Сайт писателя Ирины Шухаевой

Здравствуйте, я гений!

Здравствуйте, я гений!
(новая книга)

У меня есть официальное подтверждение: в генных ключах Ричарда Радда я имею генный ключ номер 16, он называется “магический гений”.
Далее следует пояснение, что речь идёт, скорее, не о магии, а об уникальных способностях мгновенного проникновения в любую энерго-информационную систему, созданную людьми.
Поэтому я сходу разбираюсь в том, чему люди учатся годами. И это бесит людей, особенно многодипломных специалистов, и меня обвиняют в том, что поверхностна.
Там, где мне дальше неинтересно — да!
А вот там, где интересно — я соединяю несоединимое, и это получается просто и доступно. Людям.
Такое вообще свойственно гениям.
Гений — это личный бренд Бога.
И у нас серьезные отношения. Меня создают, развивают, пинают. Я огрызаюсь, имею свое авторитетное мнение, но, в итоге, делаю что велено и получаю награды.
Мои зачёты, бонусы и премии идут свыше.
Жить приходится, как говорится, по гамбургскому счёту.
Привыкать было трудно, но сейчас — кайф.
И у меня личное задание — писать.
Мне можно писать про все, даже про свои разборки с Высшими силами. Но только про то, что я прожила сама.
Поэтому я нифига не теоретик. Я практик!
Гениальный, разумеется!
Я всегда знаю, что и как сделать.

Способности проявлялись с детства. Родилась я в семье ученого химика и детского психиатра.
Девочка с такими способностями не очень удобна родителям. Особенно если она старшая, и есть ещё одна девочка.

Сначала им было забавно меня развивать, особенно папе, но дальше стало ясно, что в развитие нужно вкладываться, а нужна была прислуга.
Способности стали гнобить, внушать ненормальность, грузить бытовыми обязанностями, обесценивать.

Обиды — это обязательный тест-драйв талантливых людей. Это для выработки навыка вкладывания своих эмоций в творчество, вместо сливания энергии на других людей.
Я копила обиды с детства.
Сильнее всего обиделась на Бога.
Было такое, да.
Огромный такой ресурс я накопила.
Мой собственный процесс распаковки энергии из обид длился 420 дней.
Каждый божий день работы.
В итоге родилось несколько тренингов.
А книга “Обиды, прощайте. Энциклопедия” уже родилась, но говорить и ходить только учится. Пора ее взять за руку и вывести в свет.

Я легко и глубоко проникаю в энерго-информационные системы, созданные людьми. Направления, методы, практики. Гений же. В связи с чем часто невыносима в обучении и общении — категорична.
Поэтому ещё я не чатланин. В моих собственных циклах практик нет чатов, и в других не общаюсь. Энергию и результаты берегу.

Однако вернёмся к гениальности.
Звание обязывает действовать!
И есть могучие системы, созданные людьми в сотворчестве с Богом, и людскому управлению нет места в этих системах.
Именно к ним я приставлена как мастер с пожизненным служением.

Там я черпаю свои идеи, ресурсы, достаток, энергию.
И помогаю наладить свое взаимодействие.
Такая могучая система поддержки есть у всех.
Научить пользоваться могут только избранные.
Ибо званых много, но мало избранных.

За десять лет практики накопилось знаний для описания, удивительных историй, ярких образов внутреннего мира, которые своим движением и развитием снимают целое авторское кино.
Блокбастер “Жизнь”.

Здравствуйте, я гений!
Второй эпизод.
ЭТА ДЕВОЧКА С ДЕТСТВА С НЕБОМ РАЗГОВАРИВАЛА

В детстве меня дразнили “Ворчун Дутиков”, “Вождь краснокожих”, “Девочка нет”.

Я родилась в Москве. Когда я еще была в мамином животе, на седьмом месяце, папа привел домой друзей врачей. И они ржали так, что маму ночью увезли со схватками — так я хотела смеха. Сразу, еще до рождения.

В яслях с 9‑ти месяцев. Мама рассказывает, что где-то на второй неделе моего пребывания, в манеже вокруг меня было много игрушек и свободное место. Да, мне пространство подавай.
В яслях на обед давали гуляш, всем подряд. А зубов у меня до года не было вообще, даже намеков не было. И маме сказали, что растет умственно осталый ребенок.

Далее детский сад. Я жила, в основном, в углу. Когда не была занята познавательным или слишком резвым хулиганством.
Помню, однажды, я решила себя хорошо вести. Воспиталки ушли и велели сидеть тихо. Помню, как сейчас — сижу я тихо на стульчике и смотрю, как бесятся типа хорошие дети.
Пришли воспиталки и меня первую в угол. Ну, я выбесилась: я вам покажу!!!
На следующий день мальчишки под моим руководством свернули все краны и устроили потоп во время тихого часа. Вот вам!!!
И я, справедливо в этот раз наказанная, ликовала!!!

А еще меня нельзя было заставить. Я ненавидела творожную запеканку и молоко с пенкой.
Как то раз вызвали заведующую, чтобы меня сломать. Но нет.
Битва шла до папиного появления. Как его обаяние и профессионализм (психиатр же, тоже гений) убедили заведующую, я не знаю.
Но домой мы шли победителями.
Даже ненавистную шапку-шлем я надела без пререканий.
И вместо молока с запеканкой мне давали обеденный компот и кусок хлеба.
Пища Богов! Победителей, разумеется.

В детстве я отчаянно боролась за папу. Он был хороший, особенно для других, для тех, кому плохо. Своей детской логикой я усвоила — чтобы папа был со мной, мне должно быть плохо.
В ход шло все — падать так капитально, раниться тоже (иначе маме отдадут), симулировать непонятную болезнь, вредничать до упора — до папиного вмешательства.
Пусть дальше наказание, но свою порцию внимания я отвоевывала.

В связи с тем, что наказания обычно предполагали уединения, у меня было достаточно возможности и времени с детства размышлять о смысле жизни, дружить с небом и с окружающим миром.
Когда со мной работали шаманы (северотехасские, недровые ребята)
один из них описал картину:
— Вижу большую реку, горит костер, варят рыбу, чтобы есть воду. Девочка сидит в странном, почти прозрачном доме, и разговаривает с облаками. Эта девочка с детства с небом разговаривала.

Точно! Это он описал наш походный быт на Волге.
Стоянка, варили уху, я наказанная, сижу в палатке.
В походах меня наказывали сидением в палатке в одиночестве. Было маленькое пластиковое окошко, в нем видно кусочек неба, ветки деревьев.
Я с ними и разговаривала. А с кем еще???
А эти гадские взрослые подслушивали. Может быть, они вообще меня специально наказывали, чтобы подслушивать!!!

Через некоторое время мне становилось скучно, обзор маленький, и я хотела получить папу:
— Ааааа!!!! Ползет огромный паук!!! Он меня сейчас съест!!!
Мама с ним не справится! Папа, спаси меня!!!

Папа бросал свои дела, и залезал в палатку. И я убедительно, как умела, сочиняла, куда делся этот огромный паук.
Но он был!!! Честное слово!!!

Я НЕПРИЗНАННЫЙ ГЕНИЙ.
Мамой непризнанный.

У тебя обычные способности…
Тебе не может повезти…
Ты должна заработать себе квартиру.
Ты можешь что-то там писать, но сначала
*Сделай ремонт
* Заработай денег на:
Забор на дачу
Остекление балкона со шкафом
Сестре на аспирантуру
Бесконечность…

* Тебя нужно наказать и все у тебя отобрать за то, что ты до семи лет жила одна в семье, и папа был здоров.
* У тебя мой стиль письма
* Все сюжеты твоих рассказов подсказала я…

Мама родилась в июле 41 года, в бомбёжку, в роддоме возле Красной площади.
Мой дед, ее отец, никогда ее не видел, но знал, что она родилась.
Он пропал без вести в июле 42 года.
!!!! У меня его стиль письма! Это я поняла из фронтовых писем.
Раньше бабушка не отдавала письма маме. И мама обижалась.
Теперь мама не то, что не даёт, даже не показывает письма деда мне.
Зараза такая, мешает работать.

И я спрашиваю у рода напрямую.
Ответы достаточно содержательны.

В 1946 году бабушка, мамина мама, второй раз вышла замуж, и родила маме сестру.
Про то, как выделяли сестру, мама может говорить днями напролет.

Мама стала химиком, как и хотела.
Выбрала моего отца, который рос без матери с трёх лет. С мачехой и сестрой, которая родилась во втором браке деда.

Мама потеряла недвижимость в Кадашевском переулке, папа на Чистопрудном бульваре.
Они залезли по уши в долги и купили кооперативную квартиру на окраине Москвы.
Долги отдали, и отец сразу умер.

Маме год ставили бесплодие, а затем я.
Бабуленция, сказав: с таким мужем тебе помощь не нужна — укатила на месяц в санаторий.
Муж целыми днями работал.
Мы с мамой были вдвоём.
Через месяц выяснилось, что у мамы совсем нет молока, и я жила голодная.
Засыпала только у папы на руках.

В детстве, до рождении сестры было больше папы, чем мамы.
И потом, когда он болел и умирал, его тоже было больше.
Мамы стало слишком много после его смерти. А мужчины исчезли из жизни от слова “совсем”.

Я увлеклась страданием и флагом: я помогаю маме, у нас горе и Шура маленькая.
Шура, моя младшая сестра.
Когда отец скончался, мне было 13 лет, ей 5.

Ты должна…
Ты сама виновата…
А обо мне ты подумала…

Будь идеальной, тогда папа не будет на тебя орать, и не будет тебя бить…

Да, было, смертельно больной, он срывался на мне.
Больше никого дома не было.
И я поверила маме: надо быть идеальной, чтобы тебя не били.

Когда отца не стало, я очень усердно старалась

1. Поддержать
2. Развеселить.
3. Получить подтверждение, что я хорошо все делаю, правильно. Ну, пусть на идеально не дотягиваю, но хотя бы правильно.

Но нет. Не вышло. Я так и не смогла понравиться маме. Я не идеальна в ее глазах.
Это мама помогла мне усвоить, что любят любую. Как сестру.
!!!И не любят тоже любую!!! Как меня.
Как ни старайся.
Я старалась очень долго.

До маминых обманов с землёй и недвижимостью.
До повтора маминой болезни.

После этого очухалась.
Не после потерь, нет, болезнь примирила меня с мамой.
Поскольку половина того, что меня бесит в маме — следствие болезни.
И все это было обнаружено у меня самой:
Неверие
Зависть
Трусость
Корысть
Невыполненные обещания
Злобная память прошлого
Отрицание
Страх позора

И ещё очень сильные последствия магии.
Мама, четвертая подряд в роду, спасала брак приворотом.
“Лучше пусть уйдёт из жизни, чем из семьи”.
Страх позора.
Отец и ушел ровно через семь лет.
Статус вдовы подходил моим старшим женщинам больше, чем статус брошенной жены.
Клетка наследственной программы ИЗМЕНЫ пока держит меня крепко. Но я выбираюсь.

Меня убивали обиды на маму.
Теперь они приносят мне деньги и признание.
Уже неплохо!!!
Я уже умница!

Честно говорю маме: спасибо за жизнь!!!
Такую, какую мы с ней прожили.

Но за это все нет у меня никакой благодарности. И в практиках моих нет.
Есть награды за прожитые обиды.
А прощений и благодарностей нет.

Есть: Слава Богу, мы через это уже прошли.
Прожили. Это было. Так и так. Но было!!!
И есть чудодейственная пилюля: сегодня!!!
Лживые прощения и заверения в любви к маме ещё никому не дали ни здоровья, ни денег, ни любви.
Больше десяти лет проверяю.

И у меня до сих пор есть горечь от подорванного здоровья и упущенных возможностей.
Да, есть.

Поздно я дернула к себе, в свою жизнь и реализацию способностей.

Образ мамы в практиках частенько сносят образы старших женщин в роду.
Дают напрямую то, что я прошу.
Отношения с образом матери — это деньги.
А это необходимо.
Деньги. Их я точно люблю. И это мой честный стимул в личных проработках отношений с мамой.

Мама, отдай мои деньги и перестань лезть в мое наследие и способности!!!
Это не твое дело, от слова совсем.
Лезь к сестре, она хорошая.

А я у мамы первый блин комом, вот!!!
А первый блин, кстати, отдавали роду.
Ребята, я вся ваша!
И для вас — я точно гений!!!!

Петр Иваныч номер два.

Да, так меня звали.
Ну, очень похожа потому что на папу.
“Ой, Ирка теперь со стрижкой” — глядя на фото — “нет, это не Ирка, это Петька в 20 лет”
Петр Иваныч номер два, Иван Иваныч номер три.
Порода в девку пошла.
Крепкая такая порода.
Дед отцовский, Иван Иванович — чистокровный кубанский казак.
Мои способности от них.
Целителей в казачьих станах называли “характерники”. Кстати, очень много схоже с шаманскими правилами работы напрямую.
Характер — это да.

Папа — младший из четырех братьев, и первый умер в возрасте 42 лет.
Все четверо умерли рано от одного диагноза.
Папа мечтал стать хирургом, гениальный диагност, и руки волшебные.
Но здоровье не позволило, стал детским психиатром.

В детстве именно папа водил меня за способностями.
Дважды поступать в музыкальную школу.
Первый раз на углу стоял ларёк с мороженым!!! И папа сказал: куплю на обратном пути!
Ну, все — задача ясна!
Быстрее вернуться обратно.
Быстро отвечать на дурацкие вопросы.
Откровенно злиться на предложение: девочка, послушай внимательно и подумай.
Вот, дура — некогда же. Мороженое может закончиться!!!
В итоге я получила заключение о полном отсутствии музыкальных способностей и мороженое. Мы успели.

Во второй музыкалке я не прошла тест на собственничество.
Эта серая скучная вонючка хихикала и строила папе глазки.
А я ей честно скажу, сколько нот она сыграла? Одну или две?
Чтобы потом папу к ней приводить???
Ни за что!!
Отсутствие способностей подтвердилось.

Ещё меня отдали рисовать. Художники ж в семье.
Меня ничто не отвлекало, но тестовый петух вышел так себе. И опять именно папе сообщили, что нет способностей.

Папа научил меня вести дневник, делать гербарий, собирать грибы и ягоды.
Показал шмеля, с каплей дождя на попе.
Шмель прятался в цветке малины.
Папа читал мне “Дальние страны” и “Голубую чашку”.
Для папы я в четыре года выучила наизусть “Жильцы старого дома”.
Я сидела у папы на колене и читала их друзьям.

Два сильных удара в детстве тоже пришли от папы.
Мне попалась книжка Тайны сибирской платформы”. Про то, как наши геологи искали в Сибири алмазные жилы.
Все! Я ушла сквозь страницы, решила стать геологом, сообщила папе, что сначала мне ещё нужно таких книг, а потом я стану геологом.
Папа пробовал меня отвлечь всякими сопряженными с профессией трудностями, но нет!
Тогда он посадил меня на колени и сказал:
Ты не будешь геологом. У тебя плохое здоровье, тебя не возьмут. Это из-за меня.

Мир рухнул и папа тоже. Мечту отняли. И ещё есть какая-то сволочь, называется “здоровье”, и оно у меня плохое, это из-за папы.

А однажды я сказала папе: я не люблю свое имя. Зачем вы меня так назвали?
Мы стояли у окна.
— Это я тебя так назвал. В честь моей мамы. Бабушка Лена не моя мама…
— А твоя мама умерла?
И он молчит в ответ. Вот этот большой, сильный, на глазах обмяк, стало противно.
— Можешь не заниматься сегодня музыкой, иди, погуляй!!!
Ура!!! Свобода!!!

Долго этот эпизод прятался во мне и его значение — молчание вместо правды.
А как бы он мне, пионерскому лидеру и отличнице, сообщил, что мама его жива и находится в сумасшедшем доме.
Вот такое имя. С такой историей.
Моя мама, чуть что, любила орать: ты сумасшедшая, есть в кого…

Как то раз я получила одновременно два по физкультуре и замечание в дневник за поведение.
С жутким страхом ждала папу.
Выпалила ему на пороге все новости.
А он смеётся: ну и что! Смотри — открывает портфель — я Джо Дассена купил. Мое любимое “Бабье лето”. Идём слушать…
Помню хорошо голубую маленькую прозрачную пластинку.

Эту мелодию я беру ко всем видео и рассказам о папе. Это наша с ним музыка.

В этом году родителям по 80.
Они у меня военного года выпуска.
Папа в феврале, до войны.
А мама в июле.

И в этом году, снова отпуская из себя боль его болезни и ухода, я прочитала папе его любимых “Жильцов старого дома”.
Потому что так захотела.

Разослала запись своим.
И в 19 странах люди слушали и плакали.
И писали мне пронзительные воспоминания детства.
Будто на большом берегу горел большой костер для всех, и там были все, кто нам дорог, и слушали эти простые строки про ежа, страдавшего бессонницей…

ИЩИТЕ ЖЕНЩИНУ

Всегда есть рядом у меня такая женщина. Которая бесит тем, что ей досталось.
Без всяких объяснений. Просто у нее не так, как у тебя, у нее лучше.
И тебя это цепляет и заставляет соперничать.
Зачем-то.

Так фонит в моей жизни самый большой проигрыш.
Да, я боролась за папу. И научилась побеждать и получать его внимание.
И вообще жить яркой и интересной жизнью.
Я побеждала чужих.
Когда мне было почти семь лет, родилась сестра.
Все рухнуло!!! Папа умилялся сестрой, у мамы на ней съехала крыша, а я сдалась.

Я перестала быть дерзкой, задорной.
Как и велели родители — я повзрослела.
Перестала быть собой и начала учиться нравиться.
Ведь теперь я:
Подаю пример сестре
Должна понимать
Должна помогать
Должна думать о родителях
Мало ли что я хочу — есть Шура

Я стала приложением к семейному быту.

Вообще-то я обо всем этом не думала.
Энергии и ресурса Высшие Силы дали много, но не на это.

Когда папа умер, мы с мамой думали только о Шуре — маленькая, так любила папу…
Я продолжала забирать ее из сада и затем с продленки, таскала с собой по всем тусовкам. На всех фото со мной сестра — как приложение.
Я ждала, когда она вырастет, мы разделим обязанности, и мне станет легче и я начну жить своей жизнью тоже.
Но нет!

Как только она подросла и я решила, что она уже вполне может подмести пол или сварить макароны на ужин, оказалось, что я редкая гадина и тварь.

- У нее рано умер папа, — орала на меня мама, — оставь ее в покое!
— А у меня что, поздно, что ли умер? Может, я что-то про себя не знаю???
— Как ты смеешь хамить матери?

И я ломалась, не смела хамить. Меня так приучили.
Зато сестра маму с детства посылала как хотела. И ей было можно — просто такой характер у нее. И я должна это понимать.
Но вот засада — я отчаянно верила, что мама опомнится, очнётся — вот, ещё чуть-чуть, и все наладится.
Ну, хорошо, ещё это и вот это сделаю так, как они хотят, и все наладится.

Так и жили
Ира должна, потому что Шура хочет.
Все мои порывы поменять в формуле слагаемые заканчивались скандалами.
Я не выдерживала, шла просить у мамы прощения, просто потому, что она мама.

Я придумала себе историю на 420 дней.
Как будто инопланетяне похитили моих настоящих маму и сестру, которые меня любят. А вместо них прислали на землю злых бездушных кукол, которые хотят меня погубить.
Мама и сестра хотят скорее вернуться на землю, но для этого они там должны вылечить меня от всех ран и компенсировать ущерб.
Поэтому на далёкой голубой планете они трудятся на исправительных работах.
Иногда вместе, иногда по одной.
От меня зависит — какую я назначу им приносить мне пользу, так и делают.
И ещё у меня там есть оазис наград.
Сначала там проявляется награда за прожитую обиду, а уж затем она приходит в жизнь.
Такой работой растворилась моя киста размером шесть сантиметров, пришла возможность жить отдельно так, как я хочу.

Теперь мы разделились совсем.
Я живу своей жизнью, маме помогает сестра, они живут рядом.

Мама так сейчас о нас рассказывает: у меня две дочери, одна была красивая, теперь часто болеет.
А вторая и умная, и богатая, и мужиков полно…

Где я в этой истории, думается мне, понятно.

Когда десятую часть своих обид и боли я перенесла в свой первый роман “Черепаха золотая”, мама и сестра не разговаривали со мной год.
Потому что я написала книгу, чтобы их обидеть своим враньём.
Попробуйте 400 страниц книги написать с такой целью!

Когда я начинаю завидовать какой-то женщине, я говорю себе: ищи связь с юношеской болью, перестань пускать Шуру в свою жизнь.
Главное — уходи от соперничества, не старайся быть лучшей.
Ты уже старалась быть лучше Шуры, и проиграла.
Можно хватит!

БЕРЕЗЫ, НЕБО, ДВА КРЫЛЬЦА

С детства у меня были два важнейших дела.
Зимой стоять дома у окна и смотреть жизнь.
Летом сидеть на даче на крыльце и смотреть на березы и небо.
Когда ветрено и дождь — то стоять на крыльце. Мне было это надо — и всё!!!

Тогда я не умела объяснить родителям, что это — дела! Это самые важные для меня минуты дня.
Это сейчас я могу рассказать, что я поклонница той национальной идеи, которую высказал Иван Ильин: искусство созерцания — вот национальная русская идея.
А для меня ещё и практика. С детства была у меня такая практика: либо стоять, прижавшись лбом к холодному стеклу, и смотреть, что там происходит.
Либо сидеть на даче на крыльце и смотреть, как березы с небом разговаривают.
Это было мне совершенно необходимо, и это было дело.
Дело, потому что меня всегда раздражённо обвиняли в безделии.
— Делать тебе нечего, опять к стеклу прилипла. Иди, сделай …
— Опять на крыльце расселась — делать тебе нечего. Займись лучше…
И я училась делать все другое слишком быстро и ловко — потому что у меня была цель — смотреть на березы или прилипнуть лбом к стеклу.

В детстве я не умела защищать своё дело.
В эти минуты мир за окном и березы с неба погружали меня в состояние, из которого рождаются образы и слова.
Крепла наблюдательность, сравнение, слежение, единение. И желание всем этим поделиться, передать.

Я уже в детстве знала, что у многих людей нет таких своих дел, вернее, они их ещё не нашли, и от этого им плохо.
И если передать им, как это классно — они заразятся. Мне с детства не хотелось учить, мне хотелось увлечь, показать, дать попробовать.
Этому научить нельзя, но заразить можно.

Сегодня без этого созерцания невозможны мои дела.
Никакие. Ни эссе, ни романы, ни стихи.
Ни образные практики, ни высокоточные хирургические операции на тонком плане у людей.
Вчувствоваться в момент, проникнуть, соединиться. Получить право на действие, которое не будет рассматриваться, как грубое вторжение — нет. Все будет органично, проникновенно.
Это тренировалось с детства, проникало и задерживалось во мне.

Так сложилось в жизни, что теперь у меня есть абсолютно моя дача с двумя домиками.
И два крыльца, друг напротив друга.
Одно на восход, второе на закат.
И березы, много берёз.

И лично две мои, которые для меня посажены Серёгой.
Сейчас они уже большие, прямо на участке, домики стоят в их тени.
Все верно, все для меня.
Я же выросла, мыслей, образов, слов теперь гораздо больше.
И березы больше, и неба на моей даче гораздо больше, чем на отцовской.

И я смотрю на небо и березы и вечером, и утром, и весной, и летом, и осенью.
И меня настигают озарения.
Вести сеансы, консультации я на даче могу. Многие специально записываются, когда я буду на даче работать — все волшебнее получается.
А вот писать на даче я не могу.
Только наброски, озарения, пойманное в двух словах.
Никак не конкурируют мои слова с тем, что говорят мне небо и берёзы.
Да и зачем.
Ведь есть электричка для записей, дома смотрю в окно между записями слов, видео или практик.
Я фото-видео-шизик. Красиво, образно, живо, в развитии, чтобы это развитие созерцать.

Ещё я на дачу часто вожу распечатанные материалы для изучения. И книги.
Кладу их на широкие перила под берёзы… И не читаю.
Видимо, сначала читают небо и березы.
Мне вкладывают в голову.
И я, когда начинаю читать, уже знаю.
Такое яснознание. Природой, как говорится, заложено.
Берёзами и небом.

Березы и небо — это видеть, слышать, проникать и впитывать. Это предписание такое.

ПРОБЛЕСКИ СЕБЯ СКВОЗЬ НАДО

В детстве, когда уже помнишь мысли, меня у меня особенно не было.
С семи лет в голове прочно поселилось НАДО.
После удовлетворения НАДО, а в детстве и юности я искренне верила, что это ненасытное чудовище можно накормить, наступит какая-то другая классная своя жизнь.
— Пойдешь в ПТУ стружку возить, — угрожал мне папа за плохое поведение.
Мне туда не надо.
Хотя, у меня был ухажёр, который паркет реставрировал и работал по дереву.
Неплохо ему было после ПТУ.

Красивая девочка, интересная девочка, умная девочка.
Долго я точно знала, что это все для НАДО.
Сначала оно удовлетворится, а потом уже я.
Я потом. Лет до 26 так было.
Красота как-то для меня не играла роли.
И сейчас не играет.
Сама по себе, красота не интересна.
Поэтому с позиции внешности я себе не интересна. С детства и по сей день.

Красотой надо воспользоваться. Успеть воспользоваться. Это мне вбивали в голову, но голова не брала.
Потому что меня во внешности не было!
В другом была!!!

Проблески себя сквозь НАДО.
Были.
Ведь я читала много, потому что сначала НАДО. И это было спасением от бесконечной нагрузки в семье.
Геологи. Ещё ведь привлекала свобода от этого НАДО. Они были заняты только своим делом!!! И должны только стране алмазов!!! А не чистить картошку и гулять с сестрой.

Второе — писать. Дневник вести папа заставлял, но в это время же от меня отставали!!!
После можно было сидеть за столом, что-то писать, или делать вид, что пишешь. А на самом деле — смотреть в окно.
Из НАДО сидеть за столом и делать уроки выросло и окрепло увлечение писать.
Писать о том, что есть сейчас.
Мечтать в детстве было трудно, НАДО все блокировало. Оно, это НАДО, приходило в обнимку с ПОТОМ. Тот ещё дуэт, я вам скажу!!!

Третье. Слава Богу — НАДО было гулять на свежем воздухе!
И это было спасением! Правда, просто гулять на даче, например, было нельзя.
НАДО что-то принести из леса — грибы, ягоды, травы, хворост, шишки для самовара.
Меня любила природа, как и я ее. Грибы и ягоды прыгали на меня сами, и я успевала просто погулять.
А в Москве?
— Заодно прогуляешься до магазина…

Четвертое. Готовить. Научилась рано. Ну, во-первых, семье было НАДО. Во-вторых за это хвалили!!! И уже в третьих — нравилось!!!
Я была главная!!! Я создавала по мотивам рецептов, и у меня получалось круто!!!
Никто не дергал в это время.
В семье жил папин принцип помощи на кухне:
— Тебе помочь?
— Да, не мешай!
И ещё — блюдо подаётся красиво!!!
Это важно. Полный бардак во время приготовления красоты и вкусноты необходим!!!

А ещё, когда меня привозили в гости к бабушке с дедушкой, я обожала разбрасывать его рукописи.
Со временем, дед специально для меня оставлял на столе уже ненужные черновики, и я их разбрасывала.
И ковыряла ложкой паркет.
Мне разрешали, и я долго пыхтела, занятая. Такой был кайф, вытащить целую паркетину и узнать, что там внутри.

Ба и де уже вели богемный творческий образ жизни, и иногда брали меня с собой в дома творчества.
Чтобы я не носилась по творческим коридорам с дикими воплями, бабушка со мной очень много гуляла.
И… Божечки… Как это вынести мне — там еду приносили готовую и кто-то мыл посуду!!! Вообще, такое, оказывается, бывает!!!
Мы ходили на еду!!!
И надо было специально для этого одеваться и причесываться!!
Неожиданно.
Ба и де обсуждали серьезно, кто в чем пойдет к обеду или ужину. Это на завтрак можно в спортивном костюме.
А обед и ужин — нет, нельзя.
И меня надо было как-то облагородить что ли.
Бывало, что ба до поездки водила меня в магазин “Тимур” на Фрунзенской набережной, и мы выбирали одежду.
Вместо “что дали, то и наденешь”, бабушка спрашивала: ну, ты себе нравишься?
Это как: есть ли жизнь на Марсе?
А кто такой Марс?

Дед был дружен со многими знаменитыми людьми.
Однажды в дом творчества в гости приехал Чингиз Айтматов.
По моим детским планам, они должны были пойти гулять и потом в ресторан, а я в это время собиралась покалякать красивой ручкой деда.
Для чего спряталась в гостиной номера за креслом, и вожделенно ждала.
А они не ушли, стали разговаривать.
Чингиз тогда работал на “Плахой”.
Врезалось в мою голову: статьи, рассказы, повести — это так, черновики, подготовка.
Когда идёт проза — тебя нет. Все подчинено работе.
И дальше рассказывал, как встаёт теперь всегда в шесть утра, как ищет систему редактирования. Дед много про свое говорил. Про память они много спорили.

Разговор прервала бабушка, влетевшая со словами:
— Сенечка, катастрофа!!! Ирочки нигде нет!!!

- Я здесь, — буркнула я. Ощущение было, что у меня отобрали все шоколадные конфеты мира сразу, потому что это закончилось.
Их разговор и мое несанкционированное участие в виде слушателя.
Впитывающее устройство я тогда была. Вот.

- И ты все это время тихо здесь сидела!?? Это же ребенку совершенно неинтересно?
И паркета нет!
Что ты делала?

- Слушала.
— Что?
— Всё…

Вечером перед сном дед говорил бабушке:

- И всё-таки это загадка. Как она могла больше двух часов тихо сидеть и слушать, как мы пишем… Непостижимо…

А на этой фотке я похожа не на папу, а на молодую счастливую мою бабушку!!!
Как же они нужны мне со своими историями счастья!!!

Ба, которая в халате выглядела королевой, хотя красавицей не была.
Она была леди изнутри.
Это мне в наследие, пожалуйста!
Беру!!!

Здравствуйте, я гений!
Восьмой эпизод.
“ПРЕКРАСНОЕ ДАЛёКО”, КАК ТЕБЯ ОБНЯТЬ?

Какая-то странная была параллельная жизнь, когда мне говорили о моих способностях.
“У тебя большое будущее, ты явно талантливая.”
Я вела хозяйственно-полезную деятельность и пробовала мечтать, как это “ты можешь многого добиться”?..
Получалось, что многомерное НАДО и мое счастливое будущее, это какие-то параллельные реальности.

Сначала мир сузился — нельзя быть геологом.
Ладно, я же красивая девочка — захочу во ВГИК. Дед кинодраматург и теоретик с мировым именем. Ну, пусть не на актерский, ну, хоть на сценариста… Я же пишу, вы меня хвалите…
Вердикт: ты попадешь в кино только через мой труп…
Блин, а ведь так и вышло, но это другой эпизод.

Ладно, я хорошо пишу. Сообщила маме, что буду поступать в литературный.
Вердикт: а кто тебя будет содержать?
И надо иметь способности, а у тебя они как у всех, средненькие…

Ладно, тогда я хочу в мед на медико-билогический… Там изучают свойства минералов, металлов — всего, что не таблетка, но лечит.
Вердикт: на что ты будешь жить, там дают диплом “врач без права лечения”.

Пойдешь в МИТХТ.
Вот закончишь институт, выйдешь замуж, делай, что хочешь.
Ок, мама.

На четвертом курсе института проводили литературный конкурс. Анонимный.
И я отправила подборку стихов под девизом
“Не мысля гордый свет забавить…”
И… Заняла второе место.
И сто рублей премия…
Пошла на Крым после воспаления лёгких.
Никогда мне тело не давало делать то, что я не люблю!!!

Было торжественное вручение премии. Все, кто хотел, читали стихи и рассказы.
И один профессор подошёл ко мне и сказал:
— Мне бы каплю того, что дано вам…
Ох, я бы столько сделал, а вы — несерьёзно.

Оп-па. В эту минуту вдруг ДАНО обрушилось на НАДО…
И ещё стыд. Да, стыд в ту минуту сработал, как катализатор. Стыдно, когда дано и ты не делаешь, или мало делаешь…
Это было мощно.
И признание, и вопросы о творческих планах.
И никого не интересовала мытая посуда и довольная мама. Это из другой оперы, это не про ДАНО.

Вот стихотворение, особо отмеченное литературным критиком.

Играли на теченьи солнца переливы,
И облака своей бежали чередой.
Ты в этот миг была такой счастливой,
Что ива перестала плакать над водой.

Потом туман укутал землю бережливо.
И ночь дрожала первою звездой.
В недолгой тишине дремала нива,
И осень не грозила ей бедой.

В садах незримо зрели сливы,
Вставал рассвет, несмелый, молодой.
Ты ещё вспомнишь, что была в тот миг счастливой.
А ива долго будет плакать над водой.

Критик написала: здесь есть нефорсированное эстетическое движение…
Честно, я до сих пор не очень понимаю, что сие значит, но тогда я была уверена — это круто!!!

И я уже задумывалась, едва смея, что это вот моя бытовая хорошесть, это, как говорится
“Хоботов, это мелко!!!”

А уже когда стала разбираться с поражениями и своей судьбой, один за другим мастера стали говорить о всемирной славе, до которой мне суждено дотопать. Если пойду, конечно… Дорога то завалена.
И получалось, что за порядок в доме и любовь к маме всемирной славы не видать…
А как-то же вбито в голову — идеально, красиво, чтобы порядок в доме и мама довольна…
И как всё это соединить???

Помогло кино, где я пять лет ведущим редактором работала. Двенадцать проектов, все форматы.
Помогли боевики.
Вот, в каком виде герои спасают мир?
Что, в белом костюме и с мамой за ручку???
Или, вот, герой Брюса Уиллиса, вместо того, чтобы дотянуться до кнопки или разрезать провода, останавливается и говорит:
— Ох, у меня летние вещи не разобраны, я к бабушке не съездил, у меня брюшко наметилось и три морщинки…
Сначала приведу себя в порядок, потом спасу мир…
Каково???

Вот. Мир, мой, огромный — это я, мои ДАНО и мои ХОЧУ.
ХОрошо ЧУвствую.
Все, что я делаю, потому что люблю это делать, спасает мир. Мой мир.
А за чистую посуду не может быть всемирной славы.
Да ладно, это как получится, слава эта…
Ведь она прилагается к собственной жизни.
Это когда ДАНО принято, усвоено, развито, отработано.

“Слышу голос, и бегу на зов скорее…”
“Слышу голос, голос спрашивает строго:
А сегодня что для завтра сделал я?”

Здравствуйте, я гений!
Девятый эпизод.
ТУПИК АРБАТСКОГО РОМАНА

Ненавистный институт я отчаянно прогуливала. Обожала Старый Арбат с его паутиной переулков.
Мы были завсегдатаями кафе “Старое фото”. Каждый год на 1‑е апреля там красовалась вывеска
“Наш фотограф может увеличить вашу семью”.
Меня это смешило!!!

Но вот однажды, в начале холодного мая, мы скорешились с ребятами. Гитары, песни, мы обосновались в одном из переулков, и мы влюбились…
Обе две сразу. И они оба два тоже сразу.
Это было так романтично…
Я угадывала сходу песни, которые мой сочинил.
Да, мой и всё!!!
Только ему в армию было через месяц.
Но я вся готова была ждать!!!
От близости отказалась — у нас же вся жизнь впереди.

И шуршали письмами два года.
Он просил звонить его маме и поддерживать.
Я писала про свою жизнь, стихи.
Я жила очень важная.
На вопросы: есть ли у тебя кто-то, серьезно изрекала — я жду жениха из армии.
Он, правда, не особо то и делал предложение, но я была уверена в награде!!!
Ждать два года, жить письмами! Конечно — после только счастье, безоговорочное и категорическое.
Я ж хорошая, я жду!!!
Я научилась хорошо играть на гитаре и тоже стала писать песни.

Потом долго искала ответ на вопрос: а с чего я решила, что у нас все так серьезно?
Это ж надо было обнаружить, насколько я умею нарешать то, чего нет.
Поверить в это, отрастить иллюзиями, и потом больно раниться их осколками.

Он пришел из армии прямо перед моим днём рождения, с огромной охапкой сирени.
Спросил: долго ли ещё никого не будет дома? Очень соскучился и давай по-быстрому…
Опять “нет” с моей стороны — у меня пирог подходит, завтра гости, да и куда нам торопиться.

- До завтра…
Долгий нежный поцелуй в дверях.
А завтра это обещанное до сих пор не наступило.

Зато, когда я работала в издательстве
“Правда”, через пару лет после этого, к нам пришла девочка, мы сдружились, и она рассказывала про своего жениха, которого ждала из армии, но изменила ему.
Что-то было очень знакомое в просьбах жениха звонить его маме после каждого письма…
Сверили координаты.
И она тоже ждала его из армии…
Я ей завидовала — она ему изменила.
Умница!!!

“Ах, Колорадо, мое Колорадо…
И все равно по количеству брюквы
(И гадов!!! — это моя версия песни!!!)
Не догонит Америка нас!”

Лет через десять я смогла достать из недр стола пачку его писем.
Наугад достала несколько, прочитала.
Божечки… Там ничего не было из того, что я придумала.
Письма отправились в мусоропровод и завершили этот теоретический роман.
Но я умею ждать и верить, это я знаю!!!

А мы с подругой года три поливали слезами этот переулок с тупиком.

У нее “все было”, и ничего из этого тоже не вышло, кроме аборта и проблем с психикой.
Наши арбатские романы зашли в тупик!