то бежать и что-то делать. Ладно, надо или начинать, или пойти убрать наконец-то по местам все теплые вещи. Разбирать вещи не хотелось, поэтому Соня придвинула к себе тетрадь и написала: «1», – решительно выведя следом: «Найти работу»… Однако тут же как-то брезгливо и поморщилась… Ну ладно. Сначала можно пойти привычным путем. В конце концов, тетрадь большая, можно менять желания и приоритеты. Или нельзя? У кого бы спросить? Соня сейчас бы спросила у Семена Васильевича, например, но вопрос показался ерундовым… Ведь никаких важных событий не произошло? Или все время что-то не так происходит? Соня тяжело вздохнула. Ладно, можно же хотя бы несколько пожеланий к будущей работе написать. И она вывела по пунктам: близко к дому, руководящая должность сразу, без таких фокусов, как в презервативах, чтобы в офисе можно было поесть, чтобы мобильный оплачивали… И удовлетворенно закрыла тетрадь, отметив с удивлением, что, выдавив из себя эти несколько пунктов, она устала больше, чем за пару часов, посвященных просмотру вакансий и отсылке резюме. «М‑да, видимо, нелегкая эта работа, из болота тащить бегемота»… И еще Соня подумала, что образ бегемота в болоте ей почему-то нравится, и если бы она хоть чуть-чуть умела рисовать, то немедленно изобразила бы себя очаровательным, растерянным бегемотиком в живописном маленьком болотце, желательно, в теплой стране… Да, и большую очередь спасателей Сони-бегемотика она бы тоже обязательно нарисовала. Развеселилась, довольно потянулась и только успела подумать, что заслужила право просто поваляться на диване, пока они там все думают, как бы поскорее ее позвать на работу, как зазвонил мобильный телефон.

– Это Софья Петровна?

– Да.

– Здравствуйте, нас заинтересовало ваше резюме. Это компания «Каланта-Сервис», вы же живете недалеко от нас? Позвоните по телефону 167–79-88 и договоритесь о встрече. Как можно скорее… – девушка говорила быстро и нервно.

– Простите, а к кому мне обратиться?

Там возникла странноватая пауза.

– Спросите Игоря Николаевича.(Опять начальник Игорь, как в «Арме»)

Соня радостно подпрыгнула и побежала за городской трубкой, которую забыла за завтраком на кухне, когда раздумывала, позвонить Кате и рассказать, что она опять ищет работу, или пока подождать. Соня решила подождать, вдруг еще Алексей узнает, что у нее опять проблемы. Почему-то Соне захотелось, чтобы именно он знал, что у нее все хорошо.

Она быстро дозвонилась, подозвали Игоря Николаевича.

– Здравствуйте, мне позвонили и просили договориться о встрече, сказали, что мое резюме вас заинтересовало.

– Меня? – удивился очень приглушенный голос в трубке.

– Ну да, так мне сказали…

– А как ваша фамилия, напомните…

– Колючкина Софья Петровна.

В трубке пауза шелестела бумагой.

– Ага, нашел… Но у вас же нет опыта работы в бакалейной группе товаров.

– Нет, – согласилась Соня.

– Вот видите, а нам нужен человек, который сразу же поправит наше положение в продажах… Лично против вас я ничего не имею, но понимаете, что вам понадобится время, чтобы разобраться во всем…

– Ну это не так долго… – попробовала защититься Соня и тут же разозлилась, ведь они ей позвонили сами!

– Возможно, возникло недопонимание… – тянул он время явно до того момента, как Соня сама поймет, что не походит.

– То есть встречаться со мной вам нет смысла? – помогла ему Соня.

– Ну а что, от одной встречи у вас появится опыт?

– Логично. Извините, просто мне позвонили и…

– Ничего страшного, удачи вам… – что-то он как-то ускоренно распрощался.

Ну и ладно! Соня полила цветы (может, Соня уже перестала курить, как и автор ))), потом снова проверила почту, никаких откликов еще не было. Значит, можно вернуться к идее просто полежать на диване.

Не успела устроиться на диване и начать щелкать пультом от телевизора, как снова зазвонил мобильный.

– Вы на сегодня договорились? – без всяких объяснений поинтересовалась та же девушка.

– Нет, – Соня искренне удивилась, – ваш господин сказал, что я вам не подхожу.

– Мало ли что он сказал, – отрезала девушка, – с вами хозяин хочет встретиться. Только сегодня до восьми часов. Сможете?

– Ну… смогу, – Соня была как-то неуверенна, что нужно туда идти.

– Отлично, тогда записывайте, как нас найти.

Соня все записала и отправилась собираться. Времени до встречи было еще достаточно, на автобусе минут двадцать. Она стала искать распечатанное резюме на всякий случай и посмотрела на тетрадку с глобусом. Забавно, одним из пунктов там был:  «близко от дома»… Очень забавно, даже страшновато слегка.

Она легко нашла здание какого-то института, где располагался офис компании.. Она позвонила в дверь, представилась, ее вышли встречать сразу два охранника. Провели в просторную комнату, предложили чай или кофе, Соня от всего отказалась: только что из дома… Тогда они попросили ее подождать.(Какой смысл в рассматривании обстановки? Эта фраза ни с чем далее не связана)

Соня разглядывала комнату. Она успела отметить, что обстановка достаточно богатая.  Красивый большой стол, комфортные новые кресла и стулья. Шикарная витрина с образцами продукции, возле нее Соня простояла достаточно долго, потому что видела, что в открытую дверь за ней приглядывал один из охранников. Все стены были увешены фотографиями – один живенький пожилой дяденька с разными известными людьми. Дяденьку Соня приметила, поэтому, когда открылась дверь и вошли двое мужчин, она сразу догадалась, кто есть хозяин, и почтительно поднялась именно ему навстречу.

– Глянь, она еще и симпатичная, – простецки охарактеризовал ее хозяин. – Валерий Петрович я… Ну, – он уселся в кресло, – давай рассказывай.

– Что именно? – уточнила Соня.

Второй вошедший мужчина откашлялся и заговорил тихим голосом, почти шепотом.

– Меня зовут Игорь Николаевич, я заместитель директора. Ваше резюме мы изучили…

Соня узнала его голос, это именно он отфутболил ее по телефону. Она вопросительно кивнула.

– А почему вы ушли из предыдущей компании? – спросил Игорь Николаевич почти участливо, и Соня поняла, что не стоит говорить, что он с ней сегодня уже общался.

– Не устраивала зарплата, – Соня знала, что этот ответ самый правильный. Упаси боже рассказывать, что тебе встретились «редкостные придурки» и «так дела не делают».

Они переглянулись.

– Ну как же так? Вы ведь договаривались, когда устраивались на испытательный срок? Может быть, что-то произошло? Вы как-то быстро оттуда ушли…

– Нет, – как можно доверительнее улыбалась Соня, – хорошая, интересная компания, просто оказалось несовпадение… И поэтому я действительно решила сразу уйти.

– Ладно, – резко прервал их Валерий Петрович, которому явно стало скучно, – ты расскажи, ты же писатель, чего пишешь?

– Я пока материал собираю, – серьезно ответила Соня, хотя к такому вопросу была не готова, но поняла, что не следует разглагольствовать, как и почему она перевелась на отделение критики, – мне деньги на жизнь нужны. А писать можно начать в любом возрасте…

– Да, – оживился Валерий Петрович, – я вот тоже подумываю книгу про свою жизнь написать. Поможешь мне?

«Ах вот что! – подумала Соня. – Вот, видимо, это то, что его заинтересовало». Но вслух сказала:

– Помочь, конечно, можно.

– Я простой мужик, только про себя, про людей писал бы… У меня ведь всего три класса образования…  Я из дома с цирком сбежал… Там и работал, ездил по всей стране…

Он резко вскочил, снял пиджак, быстро и легко сделал сальто.

– Класс! – искренне восхитилась Соня.

Довольный Валерий Петрович уселся на место.

– Вот… Потом сидел… Два раза сидел… Потом взяли меня менеджером, что ли, до сих пор в этих словах ни… фига, – сделал над собой колоссальное усилие Петрович, – не понимаю… Яйцами торговать… Ну, начал я во все въезжать, делать по-правильному… Потом меня даже каким-то начальником хотели сделать, но я уже в долги влез и понял, как свое дело организовать… Вляпался поначалу… Знаешь, что самое трудное в Москве тогда было? Деть куда-нибудь фуру тухлых кур… М‑да… Я ж еще пил… Уж не помню, с какой попытки от пьянства вылечился… Теперь не пью и терпеть не могу пьющих, имей в виду… – он строго посмотрел на Соню.

– Я не по этому делу…

– Ну тогда рассказывай, как ты тут руководить собираешься? Все остальное потом с Игорем без меня обсудите… Мне уже спать охота.

Соня украдкой взглянула на часы. Половина восьмого вечера. Странновато. Если сейчас начать говорить что-то нужно-правильное – это конец.

Она пожала плечами.

– По методу лягушки в детском саду… Мой опыт показывает, что это – самое правильное.

Игорь Николаевич перестал делать вид, что учит наизусть Сонино резюме, и уставился на нее. Соня делала вид, что всего лишь сообщила им, что дважды два по-прежнему четыре.

– Поясни, – махнул рукой Валерий Петрович.

– Поясняю. Я на примере. Вот пришел в сад мальчик Вася с большой гелевой лягушкой, которая, если ее отпустить, прилипнет к потолку… Он важный и гордый и эту свою лягушку никому, естественно, не хочет давать поиграть. В группе конфликт, все взвинчены… При обычном развитии событий Васю вечером заберут из сада в истерике, в лягушку вообще никто играть не будет, да еще и родителям достанется: зачем дали такую игрушку с собой, другие не могут себе этого позволить… А при грамотном подходе все будут счастливы. Смотрит воспитатель на Васю, да и говорит, мол, отлично, что Вася теперь занят такой шикарной лягушкой… А мы с вами, дети, чтобы не было нам грустно, сейчас побежим на улицу раздетые бегать, хулиганить, короче – делать многое из того, что обычно нельзя. Дети радуются, Вася тоже хочет с ними баловаться и хулиганить, а ему говорят – нет, ты будешь один в группе играть со своей лягушкой… Причем не один день… «Вот вам моя лягушка! – кричит Вася. – Я хочу с вами!» Конфликт исчерпан, все остаются в группе и играют с лягушкой. Краткие выводы. Первое, хорошо, когда кто-то приходит с лягушкой. Второе – главное эту лягушку использовать для общего блага. Третье – любой конфликт надо уметь переводить в конструктивное развитие ситуации…

– Точно! – хлопнул по столу Валерий Петрович. – Приходят, понимаешь, со своими клиентскими базами, связями там, туда-сюда… И все норовят только для себя выгоду извлечь… Ладно, мы тебя берем. Остальное с Игорем обсудишь. Я пошел спать. И еще, – он опять строго посмотрел на Соню, – терпеть не могу, когда опаздывают, отпрашиваются, болеют. Пришла работать – работай. Все, я пошел.

Он быстро вышел.

– А ему далеко до дома ехать? – спросила Соня Игоря Николаевича.

– Нет. Он к себе в кабинет пошел. Он живет здесь.

– То есть? Так много работы?

– У него рядом с кабинетом спальня, гостиная… Вы не думайте, квартира большая у него есть… Просто ему скучно…

– А семья? Дети, внуки, уже, наверное, да?

– Много вопросов задаете, – неодобрительно сказал Игорь Николаевич. – Ладно, скажу, все равно узнаете… Раз вам здесь работать… С женами он давно развелся… Ну, непростой он человек. Сын его, Игорь Валерьевич, у нас работает финансовым директором… Больше, пожалуй, вам знать не нужно… О зарплате поговорите с Валерим Петровичем. У вас раньше сколько было?

– Около тысячи на испытательный срок.

– Нормально… У нас примерно так же будет… Еще мы оплачиваем проездной, мобильный. В офисе столовая с бесплатными обедами, своя сауна – хозяин сам дизайн придумывал.

*

С первых же дней Сониной работы Петрович (так называли его все в офисе)был в отъезде. Она решила, что именно этим объяснялась спешка в вопросе по закрытию вакансии директора по продажам.  Соне  поставили компьютер (интересно, как двое до нее на этой должности обходились без компьютера), путем нечеловеческих усилий она добыла данные по продажам, сама себе установила недельный срок на обработку и анализ информации. К возвращению Петровича она уже должна быть в курсе всего, что произошло с его любимым детищем – омлетом быстрого приготовления.

За четыре дня отсутствия хозяина в офисе вовсю кипела жизнь. Не то что сама работа, даже упоминание о ней не омрачало бурного общения сотрудников. Соня уже все про всех знала, ей же было интересно посмотреть на этих людей в работе.

В основном сотрудники пребывали в сауне, бегали гонцы за пивом, мороженым и просто конкретно за какой-нибудь едой…

Но больше всего тревожило другое. Через три дня после сидения в офисе у Сони начался кашель, дышать было трудно, да и нос закладывало. Но как только она выходила на улицу, все проходило.

– Не переживайте, – как-то сказал ей Игорь Николаевич, – первые два-три месяца здесь все сильно кашляют, а потом ничего, привыкают…

– Почему? – насторожилась Соня.

– Яичный порошок, аллерген сильный, – нехотя ответил он.

Однажды после работы Соня встречалась с Настей в кафе, отмечали успешно написанный итоговый диктант по русскому. Учительница даже сказала Насте, что если бы не ее прогулы, то вполне могла быть пятерка и в году. Когда Соня подошла, то Настя буквально ужаснулась, как же плохо она выглядит. Соня кашляла, терла глаза.

– Не переживай, ребенок, просто сегодня я была на производстве… Пыталась понять, сколько они реально могут сделать…

– И как?

– Да беда какая-то. Получается, что раза в четыре меньше, чем Петрович хочет за месяц продавать…

– То есть если ты вдруг с кем-то договоришься, то…

– Вот именно… Знаешь, будешь смеяться, но мне опять кажется, что не туда попала… Пойдем, возьмем по горячему шоколаду, и я с тобой поделюсь своими мыслями…

Мысли, вернее, результаты наблюдения были следующими. Люди там работали все в основном давно, все жили рядом, производили впечатление дружного, почти семейного коллектива. За исключением Сони и еще двоих новых менеджеров. Один из них очень толковый, Иван, пришел из бакалеи со своей базой и занимается регионами, второго, своего друга, он привел для работы с московской розницей. Соня окрестила его Печальный Юноша Ковриков, потому что, как только она пыталась выяснить, чем же он занимается и собирается заниматься, его лицо принимало выражение буквально вселенской скорби. Живет же контора тем, что с места на место перепродает яичный порошок. И вот не так давно они решили сделать свой уникальный продукт – омлет быстрого приготовления. Омлет сделали, даже дали рекламу на телевидении, продавцы его набрали (дело было под дачный сезон), а потом он везде застрял, и его стали усиленно пытаться вернуть. На новую рекламу денег нет, а омлет надо продавать. Причем тоннами, как хочет Петрович. Задачка выходила не очень решаемая…

– Мам, – Настя внимательно ее слушала, – а ты можешь делать вид, что работаешь? Ну чтобы хотя бы за месяц зарплату получить?

– Знаешь, – Соня допила шоколад, – я и сама об этом думаю… Но я никогда не пробовала делать вид… И не очень хочется… Ладно, у них как-то хитро по частям зарплату платят… Приедет Петрович, и мне дадут первую часть денег.

– А летом трудно работу искать?

– Говорят, что труднее, хотя… Это очень мудреный процесс, повезти может в любое время года… – Соня глубоко вздохнула. – Вот видишь… Кашель пропал. Часа через два и глаза пройдут… Может, все не так страшно?

– Вообще твой кашель и глаза меня больше всего волнуют…

Соня довольно улыбнулась и попросила счет.

*

Спустя три дня с утра в офисе сидел Печальный Юноша Ковриков.

– Ты почему не на выезде? – возмущенно спросила Соня, еще вчера, перед ее «проставлением» по случаю первой части первой зарплаты она выдала ему задание на неделю, он сам согласился, что пока не в состоянии самостоятельно планировать свою работу.

– Так в сауне вчера были…

– Я тоже была…

– Ты ушла вовремя, а мы расслабились. Да все равно Петровича еще нет! Елена Ивановна вчера сказала, что его сегодня не будет, он прилетел и, похоже, простудился… Чего зря париться? Придет он в офис, начнет на всех орать, тогда я и смотаюсь…

– Но время идет! А дело стоит!

– Сонь, – вид стал совсем несчастный, – я еще вчера с девушкой поругался… Достала…

– Извини, – прервала Соня, – мне все это скучно слушать. Давай-ка, попей кофейку – и «в поля».

– Понимаешь, – продолжал страдать Юноша Ковриков.

– Нет… У меня закончилось понимание, – Соня начинала злиться. – У меня вообще такое впечатление, что я устроилась не директором по продажам, а директором по пониманию.

– Хорошо, что не директором по понятиям, – сзади улыбался только что вошедший Иван.

– Почему опоздал? – Соня решила не отвечать на опасную шутку, намекающую на уголовное прошлое хозяина. То, что здесь все без устали стучат друг на друга, она уже поняла.

– Понимаешь, – начал Иван, – тут такое дело…

Соня глубоко вздохнула.

– Повторяю: я не  директор по пониманию …

– Всем привет, – появившаяся менеджер Яна была явно только что из парикмахерской.      – Ян, у тебя же важные звонки, учитывая разницу во времени, тебе уже давно следует сидеть на телефоне.

– Понимаешь, – Яна искала в сумке сигареты, – мне удобнее приезжать позже… Петрович все время на меня из-за этого орет, но это же хорошо…

– Что орет хорошо?

– Да нет, – с умным видом продолжала Яна, – хорошо, что орет из-за опоздания, а не из-за работы. Понимаешь, здесь все так делают – надо найти для Петровича какую-то забаву, ну, повод для криков и наездов. Елена Ивановна часто водит дочку по врачам, дочка у нее поздняя, а Петрович постоянно хохмит на эту тему… Елена Ивановна при всех громко плачет, а потом тихо смеется в курилке. Володя, когда у него продажи падают, специально в сауне напивается, а потом Петрович его несколько дней на эту тему воспитывает… Тут все так устраиваются, понимаешь?

Соня понимающе кивнула, хотя вот это понимать совсем не хотелось.

Она вернулась на свое место, отметив, что работать по-прежнему никто не собирается. Но тут на пороге офиса возник загорелый и злой Петрович. Через 5 минут работа уже кипела и выкипала. Все звонили, друг другу что-то кричали, выясняли. В течение часа перед Соней обнаружилась целая гора возможной работы. К ней подлетали с примерно следующими словами: «Да, я забыл подготовить буклет, посмотри, пожалуйста, срочно!», «Ой, скажи мне, что у меня по продажам за прошлый месяц?», «Соня, давай быстренько разберемся, что мы можем сделать для участия в выставке, которая начнется через неделю, и уже ничего сделать нельзя, но Петрович просил перед отъездом разобраться… А я тут без него запарился с другими делами», «Давай быстро поменяем в прайсе цены и скажем, что целую неделю думали»…

Наконец раздался приветственный мат Петровича в комнате для менеджеров.

Люди с покорной радостью признавали, что без мудрого всевидящего ока Петровича они есть не что иное, как сборище тупых марионеток, идиотов, безмозглых куриц и прочее…

Соне Петрович велел пятнадцать через минут прийти на совещание с идеями. Только муть всякую не зудеть, он и так в курсе.

«Цирк, – грустно думала Соня, – самый настоящий цирк. И сейчас на арене буду клоун я». Она отодвинула в сторону все просьбы, смело послала словами Петровича всех, кто пытался быстро сделать ее руками свою работу, сосредоточенно пыталась смотреть в окно на небо… Глаза снова начинали болеть.

Пришла секретарь и велела идти в кабинет к Петровичу, где уже собралось несколько человек мужского пола. Соню уже предупредили, что вообще-то Петрович предпочитает с женщинами не работать, так, берет ненадолго для оживления ситуации.

– Ну, давай… Как про лягушку, – царственно махнул рукой Петрович, разлегшись на диване и поставив ноги на стену. – У меня голова опять болит, я лежать буду.

Все остальные сидели вокруг стола по стойке смирно.(это как?)

– Да ты садись, – велел Петрович, – в ногах правды нет, даже и в твоих.

«Ладно, – вздохнула Соня, – цирк так цирк».

– Я учусь масштабности, – серьезно начала она.

Мужики ехидно переглянулись.

– Предлагаю проект: «Омлет на Марс!» То есть начнем глобально, а потом посмотрим, как поудобнее спуститься с небес на землю. Значит, надо наладить поставки на Марс нашего омлета… Игорь Николаевич, – Соня почтительно кивнула в его сторону, – подготовит для марсиан сногсшибательные цены, поскольку мы у них на Марсе с омлетом будем первые, думаю, можно накрутить процентов 20–30. Юрий Анатольевич обеспечит транспорт, главный бухгалтер обойдет все марсианские налоги… Владимир Альбертович завтра начнет во дворе строительство бункера, поскольку я лично предлагаю брать с марсиан космическую нефть…

Мужики не знали, как реагировать, и смотрели на Петровича. Тот сел на диване,

– Ну, кто что делает, ты, я гляжу, разобралась… – Он посмотрел на большие часы. – Забыл совсем, сейчас уже шоу с этой сиськастой дурой начнется. Ладно, валите все отсюда и работайте… Завтра скажете, сколько тонн… Иначе всех без зарплаты оставлю… И тебя тоже, марсианка…

В коридоре Соню догнал Игорь Николаевич:

– А вы молодец. У вас есть шанс здесь подольше продержаться… – Он выглядел вполне дружелюбно, – Соня, у вас есть сейчас очень срочные к нему вопросы?

– Ну да, есть. Все тот же вопрос с сетями… Нужен человек, который будет этим заниматься…

– Не достучитесь, – вздохнул Игорь Николаевич.

– Почему? – удивилась Соня.

– Понимаете, – Соне показалось, что ее от этого слова начинает тошнить, – понимаете, он считает, что они должны с ним работать…

– Как мило! А они об этом знают?

– Нет. Так что он будет на вас давить именно с этим. Бросайте все и организуйте быстренько хоть одну поставку в крупную сеть…

– Быстренько? Вы что, серьезно? Да у нас половины документов, которыми следует сопровождать поставку, и в помине пока нет!

–  Соня, вы профессионал, это уже видно… А Валерий Петрович… Ну, вы еще поймете…

– Самодур, – тихо сказала Соня.

– Да, – перешел на шепот Игорь Николаевич, – но к нему можно приспособиться…

– А просто работать?

– Попробуйте…

Через два часа Соню снова вызвали к Петровичу.

Он был уже в халате, в домашних тапочках со смешными острыми носами и весело крутил глобус.

– Ты права! Я тут подумал – скучно живем. Замкнуто. Вот в Африке сколько народу голодает… Давай им наш омлет поставим?

– А платить они будут благодарностью?

– Да что ты все с этими деньгами! Не в них дело! Нам все равно надо выходить на международный уровень, понимаешь?

– Понимаю…

– Вот, даю тебе неделю, чтобы наладить международные связи. В какую-нибудь страну мой омлет послать… Как ты думаешь, может быть, на новых коробочках мою фотографию поместить и несколько слов о моей жизни?

– Я подумаю… – тихо ответила Соня.

Она вышла на улицу, сказав охранникам, что у нее сильно болит голова и ей нужно просто немного подышать воздухом. Поскольку головной болью исправно страдал сам Петрович, съедая по упаковке нурофена в день, эта причина являлась самой уважительной для того, чтобы выйти на улицу в середине рабочего дня.

Запел телефон, высветился незнакомый номер. Соня помедлила, но решила ответить.

– Алло, это Софья Петровна? Светлана Михайловна беспокоит. Я из кабинета директора… Вы только не волнуйтесь… Настя упала на школьном дворе, сильно… Мы «скорую» вызвали, я сейчас трубочку врачу передам…

Теперь заговорил мужской голос.

– Здравствуйте, я врач «скорой», девочку вашу мы госпитализируем, я предполагаю – сотрясение мозга… Запишите адрес больницы, мы будем там через час или два, в зависимости от пробок. Вы можете подъехать и все узнать…

Соня побежала внутрь здания. Она ворвалась в комнату менеджеров неожиданно и застала конец фразы, которую говорил Иван.

– А я ставлю, что еще месяц она точно продержится…

– Соня, что случилось? – спросила Яна, которую Соня чуть не сбила с ног.

– У дочери сотрясение мозга, в школе упала. Там «скорая» ее увозит в больницу. Я туда, я позвоню…

Соня схватила сумку и бежала по коридору к выходу.

– Соня, – за ней бежал Игорь Николаевич, – так нельзя уходить, когда Петрович в офисе… Идите к нему, заплачьте сразу, он вас пожалеет и отпустит, иначе будут проблемы…

– Вы что? – Соня остановилась. – Вы что, совсем тут? У меня ребенка в больницу везут, – она потрясла головой и побежала дальше.

– Я вас предупредил…

Соня как-то даже не успела разнервничаться, добралась до больницы, быстро нашла отделение, ее пропустили, только просили снять ветровку. Она увидела Настю, поговорила с врачом. Рентген дочке уже сделали, сотрясение оказалось средней тяжести, неделю обещали продержать. Соня смоталась домой, привезла все необходимое, чтобы больше не отпрашиваться с работы. Вечером усталая ввалилась домой, обзвонила всех, всех успокоила, сама успокоилась и легла спать.

На следующий день Соня вошла в офис и почувствовала, что все будто к чему-то готовятся… Она села за стол, уставилась в компьютер и стала внимательно слушать, что происходит вокруг. Было как-то давяще напряженно. Сегодня вообще никто не опоздал. Было известно, что Петрович уже бодрствует, несмотря на то что вчера проиграл много в казино и вернулся в дом-офис только под утро.

– Ну, нарисовалась? – возле Сони стоял Петрович.

– Да, – Соня поднялась, – извините, я вчера сорвалась с работы в больницу. У дочери сотрясение мозга, правда, средней тяжести, ничего страшного, но…

– А что! – перебил Петрович, усаживаясь на стол перед Соней. – Я тебе тут что, собес? Или Красный Крест? Ты почему ушла? А?

– Я же объяснила только что… – начала Соня.

– Ты чего меня перебиваешь, ты кто такая? – Петрович расходился не на шутку. Все сидели молча за своими столами, опустив глаза. Видимо, подобные публичные казни были частым явлением.

– Ты чего молчишь? Я тебе деньги за что заплачу?

Соня продолжала молчать. Вдруг почувствовала, что на нее кто-то надевает стеклянный колпак, она все видит, но до нее не достучаться.

За спиной Петровича Елена Ивановна и Яна усиленно показывали Соне жестами «заплачь». Соня продолжала молчать. Петрович орал, люди стояли, опустив головы. Потом ему резко надоело орать, и он начал опрашивать сотрудников, простить ли им Соню или выгнать сразу. Люди дружно говорили, что человек новый, надо, конечно, простить…

Когда Петрович ушел, Соня опустилась на стул, подняла глаза на монитор. Потом выпрямилась и стала удалять все созданные ею файлы. Это заняло немного времени, она поднялась и пошла к выходу. Трудовую она еще не приносила, потому что кто-то там еще был в отпуске. Так что можно просто уйти.

– Соня, – ее опять догнал Игорь Николаевич, – ну что вы такая истеричная… Он здесь на всех орет… Сидите и плачьте целый день, чтобы все видели…

Соня остановилась, посмотрела на него… Ведь интересный, умный мужик… Но как же можно позволять себе привыкать к такому обращению?

– Всего доброго вам, Игорь Николаевич…

– Соня, дождитесь хотя бы понедельника, получите деньги…

Соня махнула рукой.

– Что вы за психи такие, молодежь? Как можно уходить без зарплаты?

«Быстро», –  подумала Соня, но в ответ ничего не сказала.

*

– Мам, ну так как, с барабанами? Я не могу Вике дозвониться… Мам… – Настя устроилась у нее на коленях, довольно выслушав, что Соня была в школе, потом в милиции, везде зафиксировали несчастный случай, хотя Настя и Вика начали с кем-то драку, и Настя упала из-за этого. Зато Насте все выставили годовые оценки… И теперь ей не надо будет ходить каждый день в школу и что-то сдавать.

– Слушай, Насть, дай мне времени…

– Много?

– Хотя бы еще две недели… Я получу зарплату на новом месте, – Соня решила Насте не говорить про работу. Она вообще не хотела об этом вспоминать, в чем-то разбираться, –  и подумаю, что мы можем себе позволить сейчас… Вообще-то я бы больше хотела отправить тебя куда-нибудь в международный лагерь…

Настя приподнялась на кровати.

– Одну?

– Ну, не совсем одну, с группой… В какую-нибудь Венгрию, чтобы не очень дорого…

– Нет, – Настя говорила неуверенно, – мне больше нужны барабаны…

– Но хотя бы две недели можно подождать?

– Можно, но у меня есть шансы?

– Конечно, есть… Шансы есть у всех и всегда.

Соня поцеловала Настю и вышла в коридор. Было тихо. Из соседней палаты выскочили три мальчишки на костылях.

– Ушла! Супер! – завопил один из них. – Тетенька! Здравствуйте! Помогите нам, пожалуйста.

– Хорошо, – удивленно согласилась Соня.

– Класс! Быстро идите вон к тому креслу в конце коридора, видите? Это финиш. Стойте там и смотрите внимательно, кто из нас первым прибежит.

– Да куда же вам бегать на костылях? – обалдела Соня.

– Как куда? – серьезно ответил второй парнишка, устраивая ногу на старт. – Пока в конец коридора. Давайте быстрее, а то сейчас эта мымра вернется.

Соня послушно пошла к указанному креслу.

– Старт! – завопил инициатор забега, и все трое быстро заковыляли к ней. Сзади послышались шаги.

– Вы что, совсем? – театральным голосом закричала Соня, поскольку, обернувшись, увидела медсестру. – Молодец, – Соня быстро пожала руку первому доковылявшему до кресла, – ты выиграл!

Она быстро пошла по коридору, еле сдерживая смех.

– Я вам сейчас головы переломаю сама, чтобы лежали спокойно, спортсмены! – неслось ей вслед.

Да, вот она, настоящая энергия жизни. Наперегонки со сломанными ногами.

Соня вышла на улицу. Дождь кончился, светило солнце, испаряя влагу с асфальта. На ухоженных клумбах красовались разноцветные тюльпаны… Все хорошо… Только надо найти выход…

Что же придумать с барабанами? Надо попросить помощи… Вряд ли эта ситуация такая уж уникальная и неразрешимая. Соня порылась в сумке, достала мобильный и набрала номер… Не отвечает… У нее все оборвалось внутри… Но телефон вскоре запел, и она радостно закричала на всю улицу:

– Да, здравствуйте, Семен Васильевич, я звонила, да!..