Статьи

Ирина Шухаева. Цикл программ о Николае Некрасове

Ирина Шухаева. Цикл программ о Николае Некрасове

Ирина Шухаева. Мотивы лирики Николая Некрасова. Статья по авторской программе из цикла
“Современная народность творчества Николая Некрасова”.

Здравствуйте, уважаемые зрители. С вами Ирина Шухаева. Мы продолжаем говорить об основных мотивах лирики Николая Некрасова.

Сегодня мы с вами остановимся более подробно на женских образах, на образах современных Некрасову женщин, не только женщин, но и мужчин. Потому что в некоторых моментах будет понятно, какую жизнь они проживали, рядом с какими господами. И к чему они стремились, и как это все происходило, и каковы были предсказания поэта.

Поговорим немного снова об отношении Некрасова к самому себе, к своей музе, к тому, каким должен быть поэт, гражданин. Кто должен писать для людей и как это должно выглядеть? Что происходит в современном ему литературном мире, что пишут — это немножечко такая будет затравка. Потому что когда я буду вам рассказывать о значении сатиры  в творчестве Некрасова, я как раз буду приводить очень много примеров, стихотворений, описывающих работу цензора, описывающих издательский процесс. Описывающих, что и как происходило, как читала публика, как разносили газеты. Какова была та жизнь тогда.

И мы с вами увидим, как много похожего сегодня. По ощущениям Николая Некрасова засилие глянцевой прессы было на Руси уже в середине XIX века, и никак не является это сегодня прямо уникальной отличительной чертой нашего дня. Ничего подобного — все это уже было, как обсуждались скандалы, высмеивались «звезды». Как вышучивались авторитеты. Как распространялась клевета. Все происходило точно так же.

Поэтому мы говорим, что лирика Некрасова сегодня актуальна, современна и народна, потому что она призывает, даже не призывает, она передает ту  любовь автора, с которой было все это описано. Да это так, да, это больно, да, это трудно, да, это грязно, но это мое, это мои люди, это моя страна. Нужно искать выходы, нужно становиться лучше, чище. Нельзя спать, нельзя гоняться только за деньгами.

Нужно думать о тех трудных сторонах жизни, которые Николай Некрасов и его муза, которая в его время, можно сказать, существовала, как такое просто отдельное существо, описали в произведениях. Муза как живое существо —  потому что во всех доносах цензоров речь шла, в основном, о музе Николая Некрасова, которая продолжала сочувствовать бедным, призывать к революции. И, вообще, активничает в своей гражданской позиции. То есть, как будто музу можно было отдельно от Некрасова арестовать, обуздать и попросить писать о чем-нибудь более приличным, чем о страдании стариков,  старух, детей, женщин, ремесленников,  банкиров.

Он сам говорил, что «я умею в жизни во всем видеть драму». И на самом деле он блестяще драматичен и потрясающе сюжетен во многих своих стихотворениях. Те несколько стихотворений, которые я вам успею сегодня немножко почитать и посвященных его великим современникам, можно спокойно заучивать, как биографию. Все понятно и основной перечень заслуг, и основные события в жизни.

Итак, продолжаем дальше знакомиться с основными мотивами лирики Некрасова и его лирическими героями.  Для начала приведу вам высказывания самого Некрасова из его знаменитой работы «Русские второстепенные поэты». «Отдельно стихов выходит очень мало; лучшие журналы наши вовсе не печатают стихов; стихотворения, помещенные в журналах второстепенных, большею частью тоже посредственные». И вообще очень забавно в этой статье Некрасов делает вывод, что вообще русская поэзия  умирает, если уже не умерла.

Весьма забавно читать это сегодня, когда понимаешь, что русскую поэзию хоронили уже столько раз, что это уже стало некоторой доброй традицией. Каждое поколение, начиная создавать свой какой-то творческий пласт для культурной истории страны, заявляет о том, что сегодня все как никогда плохо. Спокойно, товарищи, давно уже все было и казалось плохо, а на самом деле все нормально, просто так идет процесс.

Итак, возвращаясь к женским образам, Николай Некрасов очень любит писать о женщинах, делая и прогнозы, и выводы. В знаменитом стихотворении «Тройка» он говорит:

«Ждет тебя много попреков жестоких,

Дней трудовых, вечеров одиноких:

Будешь ребенка больного качать,

Буйного мужа домой поджидать,

Плакать, работать — да думать уныло,

Что тебе жизнь молодая сулила,

Чем подарила, что даст впереди…

Бедная! лучше вперед не гляди!»

И все эти выводы, обращения к молодым женщинам он делает на основании того, что много общался с женщинами взрослыми, со старухами,  с крестьянками или с пожилыми женщинами в городе. Откуда он и понимает, что у радующихся жизни молодых девушек, в общем-то, ничего веселого впереди нет.

Знаменитое стихотворение Некрасова «Арина, мать солдатская». По воспоминаниям его сестры, написанное, как теперь говорят, основанное на реальных событиях. И когда Николай Некрасов работал над этим стихотворением, он несколько раз специально ходил в деревню к этой Арине, чтобы не потерять никаких деталей, чтобы правильно передать глубину ее горя. Потому что этот  контраст, он постоянно идет, что мало того, что плохо жить, когда все живы, но когда умирает сын, вот тогда женщина начинает понимать насколько реально все стало плохо.

«Восемь лет сынка не видела,

Жив ли, нет — не откликается,

Уж и свидеться не чаяла,

Вдруг сыночек возвращается.

Вышло молодцу в бессрочные…

Истопила жарко банюшку,

Напекла блинов Аринушка,

Не насмотрится на Ванюшку!

Да недолги были радости.

Воротился сын больнехонек,

Ночью кашель бьет солдатика,

Белый плат в крови мокрехонек!

Говорит: «Поправлюсь, матушка!»

Да ошибся — не поправился,

Девять дней хворал Иванушка,

На десятый день преставился…»

«…И опять молчит несчастная…

— Не молчи — развей кручинушку!

Что сгубило сына милого —

Чай, спросила ты детинушку?-

«Не любил, сударь, рассказывать

Он про жизнь свою военную,

Грех мирянам-то показывать

Душу — богу обреченную!

Говорить — гневить всевышнего,

Окаянных бесов радовать…

Чтоб не молвить слова лишнего,

На врагов не подосадовать,

Немота перед кончиною

Подобает христианину.

Знает бог, какие тягости

Сокрушили силу Ванину!»

И дальше из стихотворения мы узнаем, что всего лишь перед самой смертью, когда померещилось Ванюшке облегчение, падая, произнес он: «Ваше благородие». И Арина, и все читающие понимают, что забит был солдат, пришел увеченным не в бою, нигде, а в муштре, в беспределе армейском того времени, потеряла старуха сына. Но кто скажет, что, к сожалению, сегодня это не актуально, не современно и не отражает народного горя, горя матерей потерявших своих детей? Правильно – отражает, хотя написано больше 150 лет назад.

Знал Николай Некрасов женщин не только деревенских, не только крестьянских. Он прекрасно знал быт, городской быт, помещичий. И то, что страдали у него все женщины по-разному, это точно. И есть стихотворение у него, которое называется «Дешевая покупка» или «Петербургская драма».  Распродают имущество, барину цены «по барабану», барыня торгуется, мучается. Автору интересно понять, в чем дело.

«…Только у няни глаза заслезилися:
"Вот и с приданым своим мы простилися!"-
Молвила няня...
"Какое приданое?"
- "Всё это взял он за барышней нашею,
Вместе весной покупали с мамашею;
Как любовались!..."
И тут автор делает открытие: вот оно в чем дело - она прощается со своими мечтами, со своим образом жизни.
«…Девственной мысли, мечты обольстительной,

Там совершается торг возмутительный.

Как еще можешь сдержать ты рыдания!

В очи твои голубые, красивые

Нагло глядят торгаши неприветные,

Осквернены твои думы стыдливые,

Проданы с торгу надежды заветные!..

Няня меж тем заунывные жалобы

Шепчет мне в ухо: “Распродали дешево –

Лишь до деревни доехать достало бы.

Что уж там будет? Не жду я хорошего!

Барин, поди, загуляет с соседями,

Барыня будет одна-одинехонька.

День-то не весел, а ночь-то чернехонька.

Рядом лесище — с волками, с медведями…»

И автор стихотворения расчувствовался настолько, что было бы еще чуть-чуть, и он пишет: «Чуть денег не одолжил». А он сам торгаш, то есть образ такой  лирический, герой – образ автора. Он ходит туда торговать, потому что отдают дешево. И ему очень интересно, почему барыня так отчаянно торгуется, почему она такая печальная?

Ну, все понятно — это мамашиными усилиями замуж была выдана, однако промахнулись. У Некрасова вообще очень много, касаемо городской жизни, неприглядные таких вот взаимодействий между матерью и дочерью. Когда именно мать толкает дочь либо замуж, куда не нужно… Либо просто на распутную дорогу. Именно эти женщины вызывают у Некрасова сильное негодование. Так что о женщинах Некрасов писал о разных, не только о крестьянках. Образы блистательные жен декабристов и тему отношения Николая Некрасова к восстанию декабристов и к тому, что происходило после, мы с вами рассмотрим отдельно. И конечно поэму «Русские женщины» тоже разберем.

Но есть еще и другая картина современности. Это сейчас я буду вам рассказывать о стихотворении «Балет». Обязательно найдите возможность его прочитать, потому что там ярко показаны те особенности лирики Некрасова, сочетающие в себе, казалось бы, не сочетаемое.

«Есть в России еще миллионы,

Стоит только на ложи взглянуть,

Где уселись банкирские жены,-

Сотня тысяч рублей, что ни грудь!

В жемчуге лебединые шеи,

Бриллиант по ореху в ушах!

В этих ложах — мужчины евреи,

Или греки, да немцы в крестах.

Нет купечества русского (стужа

Напугала их, что ли?). Одна

Откупщица, втянувшая мужа

В модный свет, в бельэтаже видна».

И дальше  Николай Некрасов быстро рассказывает историю о том, что весь Петербург обсуждает, как она закладывает украшения, валяется в ногах у ростовщика но, тем не менее, выводит себя и мужа блистать в свете, настолько ей это дорого, что:

«Готова бы с бешеным волком

Покумиться, – чтоб снова блистать…»

«…Вообще в бельэтаже сияло

Много дам и девиц красотой.

Очи чудные так и сверкали,

Но кому же сверкали они?

Доблесть, молодость, сила – пленяли

Сердце женское в древние дни.

Наши девы практичней, умнее,

Идеал их – телец золотой,

Воплощенный в седом иудее,

Потрясающем грязной рукой

Груды золота…»

Интересное стихотворение такое многослойное. Стужа, дикая стужа, знать едет в театр на премьеру, на бенефис. Половина из них ничего не понимает, ни в музыке, ни в балете. Ну, вот показали друг друга, причем, описывая музыку, действия на сцене он становится таким светлым, таким сентиментальным. Потом описывает общество так жестко, категорично, сатирично. Параллельно тому, как кто-то сидит в балете, есть те, кому по нужде необходимо зарабатывать копейку и просто по образу жизни, и в этой страшной стуже тянутся обозы крестьянские. Как они идут, что они при этом поют, что они думают. Эти вот песенные мотивы, как альтернатива тому искусству,  которая только что была описана  в начале стихотворения.

Это стихотворение очень яркий пример того, что говорят литературоведы о Некрасове. Что он позволял себе в одном стихотворении соединить и лирику, и сатиру, и гражданские мотивы. Да, действительно он высказывал такое отношение к явлению в полном объеме так, как он это видел.

Возвращаюсь опять к теме старух. Очень забавное стихотворение «О чем думает старуха, когда ей не спиться». Они не только теряли детей, они живут у него полной жизнью в его произведениях.

«В позднюю ночь над усталой деревнею
Сон непробудный царит,
Только старуху столетнюю, древнюю
Не посетил он.— Не спит,
Мечется по печи, охает, мается,
Ждет — не поют петухи!
Вся-то ей долгая жизнь представляется,
Все-то грехи да грехи!
«Охти-мне! часто владыку небесного
Я искушала грехом:
Нутко-се! с ходу-то, с ходу-то крестного
Раз я ушла с пареньком
В рощу... Вот то-то! мы смолоду дурочки,
Думаем: милостив Бог!
Раз у соседки взяла из-под курочки
Пару яичек... ох! ох!
В страдную пору больной притворилася —
Мужа в побывку ждала...
С Федей солдатиком чуть не слюбилася...
С мужем под праздник спала.
Охти-мне... ох! угожу в преисподнюю!
Раз, как забрили сынка,
Я возроптала на благость господнюю,
В пост испила молока,—
То-то я грешница! то-то преступница!
С горя валялась пьяна...
Божия матерь! Святая заступница!
Вся-то грешна я, грешна!..»

Насколько образ жизни старухи показан в перечислении ее грехов. Так они и жили. И, наверное, и сегодня мающиеся бессонницей часто перебирают свои собственные грехи и воспоминания. Вы посмотрите, каким простым и понятным языком делает это Николай Некрасов. И не случайно в своей работе о Некрасова Василий Розанов напишет, что его стихи запоминались наизусть страницами. И при этом никто не прикладывал  особенных усилий.

Но напомню вам, конечно, знаменитое:

«В полном разгаре страда деревенская…»

Доля ты! – русская долюшка женская!

Вряд ли труднее сыскать.

Не мудрено, что ты вянешь до времени,

Всевыносящего русского племени

Многострадальная мать!»

Действительно, много писал Некрасов  о женских страданиях. При этом знаете, как бы ни самозабвенно в этом ковыряясь, а показывая, что это та часть вот внутренней силы, которая действительно русским женщинам была свойственна, но и как мы все сегодня думаем еще и осталась. Поди-ка с нашими невзгодами справься, когда муж лежит на диване, тоже же трудно.

Несколько буквально строчек успею вам привести из жизни журналов и о работе цензоров, как тогда исправляли рукописи.

«- Ужасаюсь, читая журналы!

Где я? Где? Цепенеет мой ум!

Что ни строчка — скандалы, скандалы!

Вот взгляните — мой собственный кум

Обличён! Моралист-проповедник,

Цыц!.. Умолкни, журнальная тварь!..

Он действительный статский советник,

Этот чин даровал ему царь!»

Дальше послушайте, как исправляли тексты во времена Николая Некрасова.

Так храня целомудрие прессы,

Не всегда был, однако, я строг.

Если б знали вы, как интересы

Я писателей бедных берег!

Да! меня не коснулись упреки,

Что я платы за труд их лишал.

Оставлял я страницы и строки,

Только вредную мысль исключал.

Если ты написал: “Равнодушно

Губернатора встретил народ”,

Исключу я три буквы:“ра — душно”

Выйдет… что же? три буквы не счет!

Если скажешь: “В дворянских именьях

Нищета ежегодно растет”,-

Речь идет о сардинских владеньях”-

Поясню, — и статейка пройдет!

Точно так: если страстную Лизу

Соблазнит русокудрый Иван,

Переносится действие в Пизу –

И спасен многотомный роман!

Незаметные эти поправки

Так изменят и мысли, и слог,

Что потом не подточишь булавки!

Да, я авторов много берег!»

«Любовь и Труд — под грудами развалин!

Куда ни глянь — предательство, вражда,

А ты молчишь — бездействен и печален,

И медленно сгораешь от стыда.

И небу шлешь укор за дар счастливый:

Зачем тебя венчало им оно,

Когда душе мечтательно-пугливой

Решимости бороться не дано?..»

Тут, конечно, несколько слов еще нужно сказать, что разбирая стихотворение Некрасова, следует помнить о серьезных его собственных проблемах со здоровьем. И уже о такой финальной тяжелой болезни. Добавить бы, конечно, к женским образам стихотворение, посвященное его второй жене Зине – простой девушке, которая была сильно его младше. И, тем не менее, всю себя посвятила его, как сказать, поддержке его в его творчестве.

Много стихов ей посвящено. Некрасов часто пишет сам себе, превозмогая трудности, недуги и стараясь работать. И настолько тоже это честно, просто и искренне, что он всегда говорил:

«Помогай же мне трудиться, Зина!

Труд всегда меня животворил.

Вот ещё красивая картина –

Запиши, пока я не забыл!

Да не плачь украдкой! Верь надежде,

Смейся, пой, как пела ты весной,

Повторяй друзьям моим, как прежде,

Каждый стих, записанный тобой.

Говори, что ты довольна другом:

В торжестве одержанных побед

Над своим мучителем недугом

Позабыл о смерти твой поэт!»

Девушка была деревенская, звали ее Фекла Анисимовна Викторова. Это сам Некрасов переименовал ее в «Зину». И опять же привожу вам фрагмент о том, каким видел Некрасов образ, так сказать, своих современников, которые сдались и не стали бороться.

«Прилично сдержан, строго важен,

Как бы невольно молчалив,

Я был бездействуя отважен,

Безмолвствуя — красноречив!

Являлся я живой картиной –

Гляди, любуйся, изучай!»

Это интересный цикл Николая Некрасова из «Песен о свободном слове». Ну, практически, все наши современники, все наши моральные споры, нравственные искания по поводу того каким сегодня должен быть гражданин, о чем говорить, о чем молчать, все это уже прекрасно описал Николай Некрасов и оставил нам в помощь… Чтобы мы могли как-то сверить координаты и дальше подумать. Блестящая череда портретов современников осталась в его творчестве. Это и стихотворение посвященное Белинскому

«Наивная и страстная душа,

В ком помыслы прекрасные кипели,

Упорствуя, волнуясь и спеша,

Ты честно шел к одной высокой цели;

Кипел, горел — и быстро ты угас!»

Совсем другое стихотворение было написано на смерть Шевченко.

«Всё он изведал: тюрьму петербургскую,

Справки, допросы, жандармов любезности,

Всё — и раздольную степь Оренбургскую,

И ее крепость. В нужде, в неизвестности

Там, оскорбляемый каждым невеждою,

Жил он солдатом с солдатами жалкими,

Мог умереть он, конечно, под палками,

Может, и жил-то он этой надеждою.»

Показывал Некрасов характер  разных людей. И тоже знаменитое его стихотворение «Памяти Добролюбова».

«Суров ты был, ты в молодые годы

Умел рассудку страсти подчинять.

Учил ты жить для славы, для свободы,

Но более учил ты умирать.

Сознательно мирские наслажденья

Ты отвергал, ты чистоту хранил,

Ты жажде сердца не дал утоленья;

Как женщину, ты родину любил,

Свои труды, надежды, помышленья

Ты отдал ей; ты честные сердца

Ей покорял. Взывая к жизни новой,

И светлый рай, и перлы для венца

Готовил ты любовнице суровой…»

Мы говорили уже о том, что понятие народности, особенно для русской литературы, обязательно включает любовь к Родине. И вот такую мы рассмотрели небольшую галерея современников, есть еще стихи посвященные Салтыкову-Щедрину и многим другим.

Отношение к Некрасову  у современников было очень разным. Он был слишком успешен, как издатель. Он был сильно талантлив, как писатель. Многим хотелось видеть в нем только редактора, издателя, но он прекрасно при этом писал сам. Личность сложная, противоречивая, с условными моментами нравственности (когда жил он долго с Авдотьей Панаевой). Мы поговорим об этом, когда будем говорить о прозе. Они много вместе писали романов, поддерживая журналы. Он был общественным деятелем. Он выдерживал атаки на «Современник» и потом на «Отечественные записки». И, тем не менее, вот о лучших людях он оставил такие прекрасные поэтические портреты. Жаль, что в этом цикле у нас с вами не будет отдельной программы о современниках Николая Некрасова.

Посмотрите все стихотворения, они названы. Какая колоритная картина жизни. И еще успеваю вам немножко рассказать о том, что любил Николая Некрасов детей крестьянских. Много написал для них и о них произведений и говорил в детских глазах:

«В них столько покоя, свободы и ласки,
В них столько святой доброты!
Я детского глаза люблю выраженье,
Его я узнаю всегда.
Я замер: коснулось души умиленье...»
И, детально описывая, как живут дети и, желает им сохранить эту поэзию детства в трудной жизни.
Хочу закончить программу, это мы все знаем: «Откуда дровишки?"- "Из лесу, вестимо…» Самый известный фрагмент, но давайте почитаем чуть-чуть дальше.
«На эту картину так солнце светило,
Ребенок был так уморительно мал,
Как будто всё это картонное было,
Как будто бы в детский театр я попал!
Но мальчик был мальчик живой, настоящий,
И дровни, и хворост, и пегонький конь,
И снег, до окошек деревни лежащий,
И зимнего солнца холодный огонь -
Всё, всё настоящее русское было,
С клеймом нелюдимой, мертвящей зимы,
Что русской душе так мучительно мило,
Что русские мысли вселяет в умы,
Те честные мысли, которым нет воли,
Которым нет смерти - дави не дави,
В которых так много и злобы и боли,
В которых так много любви!»

Удивительно от сцены про мальчика, который везет лошадь, Некрасов в нескольких строках переходит к содержанию русских мыслей о том, сколько в них много любви.

Читайте Николая Некрасова. Наша программа на сегодня закончена. Всего доброго, до свидания.

СМОТРЕТЬ ПРОГРАММУ

 

Ирина Шухаева. Типажи современных героев.
Текст авторской программы из цикла “Язык современного художественного текста”
(для Первого Образовательного канала)

Ирины Шухаева. Типажи современных героев

Ирины Шухаева. Типажи современных героев

Здравствуйте, уважаемые зрители, с вами снова Ирина Шухаева. Мы продолжаем тему беседы, которая носит общее название «Язык современного художественного текста» и сегодня мы с вами поговорим об основных типах современных литературных героев.

Я  хочу предложить вам такую некоторую классификацию, потому что все в этом мире как-то систематизируется, классифицируется, поддается оценке анализу и, собственно говоря, бесконечно число литературных персонажей. Скажу, что эта же классификация используется и в кинодраматургии, что вполне понятно, потому что в основе любого кинофильма лежит придуманная и написанная история. Весьма рекомендую для прочтения книгу А. Митты “Кино между адом и раем”, откуда и взята эта классификация, на мой взгляд, вполне подходит и для литературных героев тоже.

Итак, какие же различают категории современных литературных героев? Это: «Наши знакомые» – первая категория, «Андерлоги» – вторая категория. Этот термин взят из собачьих боев и означает собака, придавленная противником.  Третья категория – это «Потерянные души». И наиболее забавная для разбора это категория, которая носит название – «Идолы». И вот теперь мы с вами подробно про них поговорим и разберемся.

Кто такие «Наши знакомые» это, наверное, наиболее понятно и наиболее распространенная категория. Потому что это: мы с вами, наши дети, наши родители, наши родственники, наши коллеги, это персонажи так похожие на нас с вами. Потому что у нас в целом похожие проблемы. Мы все боимся чего-то, учимся чего-то хотеть. Мы пытаемся мечтать. Мы строим планы. Мы хотим в чем-то быть успешными. Мы хотим чего-то добиться. Мы хотим помочь своим детям. Мы строим отношения с коллегами на работе. Мы строим отношения с близкими дома. Мы строим личную жизнь. Мы как-то охраняем свое личное пространство, оставаясь наедине сами с собой. И персонажи, которые нам нас напоминают — это такое хорошее зеркало, в которое мы лишний раз с вами смотрим, чтобы увидеть какие-то оттенки характера, как-то больше почувствовать гамму переживаний.

Вот я выбрала картинку, где все такие, как бы мы много-много разные-разные и все-таки в чем-то похожи. То есть такие персонажи, которые двигаются в рамках, так сказать, обыкновенной жизни, жизни, к которой мы привыкли. И, конечно, бесконечное количество наших знакомых перекочевало в сериалы. И мы их тоже узнаем, и мы им тоже сопереживаем. Вот они такие свои, простые их проблемы нам понятны. И эта категория очень распространенная.

А вот следующая категория «Андерлоги» — вот то самое забавное слово, помните, обозначает собаку, придавленную противником. Это персонажи, которые хотят изменить свой социальный статус. Это те, кто лезет вверх, преодолевая классовые барьеры. Вот видите на картиночке, один уже стоит с другой стороны стенки, а второй старательно пробивается, вот ему надо туда пройти, ему надо попасть туда.

Причем это, так сказать, терминология, позаимствованная с Запада. И как бы западное общество сложилось довольно давно и прочно держится. И вот там изменить социальные рамки, перепрыгнуть из одного класса в другой, это очень сложная задача, весьма сложная задача. Она потребует: ума, изворотливости, хитрости, образования, знаний, находчивости. То есть этой цели можно служить всю свою жизнь, и мы будем с интересом за этим наблюдать. Потому что человек такое интересное создание природы, которому хочется стремиться к лучшему.

И для нашей литературы и для нашей кинодраматургии, для литературы особенно это очень интересно и очень вкусные персонажи. Например, к «Андерлогам» можно относить всех новых русских, чье состояние не связано с преступлениями. Вы мне сейчас, конечно, скажете, что такого нет и быть не может. Потому что еще Оноре де Бальзак констатировал, что за каждым большим состоянием кроется преступление.

Но, тем не менее, наши авторы встают на защиту этого нового класса. И мы с вами сопереживаем таким героям, как Вячеслав Извольский из «Охоты на изюбра» Юлии Латыниной, который стал довольно неплохим сериалом. Видим крепкого мужика – хозяина. Изо всех сил хотим, чтобы он выиграл в борьбе с захватчиками, в виде московского банка «Ивеко». И потом хотим, чтобы он выжил, а еще лучше — встал на ноги.

У «андерлогов» есть одна очень важная грань и черта, за которой мы с вами очень внимательно следим, даже если не отдаем себе в этом отчета. Эти люди проявляют все свои лучшие качества, добиваясь своей цели, действуя в рамках закона. И если, допустим, там обман или даже воровство мы такому герою простим, и он еще останется где-то еще в рамках «андерлога». Но как только он совершит убийство – он перейдет для нас в другую категорию. Это очень важная грань, дальше мы об этом будем говорить.

Казалось бы, вот откуда состояние у олигархов, у тех же героев романа «Большая пайка» Юлия Дубова, но оказались ребята в нужное время, в нужном месте. Разваливалось государство, они были энергичны, они были рискованны, авантюрны, они были агрессивно смелы, и у них это получилось. Дальше они попали в тот мир, который сами себе построили и начались, как теперь говорят, совсем другие разборки.

И, как правило,  даже в рамках одного произведения, «андерлог» обязательно скатывается в следующую категорию, которая называется «Потерянные души». Это такие вполне знакомые нам люди, это тоже наши знакомые. Они могли бы прожить жизнь практически также как мы с вами, так скажем, тихо и спокойно. Но они оступились, они нарушили нормы морали, они нарушили законы.

Да, безусловно, авторы помещают их в такие, в общем, разные, жуткие условия. И мы должны им сочувствовать, мы должны им сопереживать и иначе это будет скучно и неинтересно. Но для нас с вами это очень четкий критерий. Все, человек преступил определенную черту, он убил не только кого-то, он убил что-то в себе, он стал «потерянной душой».

Здесь классический пример, это и книга, и замечательная кинотрилогия, я говорю о «Крестном отце», книга Марио Пьюзо и трилогия Копполы, всемирно известная. Как замечательный честный парень Майкл Корлеоне на наших глазах становится безжалостным убийцей, причем, не останавливаясь уже в своих разборках и с братьями. И это страшно, и это больно, и сделано это очень мощно и сильно. И истории, которые, так или иначе, это повторяют очень много и среди нас как бы много. Много таких людей, которые пытаясь опять же, наверно, хотят быть «андерлогом», попадают в категорию «потерянных душ». Вот я приведу вам сейчас несколько примеров из текста, современного, конечно же.

«Он пытался заняться бизнесом, организовать кооператив, но у него ничего не получалось. Любое производство облагалось дикими налогами со стороны “брaтков”. Нужно было платить всем: местной власти, правоохранительным органам, бандитам. Это были годы разгула дикого капитализма в России. Когдa зa считaнные дни делaлись огромные состояния. Когдa рaзворовывaлось достояние нaродa. Когдa пуля былa решaющим aргументом в споре мелких и средних бизнесменов, a близость к семье бывшего президента — решaющим aргументом в споре крупных».

И вот герой создает кооператив киллеров, терпит неудачу, переживает, рассуждает. Если когда-то это было, допустим, практически невозможно себе представить то, к сожалению, киллеры… Даже не стала выбирать картинку с киллером, это стала такая отличительная черта нашего времени. Их колоссальное количество в литературных произведениях. Кого-то мы жалеем, за кого-то мы переживаем но, тем не менее, в общем, люди, которые выбрали своей профессией убийство это так и остается вне моральных норм.

«Таких людей легко было найти. После двух чеченских войн количество людей, умеющих убивать и не боящихся крови, превышает допустимый процент в нормальном человеческом обществе. Таких всегда можно найти: отчаявшихся, разуверившихся, озлобленных, несчастных, покинутых, преданных, обманутых, завидующих, ненавидящих, готовых на все.

Возвращаясь с тяжелой войны, часто раненые и искалеченные, они сталкиваются с несправедливостью властей, коррупцией чиновников, самодурством местных правителей. Их соседи, не ушедшие на войну, уже состоявшиеся люди их однокашники, трусливо прятавшиеся во время мальчишеских драк, уже состоятельные люди. Их подруги, которые не стали дожидаться своих возлюбленных, уже давно предпочитают других, с деньгами и на хороших машинах. Все в мире изменилось и не в пользу этих молодых ребят, так рано познавших горе, боль потерь, кровь, ужас и так рано столкнувшихся с предательством и обманом.

И вот еще о мотивах. «Если разобраться, то чувство мести – одно из движущих человеческих чувств, зависть, месть и ненависть – самые сильные человеческие чувства. И если любовь или дружба приближают человека к богу, то месть и ненависть – к дьяволу. Сложнее с завистью, она может вызвать творческую энергию у писателей или художника, композитора или актера. Она может заставить ученого бросить вызов времени, чтобы доказать свою теорему в пику коллегам. Политика – стать более смелым и действенным, чтобы превзойти других кандидатов. Даже путешественник дерзнет открывать новые миры, чтобы не отдавать пальму первенства другим. Такая зависть тоже тревожное чувство, но она приносит свои конкретные результаты. А если зависть мелкая и ничтожная, она быстро перерастет в ненависть, испепеляя душу того, кто ей подвержен».

Обращая внимание на тему мести – обратите внимание, мы еще будем об этом говорить, мы переходим к последней категории героев. Я улыбаюсь, потому что меня это забавляет, которая называется «Идолы». И отличительная черта этих героев это то, что они не меняются. Вот три предыдущие категории: «Потерянные души», «Андерлоги» и «Наши знакомые» любого из них до состояния «Идола» можно довести, но вернуть обратно – никогда.

Нашей психике, нашему воображению, даже если хотите нашей душе, они нужны именно такие: сильные смелые, решительные, быстродействующие, спасающие друзей, восстанавливающие справедливость, готовые разобраться с любым. Это просто для нас, вы знаете, как праздник детства, такая волшебная пилюля. Вот появляется персонаж, который все может, все – спасти человечество, разобраться с дьяволом,  все – что угодно. Он действует быстро, решительно, четко. Хорошо, если еще с какими-то комедийными моментами и нас это радует, потому что таким образом мы избавляемся от своих комплексов. Мы избавляемся от своей нерешительности, от не разрешенных проблем, неразрешимых проблем, которые нас пугают и которые у нас у всех есть.

И в момент, когда герой там обезвреживает бомбу или делает что-то еще. Нам с вами совершенно не нужно наблюдать за тем, как он совершает свой выбор. Или представьте себе, что если он в эту минуту вспомнит и задумается над тем, достаточно ли его любили в детстве, достаточно ли он получил тепла и, вообще, зачем он живет. Нет, нам это не нужно.

Мы будем следить за тем, как они убивают, разбираются, восстанавливают справедливость, защищая, прежде всего свою жизнь ну и, как правило, человечество. Должен же кто-то человечество спасать. Нас постоянно пугают всякими страшилками. И вот все-таки так хочется верить, что найдется супер-герой, который совсем этим разберется. Но это такая немножко как бы абстрактная борьба со злом, а вот возвращаясь к мотиву мести.

Супер герой, как правило, к мотивам мести очень озадаченный и очень им двигаются, и движутся. Они реализуют планы мести, они их вынашивают, они их исполняют. Но специалисты обращают наше внимание на тот факт, что в реальной жизни чувство мести свойственно исключительно эпилептикам, а мы  все с вами хотим относить себя к людям нормальным. Так вот люди нормальные думают о настоящем и о будущем. Если вы или кто-то из ваших знакомых уж очень упивается темой мести, как кто-то, где-то разбирается, задумайтесь в чем дело – это опасно. Но такие герои, они нам нужны, и нужны именно неизменными.

Вот хочу еще привести вам такой пример, совершенно не воинственный, но это тоже «идол». Вот этот герой современного сериала «Доктор Хаус». Ведь он кто такой с точки зрения человеческих качеств? Ну, безобразие полное: хам, самодур, манипулятор, наркоман еще к тому же. Да, мы знаем, какая с ним произошла история но, тем не менее, как личность далеко не очень симпатичная, но он гениальный диагност.

Доктор Хаус — это наша мечта справится с любой болезнью. И посмотрите, он исцеляет людей разных национальностей, разных возрастов. И довольно таки серьезный тезис отрабатывают создатели сериала. Доктор Хаус постоянно говорит: «Все врут». Посмотрите, в каждой серии ему обязательно врут, вот уже помирают – врут. Детям грозит смертельная опасность – врут. И мы с нетерпением ждем, когда же Хаус разберется во всех этих экзотических медицинских названиях. Поймет в чем дело да еще пойдет и смело скажет им, что они врали. И он будет прав, человек будет исцелен. Потому что следующий абсолютно гениальный концепт фильма — только тело говорит правду. И язык тела прекрасно читает Грегори Хаус.

И каждому из нас хочется быть и уникальным специалистом, но еще хорошо бы, чтобы при этом, так сказать, твое хамство или какие-то другие черты характера нелицеприятные, коллеги и особенно руководители, вынуждены были терпеть. Вот видите, он такой не воинственный, мир не спасает, но тоже «идол». Попробуйте сделать доктора Хауса добрым. Добрым, отзывчивым, вежливым, вдруг раз он изменится. Будете вы дальше смотреть? Не будете. Он нам симпатичен именно таким, это вот такая медицинская пилюля. Вот мы согласны, пусть хамит, пусть уличит во лжи, но только пусть вылечит. Вот такой пример замечательный.

Сейчас, наверное, трудно разобрать какое-то произведение, которое все читали, поэтому я обращусь к нашему кинематографу. Недавно умер Владимир Мотыль режиссер фильма «Белое солнце пустыни». Так вот давайте, посмотрим, что там происходит с героями. Вот товарищ Сухов – он супермен? Да ничего подобного, он вообще шел домой к Екатерине Матвеевне. Когда его попросили подсобить группе товарищей он, если помните, вообще отказался. Прилег, задремал, проснулся – рядом женщины востока и, так сказать, Абдулла на трассе, ну что сказать, надо разруливать ситуацию.

Кстати, прототип героя это типичный герой вестерна, который берется неоткуда и уходит в никуда. Разрешая на наших глазах героическим образом, какую-то сложившуюся ситуацию. А вот Саид, которому надо отомстить Джавдету – вот это прекрасный прообраз «идола». Если бы во времена Мотыля было бы положено снимать фильмы пачками, «Белое солнце пустыни – 2, 3, 4», то Саид спокойно мог бы кочевать вот с этой мыслью, что ему надо отомстить Джавдету. Вот все, у него такая цель жизни. Ведь помните, он говорит Сухову: «Если меня убьют, кто отомстит Джавдету?» И мы с вами прекрасно понимаем, что товарищ Сухов Джавдету мстить не будет, он пойдет-таки наконец-то домой к Екатерине Матвеевне.

А Абдулла? Типичная «потерянная душа». А хотел, наверное, быть «андерлогом». Помните, ему отец… Отец хотел для него хороший халат, хорошего коня. Ну, Абдулла подождал какое-то время, что-то там посылка от высших сил задерживается и сказал себе: «Я храбрый, я возьму все это сам». Храбрый-то ты, конечно, храбрый, то кто ж тебе сам отдаст? Все, начались убийства, начались грабежи, начался естественно как в любой банде, жесткий порядок, хотя, в общем-то, мужик-то не злобный, не жадный. Вон он Верещагину говорит: «Хочешь, мы заплатим тебе золотом?» Поди, договорись с таможней, нет проблем, пожалуйста. Только Верещагин, вот эта самая гениальная находка автора сценария и режиссера, вот уж «наш человек», как принято говорить, когда тебе что-то близко. Вот уж наш знакомый, он мзду не берет – ему за державу обидно.

Сколько среди нас таких хороших людей, которым обидно за державу и которые при этом честные, отказываются воровать, взяточничествовать, коррупствовать, как теперь говорят, заменили одно слово на другое, суть-то осталась прежняя. И каждый раз, когда погибает Верещагин мне лично очень грустно. Опять же посмотрите на секундочку какой человек не у дел оказался. Еще далеко до перестройки, очень далеко. Еще только революция, вследствие которой возникнет государство, которое развалится, а он уже сидит и пьет, песенки поет. «Павлины, говоришь? – вот такая вот тема.

Видите, даже знакомые произведения попадают под эту классификацию. И там полно наших знакомых, это и жена Верещагина, вот уж всем женщинам про нее все понятно. Похоронив сына, еще и мужа потерять, Петруха такой же воин, как понятно тоже – наш человек. И вот все они оказываются перед нашими глазами, такими вот яркими примерами.

И уже в заключении хочу поговорить о том, что, конечно, автор, когда работает особенно сейчас, когда книги серийные и авторы серийные и штучных автором единицы, об этом мы тоже с вами поговорим. Думают ли авторы о том, какие типы читателей будут его читать? Конечно, думают. А если бы он вдруг об этом забыл, то ему немедленно подскажут в издательстве. Потому что руководители рекламных служб в издательствах очень любят напоминать, что они продают не сосиски и не стиральный порошок, и не зубную пасту – они продают книги. Соответственно, и требования к духовной пищи другие и потребности у людей другие. И поэтому, конечно, каждому автору хочется, чтобы у него был, в общем-то, такой красивый портрет читателя.

Мне в свое время очень помогли работники издательства, когда сказали что, в общем, если ты будешь писать только так, как ты пишешь, не выходя за какие-то рамки… Моя героиня – она наша знакомая,  то портрет твоего читателя будет довольно-таки, прямо скажем, скучноватый и тебе самой не очень понравится. Поэтому, конечно, и авторы все это знают. И если вы теперь будете знать, то вам будет гораздо интереснее наблюдать за героями, которые, в общем-то, пачками путешествует по литературным произведениям, это «наши знакомые», это «андерлоги», это «потерянные души» и, конечно, «идолы». Но все-таки с идолами по осторожней, особенно там, где тема мести.

И в заключении вам напомню, что все практически без исключения авторы и все практически без исключения литературные персонажи, подвергаются страхам и угрозам, что собственно говоря, заставляет их совершать определенные поступки. И этих страхов и угроз в целом не так уж и много. Это удар по самоуважению, это профессиональный провал, это физический вред, это угроза жизни, угроза семьи, угроза жизни популяции и угроза всему человечеству. Вот откуда такое большое количество героев, которые пытаются спасать исправно мир, и мы за этим следим. Потому что все равно страшно и понятно, что в одиночку мир ты не спасешь, спасешь только себя. При этом четко различая, где хорошее, где плохое, где малиновое варенье, а где соленые огурцы.

Мы уже с вами говорили, что писатели – это такие  уникальные люди. Они все это наблюдают, они для нас все это делают. И вот я вам еще такой пример приведу, удар по самоуважению: герой той книги про «Медиа», который мы зачитывали в предыдущей лекции. Он получил очень сильный удар по самоуважению, что и стало стимулом для него поиска новой работы. Его выгнали за то, что он писал речи для наших политиков, адаптируя выступления Йозефа Геббельса, был такой известный деятель, соратник Гитлера, который занимался пропагандой и радио.

И вот в книге прекрасно показано, что суть речей осталась абсолютно та же самая, он чуть-чуть менял вход и выход. Но работодатели, так сказать, приписали ему склонность к нацизму, за это он был уволен. Хотя на самом деле умные люди, которые правильно делали свое дело, их творческое наследие и то умение убеждать и мотивировать, которым оно пользовалось, это всегда хороший материал для работы, для сегодняшнего дня. И все равно каждый раз человек думает, что в таком потоке информации кто узнает, откуда я что позаимствовал.

А, однако, нет, поток есть, информации много, а люди всегда находят и определяют где было что-то придуманное, а где взяли хорошо забытое старое. Старого много, много хорошего, много давних слов благородного происхождения и всем хорошо бы ими почаще пользоваться.

На этом мы с вами сегодня заканчиваем, до свидания.

СМОТРЕТЬ ПРОГРАММУ ИРИНЫ ШУХАЕВОЙ “ОСНОВНЫЕ ТИПАЖИ СОВРЕМЕННЫХ ГЕРОЕВ”

 

Ирина Шухаева. Статьи на основе авторских видеопрограмм.

 

Ирина Шухаева. Магия смеха в русских волшебных сказках

Ирина Шухаева. Магия смеха в русских волшебных сказках

Магия смеха в русских волшебных сказках. 

Из цикла программ “Комизм и смех в русской культуре”

Здравствуйте, уважаемые зрители! С вами снова Ирина Шухаева, и мы продолжаем говорить о смехе. В предыдущих наших беседах мы уже отметили, что смеяться и осмеивать – это далеко не одно и то же. Именно потому, что у смеха есть две такие черты: добрая, жизнерадостная, такая жизнедательная составляющая, которую заметили наши предки и использовали в языческих обрядах, особенно во всех тех, которых были связаны с возрождением природы после зимнего сна, с весной. Смех помогал плодородию. Естественно, постепенно все обряды находили свое отражение в мифах, легендах, в былинах и, конечно же, в сказках. Вот сегодня мы поговорим о магии смеха в русских волшебных сказках. А для начала вспомним, что такое сказка волшебная.

«Волшебная сказка имеет в своей основе сложную композицию, которая включает экспозицию, завязку, развитие сюжета, кульминацию и развязку. В основе сюжета волшебной сказки находится повествование о преодолении потери или недостачи при помощи чудесных средств или волшебных помощников». То есть мы для себя определяем самое главное, что волшебная сказка – это когда что-то потеряно, что-то нужно найти, что-то утрачено, и произойти счастливое обретение того, что было потеряно, может быть только при помощи волшебства.

Но сейчас, как вы знаете, сказки также как и комедии делят на множественное количество. Сказки могут быть естественно сатирические, что нас тоже будет интересовать, бытовые, философские, отдельно детские, отдельно сейчас появились взрослые. Почему-то именно сейчас очень большой акцент стали делать на том, что сказки могут быть психологические. Очень меня забавляет такое понятие, как развивающие сказки. Сразу хочется себе представить, что такое сказка, простите, отупляющая.

Сказка есть сказка. Да, действительно, возможны какие-то различия по сюжету, по проблематике, по тому, как она построена. Но, тем не менее, самая древняя, самая интересная – это, конечно, вот та самая сказка волшебная, «чудеса начинаются там, где кончаются знания» – есть такое изречение. Так вот, в сказке надо верить в чудо. И почему сказки так популярны были издавна и популярны до сих пор, потому что это волшебный механизм, когда кто-то или что-то волшебное при определенном твоем правильном поведении поможет тебе восполнить какую-либо утрату.

Это не случайно, что одни и те же сюжеты повторяются в разных сказках разных народов мира (когда появилась возможность все это исследовать), не случайно они нам до сих пор интересны. Мы продолжаем читать детям свои сказки и многие взрослые говорят о том, что иногда хочется вернуться. И когда происходит что-то, как-то счастливо разрешается какая-то ситуация, говорят: «Ну, прямо, как в сказке». И понятно, что не в сатирической, а именно в волшебной. То есть сказка – это такое интересное, богатое явление. И еще мы отметим для себя, что действительно сказка – это еще явление идеологического порядка, определенный порядок «отражения в головах людей». Так говорил Владимир Пропп.

Вот как раз сегодня мы познакомимся с его работой, с одной из его работ – это ритуальный смех в русском фольклоре на примере «Сказки о Царевне Несмеяне». Будем с вами сейчас разбираться: чего, собственно говоря, исследователю далась эта сказка? Она вроде бы не сказать, что очень популярна, но это выражение – «царевна Несмеяна», оно нам всем известно. Нередко про какого-то там чрезмерно грустного человека, все говорят: «Ну, тоже мне нашлась «царевна Несмеяна». Мужчин это как-то не касается, у них, наверное, с юмором проблем было меньше. А на самом деле просто это связано с тем, что проблема того, что царевна не смеется, серьезно мешает жизни продолжаться, и вот именно сейчас об этом мы поговорим.

Буквально несколько слов о Владимире Проппе. Владимир Яковлевич Пропп родился в 1895 году в Петербурге, умер в 1970 году уже в Ленинграде, советский фольклорист, профессор Ленинградского университета. Его основные труды, как раз посвящены происхождению волшебной сказки, истории эпоса, обрядовым фольклорам, общим вопросам теории по этике народного поэтического творчества. Его самая ранняя работа «Морфология волшебной сказки», сегодня мы ее не коснемся, но поговорим о другой работе.

Его самая ранняя работа в стране никакого отклика не встретила. И лишь когда была переведена и издана в Америке, пошла  буквально волна переводов на разные языки мира. Эта работа незадолго до смерти автора была еще раз издана у нас, тогда еще в Советском союзе, и надо сказать, очень долго была библиографической редкостью, но сейчас она доступна. Сложная работа, но интересная, совершенно меняет представление о тех сказках, которые вы знаете, и хочется почитать новые. Но сегодня мы поговорим о том, почему Проппа так заинтересовала сказка о Царевне Несмеяне.

Итак, что такое «Царевна Несмеяна»? Почему так волновало отсутствие смеха? Вот как это объясняет сам Пропп: «ежедневный опыт показывает, что люди, которым дано с легким сердцем, смеясь шагать по жизни, в общем здоровее и жизнеспособнее, чем угнетенные. И так люди пришли к тому, чтобы требовать смеха как чего-то необходимого в жизни и частично закрепить его как религиозный обычай».

Но о религиозном обычаи мы с вами поговорим в следующих программах, а вот сегодня — почему необходима потребность смеха? Она объясняет то, что, ну подумаешь, не смеется Царевна, ну руки, ноги на месте, богатая царская дочка, уже без смеха, что ли нельзя было кого-нибудь на ней женить? Дать не полцарства в придачу, а две трети. Почему обязательно надо было рассмешить царевну и что происходит в этой сказке?

Там есть несколько сюжетных версий, но в целом сводятся они все к тому, что есть царевна, которая, почему-то, не смеется. Царь-отец обещает ее руку тому, кто ее рассмешит. Это задача решается различно, но в основном есть три разновидности. Первая: герой обладает помощниками, благодарными животными (вот то самое волшебство) которых он выкупил или как-то приобрел.

Перед окнами царевны он падает в грязь или в лужу. Мышь, рак, жук своими лапками начинают его заботливо очищать и обхаживать, и это вызывает смех у всех и, в конце концов, смеется царевна. Другой способ заключается в том, что герой владеет волшебным гусем, к которым все прилипают, и это тоже вызывает смех царевны (волшебство в чистом виде). И третий способ: герой владеет волшебной дудочкой, под ее звуки он заставляет под окном царевны плясать трех свинок и царевна смеется.

Задача рассмешить царевну, таким образом, решается. Но в своей работе Пропп возвращается еще к трем свинкам, и мы к трем свинкам тоже вернемся, потому что есть еще немножко схожая сказка о приметах царевны, и там уже развитие жизнедательной темы смеха и что с ним дальше связано. Она будет еще более забавной, интересной и может быть даже немножко неожиданной для нас сегодня.

Одинока ли наша царевна Несмеяна в мире мифов, сказок, преданий – всего, что называют народным фольклором. Нет, наша царевна Несмеяна не одинока. Тут, конечно, сразу мы вспомним с вами миф о Деметре. Деметра, как вы помните, богиня плодородия. 

Потеряв дочь, Деметра перестает сметаться. Это, естественно, катастрофа, потому что с ее смехом на землю приходит жизнь, приходит весна. Но здесь у нее есть причина, у нее исчезла дочь. Деметра не смеется, так сказать, долго и упорно, до тех пор пока ее служанка Ямба не совершает неприличный жест обнажения, и вот тогда Деметра смеется. И тут довольно-таки серьезный момент с этим жестом. Жесты обнажения все относились к земледельческому культу, обрядовому, все, что помогало земле забеременеть и разрешиться от бремени.

Земля кормила, вокруг земли действительно был большой культ, но, тем не менее, люди тоже продолжали свою жизнь и, естественно, сначала был большой культ вокруг именно женских образов, женского начала. Потому что именно женщина способна родить так же, как земля рожает.

У якутов – богиня родов заливается хохотом, женщины, которые ее зовут в дом, тоже все должны смеяться совершенно безудержно. Если женщина хочет забеременеть, она тоже должна много смеяться, чтобы привлечь к себе богиню родов. Но, тем не менее, мы с вами понимаем, что от одного только смеха-то не забеременеешь, нужно еще и мужское начало для того, чтобы все это произошло.

То есть если с землей как-то можно остановиться на просто людской помощи, как люди в свое время и делали, то с людьми уже дело обстоит сложнее. Известно, как это все происходит. Тем более, что переставшая смеяться Деметра, уже имела дочь и из Гомера мы знаем, что она сочеталась браком на трижды вспаханном поле. Знаете, Деметра, естественно, не была любительницей экстремального секса, все это ходило опять же вокруг плодородия, возможности отдать энергию, взять энергию и получить таким образом хорошее потомство.

И так постепенно люди уже в своем народном творчестве начинают отходить от такого однозначного поклонения женскому родящему началу, уже мужчины тоже интересны. Остаются такие, конечно, образы как Баба-Яга, или многие похожие на нее одинокие старухи и такие образы безмужних матерей, они все сразу становятся очень старыми практически во всех народных эпосах, для нас они уже менее интересны.

Сейчас это уже другая история, а мы возвращаемся к царевне Несмеяне. Которая у нас продолжает плакать, но есть еще и другая сказка, которая говорит о том, что приметы царевны были поводом для того, чтобы отдать ее замуж. Потому как приметы скрыты под одеждой. Для того чтобы получить царевну в жены наш герой должен был заставить ее произвести некоторое стриптиз-шоу. И производилось оно опять же при помощи волшебных свинок, свинок было три и по мере того, как они начинали веселиться, герой такие приметы царевны узнавал. И чего он тем самым добивался?

Во-первых, царевна совершала определенный жест оголения, тот самый который считался правильным и благоприятным для дальнейшей беременности, к тому же в другой версии она смеялась, герой показывал свою серьезную состоятельность, и постепенно начинает зарождаться культ хорошей здоровой семьи.

То есть определенные требования, как бы в сказочной пока форме стали предъявляться к мужчине. Значит, Царевну надо рассмешить, Царевну надо оголить, потом надо посрамить всех соперников, обычно иностранного происхождения. Или какая-нибудь богатая «редиска», пыталась воспользоваться его способностями, чтобы жениться на царевне, но тому-то полцарства было надо, а у нашего Ивана, у него задача совсем другая.

Постепенное, серьезное отношение, развитие отношения к смеху, ведь он не только дает жизненную силу, но он ее еще и украшает, что бы урожай, в том числе дети (уже такой перенос идет на человеческие отношения) были здоровыми, были красивыми – для этого тоже нужны определенные обряды, нужны определенные требования. Вот еще один такой фрагмент в сказке: «Царь узнал, что в таком-то месте есть девица, которая, когда рассмеется, то будут розовые цветы, а когда заплачет, то – жемчуг, и захотел на ней жениться…»

Способность людей смеяться уже не просто используется, а развивается: засмеется – розовые цветы, а заплачет – жемчуг. Но у нас в нашем русском фольклоре, как правило, все больше связано было именно с цветами, с расцветом, и с красотой. Не зря у нас одно из национальных идей называют «созерцание свободного сердца». У восточных народов как раз смеху приписывали большую способность производить золото или драгоценные камни это тоже дары земли, но не просто там вам какие-то розы, то есть это еще то, что можно было использовать.

Осознание силы смеха, и дальнейшее развитие отношения к нему, в фольклоре прослеживается, и по-прежнему сохраняет к себе сильно уважительную составляющую. Ну и на секундочку все-таки, что таким забавным выглядел практически во всех русских сказках культ будущего супруга Царевны, того, которого полцарства почему-то всегда мало волновало. Его волновала царевна, а то и просто забавы ради, а то и просто кто-нибудь из дома выгнал, поди-ка.

Есть версия такой очень пронзительной сказки о Несмеяне и Иване, что как раз ему было, вообще, все без разницы. Жалко было царевну, которая не смеется, так как он понимал, насколько важен смех в его жизни. И все заморские соперники нам не нужны, то есть в нашем фольклоре смешанные браки не приветствовались. Неравные, кстати, тоже. Хотя вроде Иван-то, у нас, как правило, происходил из низшего общества. И, видимо, рано люди обратили внимание, что кровь загнивает именно в царских дворцах.

И еще я вам хочу привезти пример, тоже русской сказки, правда сказки сочиненной соавтором. Это замечательная сказка Леди Чарской, актрисы и писательницы, которая родилась в конце XIX века в Петербурге, умерла в 1938 году в Ленинграде. Ее произведения для детей, для девочек особенно, были очень популярны, но после революции печататься перестали – подкачало происхождение и определенная система взглядов, мировоззрения.

Сейчас это все доступно, сказки превосходные. Если вы вдруг это пропустили: сказки, истории – почитайте. Это действительно, восхитительный язык, ум и то, что действительно помогает формировать в человеке способность к такому жизнерадостному смеху, к доброй улыбке. 

Итак, ее сказка «Веселое царство».

Было такое веселое царство, где «не было ни горя, ни забот. Его жители не знали ни нищеты, ни грусти; они никогда не болели, не страдали и доживали, веселые и довольные, до глубокой старости. Рождались со смехом и умирали со смехом, передавая своим потомкам способность весело смеяться». Вот такое было веселое царство, при том, что они не то, чтобы ничего не делали. Они все время все делали, они были очень активные, они были очень жизнедеятельны, просто они все делали со смехом, им все было весело. Царь у них утром просыпался и хохотал, кричал: «давайте, одеваться», – и заливался со смеху. Придворные несли ему одежду, тоже заливаясь со смеху. Люди без конца устраивали по любому поводу праздники.

И что случилось? Забрела в это царство каким-то образом Нужда. «Мое имя – Нужда, – произнесла она глухим замогильным голосом. – Пришла я к вам из соседнего государства, где живут мои сестры: Горе, Болезнь, Печаль, Голодуха, Страданье». Ну, забрела и забрела себе. Люди, как положено в этом царстве, встретили ее с хохотом. Только не понятно было, у них же все смеются, а старуха не смеялась и смеха терпеть не могла.

Ходит по царству мрачная, но, в конце концов, жители похохотали, похохотали и отвели ее к судьям. Судьи там тоже ухахатывались, вынесли вердикт «Надо ее просто выгнать из Веселого царства». Но люди посмеялись над решением судей и решили, что нет что-то это, как-то слабовато будет, что это такое – пришла такая мрачная старуха и не смеется, отвели ее к царю. Царь тоже там похохотал, похохотал и вынес ей вердикт, сказал: «Отныне, Нужда, ты никогда больше не будешь смеяться. Я придумал для тебя страшное наказание. И ты почувствуешь это, потому что как рыба не может жить без воды, как никакая земная тварь не может жить без воздуха, так человек не может жить без смеха. А ты, Нужда, лишена отныне это великого блага». То есть Нужду лишили того, к чему она сама чувствовала непреодолимое отвращение, чего она сама терпеть не могла. И это было так неожиданно, так ново и так необыкновенно, что Нужда расхохоталась, расхохоталась хриплым замогильным отвратительным своим смехом, таким громким, что он заглушил смех тысяч веселых людей, и Нужде понравилось смеяться. Нужда продолжала хохотать все громче и громче и вдруг все стали замечать, что их смех становиться все тише и тише, и постепенно в «Веселом Царстве» жители вообще перестали смеяться. Соответственно обрушились на них и Горе, и Голодуха, и Страдание – и все то, чего они раньше не знали, пока жили смеясь. 

Что они сделали с точки зрения того, что мы уже знаем? Они заставили Нужду смеяться, они сделали ее сильнее. Сила ее никак не приносила никакой радости, это был тот самый смех злой разрушительный, уничтожающий. То есть она своим смехом осмеяла их образ жизни, что и привело вот к такому грустному концу – царство стало грустным. А зачем они заставили Нужду смеяться? Чего они ее просто не выгнали?

Вот эта сказка не волшебная, потому что здесь мы не видим потери, которая волшебным образом произошла. Мы увидели, как люди сами испортили себе жизнь, заставив Нужду смеяться. Вот о том, насколько сложный вот этот процесс – использования смеха, как разрушения, и где те грани, чтобы не разрушить еще и сами основы, мы с вами будем дальше говорить. А эта сказка у Чарской закончилась очень грустно. Хотя, казалось бы, Нужду заставили смеяться. Она ж не могла перестать стать Нуждой.

Смех, конечно, имеет большую преобразующую силу и энергию но, тем не менее, история оказалась такая – посмеялись, посмеялись, страшное наказание в итоге стало страшным наказанием для них. «Чего смеешься, того и бойся», не зря есть у нас такая мудрость, такая пословица. И эта сказка, сочиненная, более поздняя, но посмотрите какое внимательное отношение к смеху снова, такое трепетное. Вроде бы начинается все весело и беззаботно, а заканчивается «зачем было заставлять Нужду смеяться?» Попробовали силу смеху, лишний раз убедились.

И заканчивая, хочу вам привести вывод, который еще раз делает Пропп в своей работе, что «ранняя форма магии смеха основана на представлении, что мертвые не смеются, смеются только живые… Всякое вступление в жизнь, будь то рождение ребенка или символическое новое рождение в обрядах инициации и сходных ему обрядах, сопровождается смехом, которому приписывается сила не только сопровождения, но и создания жизни». Люди пришли к тому, что землю можно украшать цветами, а жизнь можно украшать смехом.

Отсюда и появились эти мотивы, что смеется – цветы расцветают или жемчуг падает или каменья драгоценные. То есть способность украшать жизнь, опять же, люди заметили у смеха. И сегодня нам об этом нужно помнить и по возможности этим пользоваться. 

То, что смех обладает магической силой, знают и используют и сегодня. И не только маги, колдуны и экстрасенсы, но прежде всего, конечно, используют современные врачи, которые относятся к силе смеха очень серьезно. С конца прошлого века в больницах открывают, так называемые, комнаты смеха. И что радует, статистика улучшения самочувствия говорит здесь сама за себя. Так что магия смеха она по-прежнему с нами и по-прежнему оказывает исцеляющее действие на людей. На этом наша сегодняшняя программа закончена. Всего доброго! До свидания!

СМОТРЕТЬ ПРОГРАММУ

 

Ирина Шухаева. “Русский быт и нравы в романах И.А. Гончаров или “это пишут из Обломовки”

Ирина Шухаева. Цикл программ о романах И.А. Гончарова

Ирина Шухаева. Цикл программ о романах И.А. Гончарова

Здравствуйте, уважаемые зрители. С вами Ирина Шухаева, мы продолжаем с вами говорить о романах Ивана Александровича Гончарова. И сегодня у нас с вами такая немножко необычная программа, как бы говоря современным языком, это такое погружение в обломовщину. Я предлагаю вам послушать, вспомнить и представить себе какие же нравы, порядки и обычаи были в Обломовке и насколько это все сегодня современно или нет, судите сами.

Возьмем сон Ильи Ильича Обломова один из ярчайших  фрагментов романа, один из ярчайших, наверное, такое вот одно из ярчайших бытоописаний 19 века, да и, вообще, всей русской классической литературы, выполненное с добрым юмором, подробно, внимательно, с любовью и, наверное, именно поэтому по-прежнему интересная. Но, во всяком случае, мне точно так кажется, я  половину читала, как будто бы про сегодняшний день. И предлагаю вам тоже подумать, представить себе что изменилось, а что – нет.

Итак, Обломовка. Напоминаю вам, что господин Гончаров совершил кругосветное путешествие. И роман «Фрегат «Паллада», который остался у нас с вами за кадром, исследователи, особенно современные, говорят о том, что там очень много серьезных, психологических наблюдений о том, как образ жизни, природное окружение, климатические условия, нравы влияют на  характеры людей, на их жизнь на то, что с ними происходит. Поэтому мы читаем о том, что это место – Обломовка, где «нет ни моря, ни высоких гор, скал, пропастей, ни дремучих лесов – ничего грандиозного, дикого и угрюмого. Да и, вообще, собственно говоря, зачем оно все это грандиозное, дикое и угрюмое нужно?»

Здесь, «в этом месте строго, как заведено сменяет одно время другое и никогда не бывает такого, что бы вдруг зима пришла вместо лета». То есть это такое природное, вот такая идет природная установка, такой природный, определенный размеренный веками сложившийся уклад. «У нас не может случиться цунами, у нас не может случиться извержения вулкана».

Собственно говоря, сегодня все то же самое и даже «…Грозы не страшны, а только благотворно там: бывают постоянно в одно и то же установленное время, не забывая почти никогда Ильина дня (2 августа, День ВДВ сегодня), как будто для того, чтобы поддержать известное предание в народе. И число и сила ударов кажется, всякий год одни и те же, точно как будто из казны отпускалась на год на весь край известная мера электричества. Ни страшных бурь, ни разрушений не слыхать в том краю. В газетах ни разу никому не случилось прочесть чего-нибудь подобное об этом благословенном богом уголке. И никогда бы, вообще, ничего бы не печатали, если б только крестьянская вдова Марина Кулькова, двадцати восьми лет, не родила зараз  четырех младенцев, о чем умолчать было уже никак нельзя».

Вот такой, так сказать, вход, такая характеристика места, где происходят события. Очень забавный еще такой акцент дает Гончаров на то, что «в этих краях может быть скучно, наверное, поэту. Поэты привыкли любоваться луной, восхищаться и луне сочинять стихи, а в этих же краях никто не знал, что такое луна – все называли ее месяцем. Она как-то добродушно, во все глаза смотрела на деревни и поле, и очень походила на медный вычишенный таз. Напрасно поэт стал бы глядеть восторженными глазами на нее: она так же простодушно глядела бы и на поэта, как круглолицая деревенская девица глядит в ответ на страстные и красноречивые взгляды городского волокиты».

Так что сегодняшнее стремление жить по лунному календарю, оно немножко обломовцам бы не понравилось, они знают все только про месяц. Более того, соответственно такая вот спокойная картина задает некоторую возможность предположить, что люди в этих краях, в общем-то, достаточно спокойные. Если спокойна и равномерна природа, из века в век четыре раза меняет свой характер, свое обличие и какие же жили люди, и как это там все было между собой связано: отношение к природе, к быту и к тому, что происходило в душах, да.

Тишина и невозмутимое спокойствие царствуют и в нравах людей в этом краю. Ни грабежей, ни убийств, никаких страшных случайностей не бывало там; ни сильные страсти, ни отважные предприятия не волновали их… Всякий знал там самого себя». Вот скажите, пожалуйста, какая не хорошая особенность «каждый знал самого себя». И неоднократно Гончаров это повторяет, что не было дела до того, что где-то там, как-то происходит, что надо что-то обсуждать, надо с чем-то сравнивать. Не надо ничего сравнивать, ты знай себя, зная свое дело, разбирайся в обрядах, соблюдай обычаи, все будет хорошо.

Ну, я бы не сказала, что что-нибудь уж прямо так безнадежно устарело. И действительно мы читаем дальше о том, что люди знали, конечно, знали, что есть кроме их деревни, есть губернские города. В губернских городах есть какая-то жизнь. Знали они еще, что «есть где-то Москва и Питер. Что за Питером живут французы или немцы, а далее уже начинается, как для древних, вообще, темный мир, неизвестные страны, населенные чудовищами и  людьми о двух головах. И поскольку их уголок был почти непроезжий, то не откуда было почерпать новейших сведений о том, что делается на белом свете».

Изредка проходили мимо обозники с деревянной посудой, но поскольку жили они в 20 верстах, то знали они немногим больше, чем наши обитатели. То есть вот такая спокойная, монотонная картина. Не случайно, спустя довольно-таки много-много лет после Гончарова, Василий Розанов скажет, что «русский-то народ не государственный, далее своего двора, максимум, конца деревни, где живет, знать ничего не будет, не хочет, не должен, не заставите». Это противоречит каким-то тем устоям, к которым люди привыкли.

То есть так или иначе, мы возвращаемся в Обломовку. «И у них, как у всех были и заботы, и слабости, взнос подати или оброка, лень и сон; но все это обходилось им дешево, без волнений, крови». Один из самых ярких фрагментов таких вот летних, когда засыпает наконец-то утомленный днем проведенном, как обычно летом в Обломовке засыпают все, кроме Илюши.

Мы видим его совершенно другим жизнерадостным ребенком, который изо всех сил норовит добежать до таки этого вот злополучного оврага, куда закрыт ребенку доступ. И маменьке лень за ним гоняться, вылавливает его няня и вылавливает, как всегда на сеновале, вот где спит собака. Вот на этом, значит, а тяга-то к обрыву она уже такая прослеживается. Все-таки вырастет из Обломова-то Райский и погуляет по обрыву вволю и где-то у самого что-то оборвется. Ну, вот маленькому Илюше страшно надо в овраг. Ему ужасно интересно, что там происходит. Такая картина сна, такой разморенный покой. С такой любовью, с таким знаете вот сочным, как бы вкусом все это описано.

«И главная, конечно, забота в Обломовке была кухня и обед. Об обеде совещались целым домом; и даже престарелая тетка приглашалась к совету. Всякий предлагал свое блюдо: кто суп с потрохами, кто лапшу или желудок, кто рубцы, кто красную, белую подливку к соусу. Какие телята вот утучнялись там к годовым праздникам! Какая птица воспитывалась! Сколько тонких соображений, сколько занятий и забот  в ухаживанье за нею!

Индейки и цыплята, назначаемые к именинам и другим торжественным дням, откармливались орехами; гусей лишали моциона, заставляли висеть в мешке неподвижно за несколько дней до праздника, чтобы они заплыли жиром. Какие запасы были там варений, солений, печений! Какие меды, какие квасы, какие варились варенья, какие пироги пеклись в Обломовке! И так до полудня все суетилось и заботилось, все жило такое полною муравьиною и такой вместе с тем заметною жизнью».

Вот такое вот, как сказать, вообще, конечно, дворянское гурманство все современные кулинарные ток-шоу, ну, в общем, наверное, когда-нибудь освоят все то, чем в полной мере владели наши предки, особенно в Обломовке.

Такое серьезное отношение к еде, к самой трапезе, к тому, как это все должно подаваться, что должно обсуждаться за столом. Все это было очень серьезной частью жизни. Какие блюда, с чем сочетаются, как перевариваются, ну просто целая наука. Ну, покажите мне нашего современника, который, так сказать, равнодушен к тому, что он ест. Особенно если это обильные русские застолья, по-моему, остались такими же популярными.

А дальше мы бы сказали, что Гончаров владеет всеми приемами современной драматургии, потому что он быстро переключает нас в зимнее время года. А зимой что делали на Руси? Зимой всегда рассказывали сказки. И вот мы видим перечень сказок. Понимаем, насколько сильно это повлияло на Илью Ильича, как это где-то помешало ему повзрослеть. Но вот еще общая характеристика того, как люди относились ко всем этим явлениям.

«Страшна и неверна была жизнь тогдашнего человека; опасно было ему выйти за порог дома: того гляди, зарежет разбойник, отнимет у него все злой татарин, или пропадет человек без вести, без всяких следов. А то вдруг явятся знамения небесные и огненные столпы да шары: а там, над свежей могилой, вспыхнет огонек или в лесу кто-то прогуливается, будто с фонарем, да страшно хохочет и сверкает глазами в темноте.

И с самим человеком творилось столько непонятного: живет вроде все хорошо, да и начнет что-то не путное учинять, кричит не своим голосом, бродит сонный по ночам. Терялся слабый человек, с ужасом озираясь в жизни, и искал в воображении ключа к таинствам окружающей его и своей собственной природы».

Ну то есть я бы вам смело сказала, что  современные создатели  всевозможных страшилок и, отчасти уголовной хроники, и особенно всяких мистических и непонятных явлений точно очень подробно изучили быт Обломовки, обломовщины. Создали современный видео ряд и до сих пор нас кормят этими страшилками, а мы так же как жители Обломовки, до сих пор этого всего боимся.

«Сказки не над одними детьми в Обломовке, но и над взрослыми до конца жизни сохраняют свою власть. Все в доме и деревне, начиная от барина, жены его и до дюжего кузнеца Тараса, – все трепещут чего-то в темный вечер: всякое дерево превращается тогда в великана, всякий куст – в вертеп разбойников».

Вот такое серьезное,  трепетное отношение… А сны как обсуждались, боже мой, современные сонники точно отдыхают или половину трактовок берут в Обломовке, где по-прежнему осталось очень много для нас близкого. Удивительно еще, конечно, постаршего воспоминая, Илюши об образовании.

Тут сталкиваются уже, так сказать, обломовская школа любви родителей, о которой можно только мечтать любому человеку, с жесткой манерой папаши Штольца, делать из ребенка человека. И вот тот феномен, о котором много говорят, что Обломов сумел сохранить в себе ребенка до конца своих дней это то, к чему призывают современные психологи, да. Разбудите своего внутреннего ребенка, спросите чем он не доволен. Разрешите какие-то детские комплексы. Помогите себе стать счастливее.

Вот Илья Ильич как-то без всего этого прекрасно обходился.  Он вот это тепло детское… Когда я читала и сейчас перечитывала, как его родители «косили» от учебы, лишь бы дитятко лишний раз поспало, побегало, погуляло и поело. Я честно, я захожусь от зависти. Мне нормальные родители, нормальные люди своей эпохи крепко вбили в голову синдром отличницы, что любят тебя только за то если ты что-то сделал, а вот просто, потому что ты есть и это счастье, вот тут как-то нет.

Мне действительно это не очень помогало, но как в Обломовке любили детей. Не грузили их никакими серьезными вопросами, никаким трудом, никаким решением вопросов о том, что такое жизнь, что такое труд, каково место ребенка в этой жизни. Они не отвечали себе на вопрос, зачем дана жизнь. «Да, бог весть, как дана, так и есть, так и проживем. Не слыхивали они о так называемой многотрудной жизни, о людях носящих томительные заботы в груди, снующих зачем-то из угла в угол по лицу земли или отдающих жизнь вечному, нескончаемому труду».

Но дальше просто, я считаю, шедевр. «Они сносили труд как наказание, наложенное еще на праотцов наших, но любить не могли, и где был случай, всегда от него избавлялись, находя это возможным и должным». Сейчас говорят, что героям литературы, современный стал так называемый, офисный планктон. По-моему, над половиной современных офисов можно смело повесить это высказывание и это по-прежнему будет правдой. Мало-мало что меняется.

Теперь об экономической стороне жизни. Что здесь следует отметить? Что, не смотря на всякое радушие, щедрость и гостеприимство, обломовцы «с удовольствием заколют отличную индейку или дюжину цыплят к приезду гостя, но лишней изюминки в кушанье не положат и побледнеют, если вдруг гость самовольно нальет себе в рюмку вина».

Вообще там денег тратить не любили, и как не необходима была вещь, но деньги на нее выдавались всегда с великим соболезнованием. А если издержка была незначительная, то и более серьезными переживаниями сопровождалась значительная трата. Когда приходилось тратить много денег вопили, стонали, бранились и ругались. И вообще они были глухи к политико-экономическим истинам о необходимости быстрого и живого обращения капиталов, об усиленной производительности и мене продуктов. Они в простоте души понимали и приводили в исполнение единственное употребление капиталов – это держать их в сундуке».

И честно говоря, вот эта экономичность и неприятие всего покупного и привозного, какое-то неудовольствие от трат, оно свойственно и Агафье Пшеницыной и Татьяне Марковне. То есть мы видим, что это все одни и те же корни, это обломовщина, это обломовский быт, это обломовские нравы.

Я пропустила еще там очень хороший пассаж о том, что оказывается  когда вдруг для того чтобы получить мундир стало нужно получать образование, то же с большим недоумением и неудовольствием с этим смирились и стали думать, а как бы так сделать чтобы мундир получался сам собой. То есть, в принципе, конечно, «ступайте сани к царю сами», оно как бы продолжает существовать. Вот так я хотела вам показать что, в общем, не так уж далека от нас  Обломовка и, конечно, «прощай, старая Обломовка, ты отжила свой век», – говорит Гончаров устами Штольца и говорит неправду. «Вся Россия, которая прочитала или прочитает Обломова, не согласится с этим».

Вот к такому выводу более 150 лет назад пришел господин Добролюбов, вот его работа «Что такое обломовщина?» Действительно, одна из самых, наверное,  ярких и очень легко современно читаемых, потому что далека от каких-либо пропагандистских влияний, от какого-то навязывания своего мнения. Это действительно мысли очень умного человека, по поводу талантливых произведений, другого не менее умного человека.

Но вот что важно, сейчас мы с вами будем заканчивать тем, что господин Добролюбов, как бы уже считая Обломова и обломовщину так же, как и господин Гончаров считает таким явлением уже, так сказать, свершившимся что-то от нее останется но, тем не менее, вот она как бы уходит. Мы сейчас с вами можем смело сказать, что ничего подобного. Так вот он сталкивается с тем, что вот не только мы сейчас с вами погрузились в Обломовку, а как бы связь-то она всегда взаимная. Соответственно, из Обломовки к нам тоже продолжают стучать. И вот каким образом.

Если я вижу теперь помещика, толкующего о правах человечества и о необходимости развития личности, – я уже с первых слов его знаю – это Обломов. Если встречаю чиновника, который жалуется на запутанность и обременительность делопроизводства это – Обломов. Если я слышу от офицера жалобу на утомительность парадов и смелое рассуждение о бесполезности тихого шага, я не сомневаюсь – это Обломов. Когда я читаю в журналах либеральные выходки против злоупотреблений и радость о том, что, наконец, сделано то, чего мы давно надеялись и желали, – я думаю, это все пишут из Обломовки. Когда я нахожусь в кружке образованных людей, горячо сочувствующих нуждам человечества и в течение многих лет с неуменьшающимся жаром рассказывающие все те же самые (а иногда и новые) анекдоты о взяточниках, о притеснениях».

«О беззакониях всякого рода, – я невольно чувствую, что я опять перенесен в старую Обломовку…Остановите этих людей в их шумном разглагольствовании и скажите: «Вы говорите, что не хорошо то-то и то-то, что же нужно делать? Они не знают… Предложите им самое простое средство, – они скажут: «Да, как же это так вдруг?» Непременно скажут, потому что все они Обломовы и иначе они отвечать не могут».

Вот таким образом получается, что Обломовка это действительно такое глубинное русское явление, где знали, как воспитывать детей. Существовала масса обрядов, существовала масса традиций. И все это никак не сводится к тому, что обломовщина это про Обломова, который умел только лежать на диване. Нет, тем более что как раз вот там-то он и был счастливым ребенком и каким-то образом умудрился сохранить вот эту детскую чистоту, непосредственность, честность. Сохранил, благодаря родительской любви, благодаря спокойной, размеренной жизни. Отсутствию, как бы сейчас сказали, излишнего чтения, пропаганды глянца, да.

Ведь это и тогда было. Как сказать, предшествующий Обломову Адуев уехал в Петербург весь исполненный мечтаний и у Обломова мечтания были. Но, тем не менее, вот эти суеверия, вот эта прижимистость, да, ведь это современная проблема современных банкиров. Как вытащить деньги именно из русского населения. Потому что другое еще как бы готово с деньгами расставаться то, в общем, у наших с этим делом вот, как у Обломовых – мы верим в сундуке.

Откуда такая мания дачи и культа подсобного хозяйства. Все то же самое, мы готовы быть хлебосольными. Мы готовы быть щедрыми, но только если желательно это не нужно покупать, это можно вырастить, правда, конечно, у нас сейчас нет крепостных.

Бабушка моя всегда говорила, что она не будет покупать дачу, только потому что у нее нет крепостных, хотя она бы с ними очень хорошо обращалась. Жизнь, показанная вот как такая спокойная череда смены времен года. Смена каких-то вот более веселых летних гуляний и долгих зимних посиделок, когда никаких телевизоров, никаких интернетов, книг-то в общем-то не было. Когда собирались, друг другу что-то пересказывали, заново смеялись, заново пугались. Когда действительно между людьми в  обществе существовала настоящая человеческая связь, которую ничем нельзя заменить.

Можно ли при этом говорить, что обломовщина как-то вот это такое явление от которого мы можем отвернуться. Да, не можем, у нас ничего не получится, потому что Гончаров описал практически то, что сегодня происходит. И бесконечное поклонение множеству святых, да. Кто, от кого, в чем помогает и страх тот же самый перед концом свет. Но только тогда боялись вертепа разбойников, что они могут объединиться – сейчас бояться катаклизмов.

Мне кажется, что многие сценарии современных  ток-шоу и документальных фильмов – их написали из Обломовки. Как у Высоцкого все с «Канальчиковой дачи» пишут, ну, вот Гончаров больше 150 лет назад прописал нашу с вами жизнь. Так что Обломовка прекрасно живет, чуть-чуть может быть  видоизменилась. Очень много там было хорошего, а плохое тоже какое-то было историческое, с которым нам трудно расстаться. Мы заглядываем туда, а нам  оттуда пишу, критикуя, возмущаясь и не желая ничего менять. Вот такое интересное явление  описал Гончаров в своем романе. Наше с вами погружение в обломовский мир закончен. Всего доброго, до свидания.

Смотреть программу Ирины Шухаевой “Русский быт и нравы в романах И.А. Гончарова”

 

 

 

 

 

 

 

Ирина Шухаева. Максим Горький и его повести “Исповедь” и “Жизнь ненужного человека”

Из цикла видеопрограмм Ирины Шухаевой “Максим Горький. Современное прочтение”

Ирина Шухаева о повестях Максима Горького "Жизнь ненужного человека" и "Исповведь". 2010 год

Ирина Шухаева о повестях Максима Горького “Жизнь ненужного человека” и “Исповведь”. 2010 год

Здравствуйте, уважаемые зрители. С вами снова Ирина Шухаева, и мы продолжаем говорить о творчестве Максима Горького. Cегодня мы поговорим о двух очень интересных, ярких прозаических произведениях Горького, которые называются «Жизнь ненужного человека» и «Исповедь». Причем, надо сказать, что «Исповедь» Максим Горький закончил раньше, чем «Жизнь ненужного человека». Но настоятельно рекомендовал своим издателям знакомить читателей с произведениями именно в этой последовательности. И я в конце программы скажу, почему я с ним согласна.

Если меня спросить: «Как читать?» Я тоже скажу: «Читайте сначала «Жизнь ненужного человека», а уж потом «Исповедь». Второе произведение тогда даст вам гораздо больше.

Надо сказать, что «Исповедь», в общем-то, ну вышла и вышла, и досталось Горькому от Владимира Ильича Ленина, за так называемое искание богостроительства. Со многими замечаниями и с критикой Ленина, в этом случае я соглашусь, мы об этом поговорим. А вот с произведением «Жизнь ненужного человека» произошла гораздо более интересная история. Дело в том, что в 1914 году Петербургский комитет по делам печати постановил: «Возбудить уголовное преследование против автора и наложить арест на книгу «Максим Горький. Жизнь ненужного человека». В мае 1914 года это решение было приведено в исполнение. Было арестовано 10 тысяч 400 экземпляров книги», – говорится в специальном донесении, – со страницы 138 сделаны вырезки до конца книги, и в специальной переплетной они были уничтожены».

Что же именно толкнуло царское правительство к таким жестким мерам против этой истории и что же такое начинается со 138 страницы? Давайте посмотрим. Жил мальчишка в селе, рано отца убили случайно, мать умерла, в 7 лет он остался совсем один, воспитывал его дядя. История немножко напоминает биографические мотивы самого Горького – ранняя потеря родителей. То есть он достает человечка с момента какого-то формирования. В исповеди герой будет вообще сиротой, но об этом  немножко позже. Я их всё время буду чуть-чуть сравнивать, так будет интереснее. Потому что, конечно, читать лучше оба произведения и вот в такой последовательности, как рекомендовал сам Горький.

Но вернемся к «Ненужному человеку». Хороший мальчонка рос, такой пытливый, непосредственный. Надо сказать, что вот эту его способность задавать непосредственные вопросы, Горький будет развивать на протяжении всей повести, чем будет ставить его окружение, начальников в совершенно идиотское положение. Потому что, как известно, на простые вопросы отвечать довольно-таки сложно. Вот он беседует со своим дядькой-кузнецом на предмет: «Зачем Бог в церковь чертей пускает?» «Так Бог-то в церкви не живёт, ты что», – дядька ему отвечает.
«- Как не живёт? А где он живёт?
– Ну, как — где живёт? Везде живёт. А церковь, это для людей, поэтому там всего полно и чертей полно, и ерунды всякой».

Такие вот намётки к вопросу о Боге, о вере, они вот в жизни «Ненужного человека» чуть-чуть мелькают, но этот человек Бога совсем не искал. Он наблюдал немножечко за другой стороной жизни. А вот в “Исповеди” там уже совсем другие были задачи.

Вернемся к нашему герою. Вот он растет в семье дядьки, не особенно  кому-то нужный. Вот одно из его, так сказать, нелогичных, простых мыслей и высказываний. Случается в деревне пожар. Я даже вот специально картинку «пожарную» подобрала такую, как сказать, более-менее позитивную.

«Потому что было приятно и весело смотреть на эту хорошую, дружную жизнь в борьбе с огнём. Все подбодряли друг друга и хвалили за ловкость, силу, ругались ласково, крики были беззлобны – казалось, что они все увидели друг друга хорошими, и каждый стал приятен друг другу». Ну, и, естественно, когда по окончании победы над огнём вся деревня напилась до бессознательного состояния. «Всё равно не было злых и пьяных драк, не было разборок». И мальчик делится своими наблюдениями с дядей, говорит: «Вот бы хорошо бы, вот какие все были во время пожара». Дядя ему говорит: «Ты что, сирота? Хочешь, чтобы пожары часто были?» Он говорит: «Нет! Я хочу, чтобы люди были лучше». Ну, такое вот простое желание, в общем-то: «Вот могут же, когда вот не бьёт никто никого». Он говорит: «Странный ты парень, конечно, растешь».

Потом наступает такой момент, который уже с горьковской биографией перекликается. Подрос парень. Куда девать-то? Отвезли в город. Вот наблюдает он городскую жизнь. Хозяева там — кто кого душит, кто кого убивает, кто кого травит, кто кого просто изводит. Наблюдает он ту самую жизнь такого вот низа хорошего. И всё ему кажется, что — праздник-то какой-то… «Пройдет это и какой-то праздник наступит, станут люди лучше». Люди лучше не становятся и, в конце концов, после разных мытарств, смены хозяев, смены какой-то такой скучной, неинтересной трудовой деятельности,  оказывается, что он у сыщика живёт, начинает ему помогать, тот его, значит, рекомендует к тайной службе.

Я подбираюсь к той самой 138 странице, возможно, немножко другая была нумерация, но суть осталась та же. То есть, он подбирается к тому, что мы уже начинаем понимать, что сейчас автор приведет его в охранку, то есть будет он работать в тайной полиции. Потому что он так боялся людей и так старался им угодить, что развил в себе фантастическую наблюдательность и умение растворяться, подстраиваться. Ну, собственно говоря, те самые качества, которым современных-то шпионов-то, в общем-то, и обучают специально. Чтобы они были такими вот “людьми без лица”, которые готовы, в общем, для какой-то задачи перевоплотиться и что-то потом сделать.

И вот здесь вся история героя тесно переплетена с тем периодом, когда после «кровавого воскресенья» по России покатилась волна бунтов, возможных восстаний, забастовок — взбунтовался народ, проснулся, пробудился. Вы знаете, как Пушкина называют гениальным историком, точно таким же гениальным историком можно назвать Горького, потому что то, как он описывает и рассказывает про этот период, оно, в общем, и вызывает содрогание и удивляет, что, в общем-то, я понимаю царский режим, который изъял это произведение. Но с большевиками, видимо, произошёл тот же казус, как и с «Тараканищем», я считаю, что по-хорошему, советской пропаганде, делавшей из Горького певца революции, о чем вам неоднократно приходилось слышать, и мастера социалистического реализма, это произведение точно так же нужно было изымать. Потому что его предсказания, предположения, то, о чём говорят люди, и как он считает, может быть дальше — в общем, сбылось и сбылось довольно-таки страшно.

И до того, как герой совершит первое предательство, он оказывается близок с таким, знаете, чудаковатым персонажем, Дудка – его зовут, у которого есть там нечто типа уже там тайного общества, секты сообщников. Они, значит, пишут письмо царю в обстановке строжайшей секретности, герой наш всё это слушает. Так вот, чего значит, о чём люди говорят и думают, зачем Дудка пишет царю, что происходит? Давайте немножко посмотрим по тексту.

«Распадается великая Россия, творится в ней неподобное, совершается ужасное, подавлены люди скорбью бедности и нищеты, извращаются сердца завистью, погибает терпеливый и кроткий человек русский, нарождается лютое жадностью бессердечное племя людей-волков, людей-хищников и жестоких…»
Вот такое письмо сочиняет Дудка царю вместе с сотоварищей и видит он выход в том, что царь-то богат, а народ беден. Пусть царь отдаст свои богатства народу, и вопрос будет решен тихо, мирно, без всякого, в общем-то, дальнейшего ухудшения ситуации. Вот такой вот простой выход.

Кончается этот фрагмент повести тем, что герой наш благополучно сдаёт полиции и Дудку, и его сообщников. Его сажают в камеру, где он от страха всё рассказывает, вообще всё, что знал. И что он ещё слышит помимо высказываний Дудки? Что «Вообще, все иностранцы, завидуя богатству и силе России… хотят сделать у нас бунт, свергнуть царя… И посадить везде своё начальство, своих правителей над нами, чтобы грабить нас и разорять…

«Ты ведь этого не хочешь? Немцы – жадные. Они враги русского народа, хотят нас завоевать, хотят, чтобы мы всё – всякий товар – покупали у них, и отдавали им хлеб наш… А революционеры же, – объясняют нашему герою, – Это враги царя и бога. Они подкуплены немцами для того, чтобы разорять Россию».

И надо сказать, что мотивы подкупа и влияния иностранцев, они очень сильно используются в этом произведении, то есть постоянно говорится, что: «Нет, все бунты англичане оплачивают, чтобы мы у них Индию не отняли». – «Нет, все бунты оплачивают японцы». На что люди, слушая эти, как бы, знаете, пиаровские выходки царской охранки, говорят: «Да ладно, иностранцев-то пенять? Своих подлецов дополна». Царь, в общем, да, царь – хороший. Знаете, вот эту вот версию о вере, ну не версию, а теорию о том, что вера в хорошего царя, она, в общем, в русском народе неистребима. По этому произведению замечательно изучать — все плохие, а царь – хороший. Ну не знал, не знал, не понял, с «кровавым воскресеньем» не разобрался, выпустил манифест, запутался, страну запутал, ну, от незнания, а царь у нас хороший.

В конце концов, герой наш благополучно попадает в охранку, где окончательно его хорошо «обрабатывают», становится он шпионом, сдаёт родного брата. В общем, всё, что мог, совершает как бы от страха и от непонимания все предательства. И есть у них там такой лидер политический царской охранки Саша, который всё время что говорит? — «Дайте мне средства, я подыщу людей, открою литературные клубы, выловлю вам всех мерзавцев. Всех генералов-революционеров, всех на большой костер. Сытый мужик выберет себе сытое начальство, а человек-животное, нуждается в тучных пастбищах».

Дальше он что говорит?
«Свобода, это, конечно, всякому приятно, но дайте мне её, так я может быть первым злодеем стану. Даже ребенку невозможно дать полной свободы, потому что не свободой, а страхом связана жизнь людей. Повиновение закону необходимо для человека». И говорит он ещё всё время о том, что там революционеры, они делятся на две группы: «Одни хотят бомбами и любыми другими способами сейчас всех переобувать, а вторые говорят: «Нет, давайте сначала общий бунт заварим, а потом всех перестреляем?» Это в 1907 году говорят герои Горького, более чем аргументировано и взвешенно.

Ну и что происходит? Происходит «кровавое воскресенье», вследствие чего в охранке возникает масса интересных разговоров: «Как это все понять и что делать  дальше?» Герой наш, как всегда ставит всех в тупик вопросами типа: «А сколько получают революционеры?» Там от него все шарахаются. Саша,  идейный вдохновитель охранки, он все время говорит, что, в общем-то: «Стрелять пора. Оружие нужно. Давайте..”  “В полиции, – он все время говорит, – уроды одни служат —  недоделанные и психически неполноценные». И Горький показывает, что люди не выдерживают того, что происходит,  и сумасшествие начинается в охранке. Они с ума начинают сходить. Потом они начинают возмущаться: «А что это мы за 40 рублей должны много понимать, да еще людей убивать?»

Дальше наступают беспорядки. В городе начинается забастовка. Саша возвращается из Петербурга с оружием. Заставляет всевозможными способами служить или начинать убивать революционеров. То есть мирное развитие событий заканчивается и вдруг герой понимает, что, вообще, все зло – оно в Саше, что если бы он вот так не провоцировал всех уже на кровопролитие, то может быть, царь там что-нибудь придумал и как-нибудь это все наладилось.

Но ничего не налаживается, он решает убить Сашу. В результате Сашу убить у него не получается. Он пытается повеситься, повеситься у него тоже не получается, в конце концов, он бросается под поезд. То есть он где-то, вот начиная с 138 страницы — это все что происходило в стране в период «кровавого воскресенья», действия тайной царской полиции, жизни ее агентов, такой обыкновенной человеческой, в общем, более чем суровая картина.

Надо сказать, что пытаясь как-то разобраться в жизни,  Бога этот герой Горького совершенно забыл. В отличие от героя следующей повести его «Исповедь», которая как раз…
Он вообще, подкидыш, как он говорит про себя: «Крапивник вот его там где-то подобрали, и рос он у дьячка. Дьячок был пьяница, но помните, я вам всегда говорила, что у Горького обязательно есть в произведении пьяница и литературный деятель. Вот литературных деятелей в этом произведении нет. В «Жизни ненужного человека» есть очень серьезный, очень интересный образ писателя, такой марксистской ориентации как бы, но который довольно-таки толково все это оценивает.

В «Исповеди» у нас только дьячок алкоголик, но и дальше череда довольно-таки  неприятных образов. Был период в жизни героя, когда он просто говорит: «Я полюбил Бога». Вот начинает Горький это очень сложное произведение именно с мотива боголюбия. Он говорит: «Я полюбил Бога, мне нравилось молиться, мне нравилось быть в церкви». Для него, вообще, действительно вот Бог это был какое-то что-то знаете, вот такие лучи света такие пронзительные, такие чистые. И говорит он в это время «В эти часы бог для меня – небо ясное, синие дали,  вышитый золотом осенний лес или зимний – храм серебряный; реки, поля и холмы, звезды и цветы – все красивое божественно есть, все божественное родственно душе. А вспомнишь о людях,  встрепенется сердце, как птица, во сне испуганная, и недоуменно смотришь в жизнь – не сливается воедино красота божия с темной, нищей жизнью человеческой».

И что происходит? Его устраивают на работу, и у него с детства симпатия к дочери хозяина перерастает в хорошую любовь. И эта любовь заставляет его начинать воровать, делать себе состояние. То есть идти на сделку с Богом и как бы он считает, что он его “сделал Бога” — так, по-хорошему. Да, он плохо поступал, но опять же для нее — и вот они поженились. И так классно это все и вот они молятся вдвоем, и все хочет он это стяжательство бросить. И, вообще, птиц ловить, продавать и как бы, может быть, будет все хорошо. Ничего подобного, выясняется после родов, что жена стала, вообще, еще хуже, чем «…ейный папенька, каждый пятак считает». За мужиками такой террор устраивает, что, вообще, ему и не снилось. Но, в конце концов, деваться ему как бы некуда, уже ребенок родился. Но умирает жена, он в обиде на Бога, не хорошо с ним бог поступил. В обиде на Бога, тоже пытается покончить с собой, образ жены не дает. Умирает ребенок, ничего его больше не держит, вот он идет искать Бога.

Сначала он попадает к странным людям. Он начинает рассказывать свою историю. На него буквально начинают орать, что вообще, ты там  богоборец, ты такой сякой, ты плохой. А герои Горького спорят таким языком, что, в общем, все примитивное — сразу видно и выглядит весьма нелицеприятно. И священник угрожает ему полицией. Тот говорит: «Ну, ладно, веди полицию. Я, вообще-то, думал, что Богу ангелы служат, но полиция, так полиция». В общем, он идет от одного святого места к другому и какие наблюдения, выводы делает Горький?
«Вот, – думаю, – разобрали люди Бога по частям, каждый по нужде своей, – у одного – добренький, у другого – страшный, попы его в работники наняли себе и кадильным дымом платят ему за то, что он сытно кормит их».

Это, конечно, только во времена Горького происходило. И, в конце концов, он оказывается в монастыре. В монастыре нравы, порядки – все деньги. Он, вообще, не понимает, зачем это место называется местом для души, каким-то святым. Когда все здесь построено на деньгах  и то отчего он сбежал, в монастыре  еще хуже. Все это, в общем, показано, расписано, но интересно, что наблюдая за всем этим, постоянно говорит: «Да, люди все время ищут сделку с Богом плохие ли, хорошие, смерти ли они бояться. Ищут оправдания своим поступкам, своим мыслям даже скверным». Вечно какие-то у него такие странники неприятные и такие богомольцы все отталкивающие. Врут все, понимаете, одно сплошное вранье. И пока он еще находился в монастыре, беседовал он с одним из своих наставников и тот ему все время говорил: «Не знаю я, как это вот так получается, что мне…

Вижу, – говорит, – у каждого-то Бог свой и каждый Бог немногим выше и красивее слуги и носителя своего. Давит это меня, не Бога ищет человек, а забвения скорби своей. Вытесняет горе отовсюду человека и уходит он от себя самого. Хочет избежать деяния, боится участия своего в жизни и все ищет, ищет тихий угол, где бы скрыть себя. И уже чувствую в людях не святую  тревогу богоискания, но лишь страх перед лицом жизни. Не стремление к радости, о господи, а заботу, как избыть печаль».

Надо сказать, что  время наше, к сожалению, истекает. Очень сильная основная часть повести, где речь идет, именно о тех вопросах, которые нас всех волнуют, которые мы еще даже себе может быть, не озвучили, а Горький уже об этом подумал. Да, он не нашел ответа. Он попробовал в конце нарисовать нечто типа пути богостроителя, вот за что ему от Ленина досталось, совершенно справедливо. Плохо, неубедительно, тускло, но вот сам путь, сами искания, сами мысли, само горе, сама радость, вот все что он переживал герой и как он это  пытался соотносить с богом и насколько у него это плохо получалось, но хватало мужества признать это и идти дальше.

Все люди, которых он видел, все странствия, которые он испытал, настолько это все пронзительно и глубоко. И вот еще такая мысль, с которой можно соглашаться или не соглашаться всю жизнь. Это один из таких лукавых наставников в монастыре. Ну, попадает он, в конечном итоге, к человеку, который живет на таком привилегированном положении, позволяет себе многое, что, в общем-то, не совсем позволительно. И вот он наблюдает за ним, как он мечется, что-то пытается понять, найти. Он ему говорит: «Я тебе вот что скажу: существует только человек, все же прочее есть мнение. Бог же твой – сон твоей души. Знать ты можешь только себя, да и то – не наверное».

В конце, когда Горький  приводит уже к такому, какому-то идеи народного богостроительства, выглядит это все очень неубедительно. И тут  хорошее определение Ленина: «Что Бог есть комплекс тех, выработанных племенем, наций и человечеством идей, которые будят и организуют социальные чувства, имея целью связать личность с обществом, обуздать зоологический индивидуализм».

Надо сказать, что индивидуализм героев Горького, ну, я бы не назвала его зоологическим, он человеческий. Он та сторона природы, он тот черт, который сидит, который… Горький, когда стрелялся, оставил записку: «Разрежьте меня и найдите того черта, который сидит у меня внутри». Вот оно у него есть все живое, настоящее и как раз те идеи, те рамки, те социальные чувства, которые уводят человека от боголюбия, от определенной свободы веры. Они в повести показаны блестяще и, к сожалению, ничего не изменилось и на самом деле, «свято место пусто не бывает». Эта пословица говорит о том, что определенное место в душе человека должно быть занято Богом. И если оно Богом не занято, то туда устремляется всякая скверна и это тоже осталось по-прежнему. И вот в этой повести вопросы отношения человека с богом настолько искренни, настолько глубоки и настолько видно автор разбирается в этой теме, что я настоятельно вам рекомендую прочитать «Исповедь» после «Жизни ненужного человека». Очень многие взгляды изменятся, многое станет понятно, но и просто насладитесь шикарным языком. На этом наша с вами беседа сегодня закончена. Всего доброго, до свидания.

Смотрите видеозапись программы “М. Горький. Повести “Жизнь ненужного человека ” и “Исповедь”

 

Ирина Шухаева

Публицистика Ф.И. Тютчева. О статьях “Россия и Германия”, “Россия и революция”

(по тексту видеопрограммы из цикла “Актуальность поэтического и публицистического наследия Ф.И. Тютчева”

- Здравствуйте, уважаемые зрители! Мы с вами продолжаем говорить о литературном наследии Федора Ивановича Тютчева, который состоит из удивительно проникновенной и современно звучащей сегодня лирики. Из многочисленных писем, где высказаны удивительно интересные мысли: и судьбе России, и об ее отношениях с Европой, западной цивилизации, о религии, христианстве, о месте Бога в жизни человека.

(00:40) Сегодня мы подробно поговорим о его публицистических статьях, которые были написаны в период с 1844 г. и до середины 50‑х годов. Федор Иванович, как впрочем, глубоко симпатичный ему Блез Паскаль, задумал большой фундаментальный труд под названием «Россия и Запад». Так же как у Паскаля, большого труда не получилось, получилось несколько ярких работ, о которых мы с вами сегодня поговорим.

(01:14) И первая работа, о которой мы будем говорить, называется «Россия и Германия». В 1844 году Тютчев, второй раз женившись и похоронив свою жену, потеряв свое место и статус, живет в Европе, в Германии, просто как свободный человек, ведя хлопоты в Петербурге о том, чтобы вернуться и восстановиться на службе уже на родине. И в это время в 1844 году в «Аугсбургской всеобщей газете» появляется заметка, которая содержит слова о том, что русский солдат нередко напоминает французского каторжника, сосланного на галеры. Тютчева глубоко возмущает это высказывание, и он пишет сначала просто письмо русскому, обращаясь к главному редактору газеты, где говорит о том, что «…люди, уравниваемые подобным образом с галерными каторжниками, те же самые, что почти тридцать лет назад проливали реки крови на полях сражения своей родины, дабы добиться освобождения Германии. Крови галерных каторжников, которая слилась в единый поток с  кровью ваших отцов и ваших братьев, смыло позор Германии и восстановило ее независимость и честь. Таково мое первое замечание, а второе же следующее – если вам встретится ветеран наполеоновской армии, напомните ему его славное прошлое и спросите, кто среди всех противников, воевавших с ним на полях сражения Европы, был наиболее достоин уважения, кто после отдельных поражений сохранял гордый вид. Я могу поставить десять против одного, что он назовет вам имя именно русского солдата».

(03:04) Одним письмом Тютчев не удовлетворился, и он написал работу, которая получила название «Россия и Германия», в которой продолжал рассуждать о взаимоотношениях двух великих держав, напоминая и Германии, в частности, и Европе в целом, о том, какую роль сыграла Россия в борьбе с наполеоновским вторжением, и как большое количество стран получили возможность развиваться дальше, и Германия в том числе, только благодаря тому, что Россия вынесла на своих плечах тяготы той самой войны 1812 года, получившей название Отечественной.

(03:41) Знаете, мы с вами говорили уже о том, что семья Тютчевых эвакуировалась из Москвы. Все события 1812 года прошли у Федора Ивановича на глазах. Он принял их очень глубоко к сердцу, как и все передовые русские люди того периода, и естественно, видел потом, какое развитие отечественной мысли  дала эта война, какой подъем духа, какой толчок в развитии и поэзии, и прозы, и истории, и философской мысли в России, и ее осознания места. Все это происходил у него на его глазах, он принимал во всем этом живейшее участие. Находясь в Европе, видел на самом деле, какой вклад внесла Россия в развитие европейских стран.

(04:32) Очень многое в этой работе, кроме такой яркой оценки самой истории Германии, Федор Иванович говорит о том, что как ему странно, что встречалось в работе французского ученого и литератора Блеза Паскаля, когда он говорил о людях, что удивительно, насколько если совершенное благодеяние человек не может отблагодарить тем же, т.е. он чувствует, что благодеяние на него давит, им овладевает раздражение, злоба и кончается это все ненавистью. Федор Иванович сетует, неужели с историей Европы происходит то же самое. Страны, которым Россия оказала неоценимую услугу, начинают ее ненавидеть. Напомню вам, что это была середина 19 века, ни первой нив торой мировой войны со всем тем, что за этим последовало, еще не было.

(05:23) Итак, несколько цитат из работы Ф.И. Тютчева «Россия и Германия»: «После веков раздробленности и многих лет политической смерти немцы смогли вновь обрести свое национальное достоинство только благодаря великодушной помощи России; теперь они воображают, что неблагодарностью смогут укрепить его. Ах, они обманываются. Тем самым они только доказывают, что и сейчас все еще чувствуют свою слабость». (Ф.И. Тютчев. Письмо русского).

(05:53) Прежде чем еще несколько слов и цитат привести из этой работы Тютчева, которая послужила началом такого его замысла и публицистической деятельности, скажу, что в своей работе он несколько раз подчеркивал, что это было вольное письмо к редактору «Аугсбургской всеобщей газеты», он говорил, что высказывается как русский человек болеющий свое душой за свою страну, за свою родину, за свою судьбу. В тот момент он не был дипломатическим служащим России. Это было его частное мнение. И в обстановке чрезвычайной недоброжелательности России и ко всему русскому, которая уже тогда царила, к сожалению, в Германии.

(06:32) Работа его была там издана отдельной брошюрой, а затем была принята в России, доведена до сведения Его Императорского Величества и получила очень высокую оценку, т.е. в некотором роде к возращению Тютчева на политическую арену, карьеру его работы послужили очень серьезной мотивацией для тех, кто принимал решения.

(06:58) Итак, что же еще пишет Тютчев в своей работе «Россия и Германия»? «Истинный защитник России — это история, которая в течение трех столетий разрешает в ее пользу все тяжбы, в которые русский народ раз за разом ввергал все это время свои таинственные судьбы. Вам известна, милостивый государь, природа отношений, вот уже тридцать лет связывающих Россию с правительствами больших и малых государств Германии. Я не спрашиваю вас здесь, что думает об этом то или иное направление, та или иная партия; речь идет лишь о факте. А факт заключается в том, что никогда эти отношения не были более доброжелательными и тесными, что никогда не существовало более сердечного взаимопонимания между различными правительствами России и Германии».

(07:45) И далее снова о России: «Ту самую державу, которую великое поколение 1813 года приветствовало с восторженной благодарностью, а верный союз и бескорыстная длительная дружба, которая и с народами, и с правителями Германии не изменяет себе в течение тридцати лет, почти удалось превратить в пугало для большинства представителей нынешнего поколения, сызмальства не перестававшего слышать постоянно повторяемый припев. И множество зрелых умов нашего времени без колебаний опустилось до младенчески простодушного слабоумия, чтобы доставить себе удовольствие видеть в России какого-то людоеда 19 века».

(08:24) Это было в 1844 году, такое настроение было в Германии, особенно во Франции. Федор Иванович много этот вопрос затрагивает, но сегодня мы не будем об этом говорить. Напомню, что мысли его звучат актуально и современно. Вот что говорит он, продолжая в той же работе: «О России много говорят, в наши дни она стала предметом жгучего, беспокойного любопытства. Очевидно, что она сделалась одной из самых больших забот нынешнего века; однако следует признать, что эта забота, заметно отличаясь от других волнующих наше время проблем, скорее угнетает, нежели возбуждает современную мысль».

(09:13) Наверное, к сожалению, можно сказать, что в целом направление, тенденция,  интонация отношений где-то остались такими же и сегодня. Напоминаю вам, что эта работа была издана в Германии. Очень много Тютчев говорит об историческом месте России. Начинает об этом говорить и  думать, и действительно, долгое время Россия была неизвестной страной, когда в Европе шла борьба за господство и влияние. В середине 16, даже в начале 17 веков путешественники ставили в один ряд московитов и троглодитов – это было что-то такое дикое, неизвестное и непонятное. И когда это дикое стало известным, но непонятным, очень сильно вышедшим на международную арену в Европе. Естественно, люди не захотели этого принимать, признавать, пытались отмахнуться. Хорошее сравнение приводит: в некотором роде как от открытия Америки пытались отмахнуться, сделать вид, что его не было. Точно так же пытались не признавать Россию. Не получилось ни в том, ни в другом случае.

(10:18) Очень интересно то, что Тютчев будет дальше работать много, вы знаете, цензором. Будет связан с печатью и развитием русской мысли и в стране, и за рубежом. Будет все это контролировать. И отношение прессы и общества (СМИ, медиа-индустрии вообще тогда не было). Отношение газет, общества, правительства, и то, как это все должно быть дальше, Федора Ивановича очень волновало, и мысли его достаточно современны и сегодня. Вот он говорил: «Иначе и быть не могло: современная мысль, дитя Запада, видит в России если и не враждебную, то совсем чуждую и не зависящую от нее стихию. Она как будто боится изменить самой себе и подвергнуть сомнению собственную законность, если придется признать совершенно законным вставший перед нею вопрос, серьезно и добросовестно осознать и разрешить его. Что такое Россия? Каков смысл ее пребывания в мире, в чем ее исторический закон? Откуда пришла она? Куда идет? Что представляет собою? На земле, правда, ей предоставлено место под солнцем, однако философия истории еще не соблаговолила найти место для нее. Некоторые редкие умы, два или три в Германии, один или два во Франции, более свободные и прозорливые среди всех других, предвидели возникновение этой проблемы и приподнимали уголок завесы, но слова их до сей поры плохо слушались и совершенно мало понимались».

(11:51) «В самом деле, — говорит Тютчев, — чем, если не нравственной безответственностью, объяснить ту пламенную, слепую, неистовую враждебность к России, которой ваша немецкая пресса предается в течение многих лет? Почему? С какой целью? Для какой выгоды? Похоже ли, чтобы она когда-нибудь серьезно рассматривала, с точки зрения политических интересов Германии, возможные, вероятные последствия своих действий?». Это пишет Тютчев до объединения Германии и до двух войн с Россией, которые ей предстояли.

(12:22) «Спросила ли себя печать всерьез хотя бы раз, не содействовала ли она разрушению самой основы союза, обеспечивающего относительную мощь Германии в Европе, годами с непостижимым упорством силясь обострить, отравить, безвозвратно расстроить взаимное расположение двух стран?». Это еще раз вам напоминаю, какие довольно серьезные и суровые высказывания Тютчева, тем не менее, были изданы в Германии от дельной брошюрой.

(12:50) В России, уже начав свою деятельность, восстановившись в должности камер-юнкера и получив место сначала при Нессельроде, а потом работая цензором в отделе иностранной печати, он очень много размышляет о состоянии умов России того периода.

(13:12) Следующая его работа называется «О цензуре в России», где он говорит: «Кажется, всякое ослабление и заметное умаление умственной жизни в обществе неизбежно оборачивается усилением материальных аппетитов и корыстно эгоистических инстинктов». Это было, конечно, в  середине 19 века, но вряд ли можно сказать, что что-то сильно изменилось.

(13:38) Очень интересно отношение Тютчева к власти и тому, какой место должна занимать власть именно в духовной жизни общества. Он неоднократно говорил о том, что литература – это не предмет для школьников и студентов, это большая жизни общества, и не надо относить к ней как к ребенку, не слишком баловать, не слишком ограничивать. Как бы сказать, взрослые, в некотором роде, власть — те, кто отвечают за развитие умов и будущее страны должны взять на себя определенную ответственность. Он пишет: «Можно утверждать, что теперь в России господствуют два, почти всегда тесно связанных друг с другом, чувства: раздражение и отвращение к неутихающим злоупотреблениям и священная вера в чистые, открытые и благосклонные намерения Государя». Та же вера в хорошего царя. «Есть всеобщая убежденность, что никто сильнее Его не страдает от язв России и так решительно не желает их исцеления; но нигде, наверное, эта убежденность не проявляется столь полно и живо, как среди литераторов, и следует полагать долгом чести использовать любой случай, чтобы громко провозгласить: нет, кажется, сейчас у нас общественного слоя, столь благоговейно преданного Личности Императора». Тут, наверное, ситуация изменилось.

 

[15:00–24:20]

(15:02) И, тем не менее, некоторое наставление Тютчев дает в сторону власти: «Сегодня те же самые правительства, которые смотрели на печать как на неизбежное зло и вынужденно, хотя и с ненавистью, принимали ее, стали искать в ней вспомогательную силу и использовать ее как инструмент для решения собственных задач. Я привожу этот пример лишь для того, чтобы доказать, как в уже достаточно пораженных революцией странах умное и энергичное руководство постоянно находит умы, готовые признавать его и следовать за ним».

(15:37) Знаете, это инструкция будущей PR-индустрии, связями с общественностью, что всем надо пользоваться и пользоваться для блага страны, неся, естественно, определенную ответственность. «Ибо надо ли в тысячный раз настаивать на факте, очевидность которого бросается в глаза: в наши дни везде, где свободы прений нет в достаточной мере, нельзя, совсем невозможно достичь чего-либо ни в нравственном, ни в умственном отношении».

(16:05) Свобода прений, диктатура, отсутствие диктатуры, смена идеологического режима — наша страна это все прошла, но насколько Тютчев понимал важность всех этих моментов и предостерегал о том, что все это может случиться, если правительство не возьмет за себя серьезную ответственность. Он говорит: «Власти надо понять как весьма существенную задачу, что в условиях тяготящих нас непосильных трудностей правительство как таковое ничего не сможет сделать ни во внутренней, ни во внешней политике, ни для своего блага, ни для нашего без сокровенной связи с самой душой страны, без полного и повсеместного пробуждения всех ее нравственных и умственных сил, без их искреннего и единодушного содействия общему делу.

(16:59) Одним словом, следовало бы всем — и обществу, и правительству — постоянно говорить и повторять, что судьбу России можно сравнить с севшим на мель кораблем, который никакими усилиями команды нельзя сдвинуть с места, и только приливная волна народной жизни способна снять его с мели и пустить вплавь». То есть насколько важно правительству использовать энергию народной души, народной жизни, при этом используя возможности печати, литературы для того, чтобы влиять на умы и формировать их, действительно, задача, которая стояла, стоит и будет стоять. Тютчев отмечал это уже в своей работе. Интересно еще то, что он давал такую рекомендацию, что «истинно полезным было бы, например, обосноваться в самой уважаемой газете Германии, иметь в ней авторитетных и серьезных посредников, умеющих заставить публику слушать себя и способных двинуться разными путями, но каким-то единым целым к определенной цели».

(18:05) Надо сказать, что Тютчева очень волновал тот поток мыслей, который идет в Россию из эмиграции, очень серьезно относился, требовательно к тем, кто это делает. Сам он много  лет прожил заграницей и прекрасно понимал, как меняется отношение, мировоззрение с такого большого расстояния, и какие могут быть здесь каверзы. Не зря его так высоко оценил Бенкендорф. Он всячески старался привлечь его к службе, потому что, видите ли, мысль-то какая, действительно, везде,  во всех серьезных зарубежных изданиях должны быть люди, которые проводят нашу политику, наши цели, наши мысли. То, что нужно, доносят до других людей, т.е. то, что называется информационной войной, Тютчев уже тогда понимал, насколько все это важно и серьезно.

(18:59) Чуть-чуть хочу вас отвлечь, сказать, что, да, она собирался написать большой труд, у него это не получилось, потому что единственное, что он делал сам – это писал тезисы своих будущих статей, после чего диктовал все жене. И она ему говорила: «Поверь, я не знаю другого человека, которому в такой степени был бы присущ дар политика и литератора, но в тоже время, я не представляю никого другого кроме тебя, кто менее всего был бы пригоден к тому, чтобы воспользоваться этим даром». Она его буквально, слава богу, «доставала», заставляя его диктовать, потому что когда он начинал говорить, она едва успевала за ним записывать, казалось, что просто читает хорошо известную ему заранее книгу. Во многом, благодаря усилиям Эрнестины Федоровны, несостоявшийся большой труд «Россия и Запад» все-таки дошел до нас в виде разных статей.

(19:57) И еще очень интересная работа, которую я бы вам рекомендовала прочитать, которая называется «Россия и Революция». В ней Тютчев говорит: «Уже давно в Европе существуют только две действительные силы: Революция и Россия. Эти две силы сегодня стоят друг против друга, и завтра, быть может, схватятся между собой. Между ними невозможны никакие соглашения и договоры. Жизнь одной означает смерть другой. От исхода борьбы между ними, величайшей борьбы, когда-либо виденной миром, зависит на века вся политическая и религиозная будущность человечества». И слова эти были сказаны в середине 19 века, за несколько десятилетий до Октябрьской революции, которая в России все-таки случилась, несмотря на то, что сильная реакция после восстания декабристов действительно притормозило надолго революционную деятельность, но справиться не смогла и, действительно, эта борьба и зависимость судеб мира от того, какой режим в России, что происходит, действительно, была предсказана Тютчевым совершенно безошибочно. Не зря В.В.Кожинов свою работу о нем назвал «Пророк в Отечестве своем».

(21:11) И что еще интересного пишет Тютчев в работе «Россия и Революция»? «Прежде всего, Россия — христианская держава, а русский народ является христианским не только вследствие православия своих верований, но и благодаря чему-то еще более задушевному. Он является таковым благодаря той способности к самоотречению и самопожертвованию, которая составляет как бы основу его нравственной природы. Революция же, прежде всего — враг христианства. Антихристианский дух есть душа революции, ее сущностное, отличительное свойство».

(21:47) Таким образом, много говоря об особенностях и развитии России и особенности христианского православия, напоминая, что Россия стала наследницей Византии, получив оттуда и православие и многие, так сказать, черты характера, нрава, быта, уклада, которые слились с той природой, с тем менталитетом, который был. Тютчев все это знал, он видел, что происходит заграницей, он прекрасно мог сравнить другие верования, потому что он не просто подал туда на экскурсию, он там жил, обе его жены были католического вероисповедания.

(22:27) И насколько, действительно, как показали дальнейшие события революции, можно говорить, случился ли духовный перелом, какая была духовность в России Советского периода. Но то, что это был мощнейший разрушительный удар по христианству, духовной основе, это, конечно, бесспорно. И меня всегда, в общем-то, удивляет то, что при своей феноменальной образованности, остроте ума, образованности, начатой в России и законченной в Европе, блестящем политическом уме, дипломатической карьере — вроде много поводов для пессимизма, но, послушайте, до какой степени Тютчев все-таки верил в судьбу России: «И когда еще призвание России было более ясным и очевидным? Надо сказать, что Господь начертал его огненными стрелами на помраченных от бурь небесах. Запад уходит со сцены, все рушится и гибнет во всеобщем мировом пожаре — Европа Карла Великого и Европа трактатов 1815 года, римское папство и все западные королевства. Над всеми этими развалинами, Европою же нагроможденными, стоит цивилизация, пока убивающая себя собственными руками. И когда над столь громадным крушением мы видим еще более громадную Империю, всплывающую подобно Святому Ковчегу, кто дерзнет сомневаться в ее призвании, и нам ли, ее детям, проявлять неверие и малодушие?».

(23:57) Иногда не хватает духовной зарядки, глядя на то, что происходит вокруг, и  публицистические работы Тютчева — очень хороший источник для размышлений и такого, может, не всегда понимаемого оптимизма, когда «в Россию можно только верить».

(24:16) На этом наша с вами беседа сегодня закончена, всего доброго, до свидания!