За снегами трава прорастет,
Из цветов созревают плоды.
Тот, кто любит, богато живет,
Остальные — считают следы!!!
*
- Это еще что, — знакомый голос, — семейная эстафета «жить надоело»???
Соне казалось, что она открывала глаза, но сильно болел затылок, в нем бегали жалящие звездочки, и глаза тут же закрылись. Или они и не открывались вообще, и все этой ей казалось… Какой-то переходный синий свет, очень больно моргающий… И склонившееся над ней лицо, оно было хорошо знакомо… Последние проблески сознания оставили Соню.
- Соня, — Алексей приподнял ее за плечи и начал трясти, — Соня, ну как же вы? Соня, вы меня слышите?
- Целовать будешь? – ехидно поинтересовался водитель Саныч. – Или как положено – сначала в гроб хрустальный?
- Типун тебе на язык, любитель сказок… — Алексей считал пульс, открыл Соне зрачки, посветил. Недовольно покачал головой. Потом сильно похлопал по щекам. – «Я тебя поцелую… Потом… Если захочешь» — пробормотал он фразу из любимого фильма.
- Видимых повреждений нет, но отключка глубокая… Не нравится мне это, — тихо проговорил он. – Так, ладно… Что у нас там за рулем?
- Вот именно, что «что»… — недовольно отозвался Саныч. – Вторая мадам пьяная в… Как она только за руль забралась…
- Но эта трезвая, — начал было возражать Алексей.
- Вы позволите, — вступил в разговор интеллигентного вида мужчина, стоявший неподалеку. – Это я вас вызвал. За рулем моей машины моя бывшая жена… Она позвонила сказать, что решила свести счеты с жизнью, и чтобы я немедленно приехал… У меня другая семья, маленький ребенок… Я еще раз сказал ей, что между нами все кончено, она схватила мои ключи и поехала… Потом девушка эта закричала сильно… Я сразу же вызвал вас… Я уже не отвечаю за то, что она творит, и хотел бы уехать… Девушка сильно пострадала?
Новорожденные черепашки несут на брюхе желточный мешок и нередко проводят до полугода в спячке, выходя на поверхность лишь на следующую весну после рождения.
Рост черепах происходит в течение всей жизни, лишь постепенно замедляясь. Долголетие черепах значительно — многие виды доживают до ста и более лет.
Панцирь, служащий средством пассивной защиты, позволяет безошибочно отличать черепах от других животных.
Форма панциря связана с образом жизни черепах: у наземных видов он высокий, куполообразный, часто бугорчатый, у пресноводных — низкий, уплощенный и гладкий, у морских имеет обтекаемую каплевидную форму.
Затаив дыхание, Соня смотрела как черная лохматая грозовая туча выжимала свои растрепанные космы на притихшее золото берез. Осень пожелтелая выдалась в этом году рано, в начале сентября все уже заполыхало. Потом стояла непривычно теплая погода и вот, похоже, начинались дожди.
Грозовую тучу то и дело раздирали солнечные лучи, пробивалось голубое небо, но туча упорно огрызалась, грохотала, сверкала и лила мощный дождь.
Мгновенно заполнился таз на крыльце и расставленные по водосливу ведра. Туча выдохнула холодного воздуха и сырости, Соня поежилась, стоя босиком на крыльце. Вошла на террасу и закрыла дверь. Резиновые галоши никак не находились, любая другая обувь моментально промокнет. «Куда же они запропастились? – начинала она сердиться». На улице резко стало тихо, только слышно было, как бьется в крышу запоздалый шершень и отчаянно гудит. Но он был уже полусонный, осенний, короче – не страшный, хотя все виды жужжащих насекомых с детства были врагами Сони…
«Точность и краткость – вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей – без них блестящие выражения ни к чему не служат» (А. С. Пушкин. О прозе.)
1. Общее
Каков он, сегодняшний день? Разве мы сможем прийти к однозначному определению? Конечно, нет. Мы все разные, и дни у нас разные. Разные ощущения, проблемы, мысли чувства. Поэтому точно можно сказать, что современная литература – тоже разная. Да так и должно быть, иначе мы все читали бы одну книгу… Как бы это было скучно, верно?
Отражения. Правдивые, похожие, искаженные до ужаса или до смеха. Отражения чрезвычайно подробные, детальные или едва-едва уловимые, размытые. Все они разные и объединяет их только одно – наличие того, что они отражают. Так что с этой точки зрения с современной литературой явно все в порядке.
Немного поразмыслю о литературе художественной, той самой, которая строится на основе вымысла. И именно в произведении герои должны жить. И мы можем предъявлять свои претензии автору произведения только по тому миру, который он в своем произведении создал, или попытался создать. Все претензии «в жизни все не так» лишены смыла, поскольку художественная литература – это не факты.
Напомню, что под художественностью следует понимать образность и эмоциональность устной речи, усиленные обращением к образности и выразительности средств искусства. Видите, в самом определении кроется основа для вечных дискуссий: что допустимо переносить в литературу, а что не очень.
Цель художественности состоит в максимальном усилении нравственного, идейного, эстетического воздействия на личность.
Напомню также, что строительным материалом литературы является слово. Та самая привычная с детства система понятий, которая знакома, узнаваема и которая позволяет нам не только воспринимать значение слов буквально, но и уметь читать между строк, улавливая надфразовый смысл.
Художественная литература работает с художественным текстом. Художественный текст – есть совокупность образов, система художественных высказываний, сложившаяся в художественное сообщение.
По-прежнему важно для нас то, что литература является вербальным видом искусства, как бы ни мечтали авторы, чтобы их произведения сразу оказывались в голове читателя – фигушки! Сперва надо автору написать, а потом читателю прочитать. Ведь литература является неисполнительским видом искусства. Нет посредника. Читатель сам исполняет во время чтения произведение автора. И в этом смысле чтение, безусловно, весьма творческое занятие. Конечно, здорово, когда читатель подготовлен к восприятию.
2. Современная литература и классическая.
Что же такое классика? Классика – это произведение, которое достойно сохранения и изучения и обладает высокими художественными достоинствами. Именно классическим произведениям присущи целостность, единство, мера и внутренняя сдержанность. «Благородная простота и спокойное величие».
Это произведения, которые, как правило, не имеют ярко выраженных национальных отличий, их отличает всеобщая человеческая ценность.
Можно ли сказать, что классика уходит в прошлое? Вряд ли. Потому что художественная литература – она, прежде всего, о людях. Которые рождались, страдали, любили, выбирали, ошибались, снова выбирали, радовались, испытывали разочарование. Люди оказывались в драматических ситуациях, путешествовали, искали приключений, за что-то (или против чего-то) боролись. Разве можно сказать, что все это нам, современным, чуждо? Вряд ли.
Пишутся ли сегодня произведения, которые позже станут считать классическими? Конечно, пишутся. Просто нам, находящимся в гуще всех происходящих событий, являющимися их соучастниками или свидетелями весьма трудно оценить, так ли все это отражено.
Но, пока идет этот сложный процесс отбора, мы вовсе не лишены хороших произведений, для нас человечество накопило их предостаточно. И этот колоссальный опыт прошлого, конечно же, достоин нашего внимания.
Ведь как сказал великий Тютчев «какую ценность, какое значение имела бы суета окружающего нас настоящего, если бы прошлое не отбрасывало на нас свои великие тени».
Каковы же основные тенденции в литературе, получившие свои развитие в классике и продолжающие развиваться сегодня?
Остановлюсь на основных.
1. Уникальность исторического пути развития России. Как волновало это предшествующих нам авторов, так продолжает волновать и сегодня. Напомню вам очень грустные слова господина Чаадаева: «Мы народ исключительный, мы принадлежим к числу тех наций, которые как бы не входят в состав человечества, а существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок».
2. Уникальный беспощадный самокритический пафос. Это свойство именно русской литературы. Скажите, что только классической? Вот уж вряд ли!
3. Уникальное всеобщее всепонимание. Свойственно в целом русскому народу и литературе тоже. Еще Белинский указывал, что «многосторонность понимания чужих национальностей суть как слабая, так и сильная стороны русского народа». А ведь ему ничего не приходилось слышать про то «как оккупировали Москву», и про СССР с его историей создания и развала он ничего не знал… Так что это свойство, выражающееся часто в том, что приятнее помочь чужому, чем своему тоже досталось нам в наследство. Россия исторически формировалась как многонациональное государство, и все эти проблемы отражаются в нашем сегодняшнем дне.
4. Уникальная всечеловечность. Можно ли это сочинить? Вот как объяснял этот феномен Достоевский: «Всечеловечность – это как раз глубоко народное, уходящее в самые недра народного мироощущения свойство, свойство именно органическое и русская литература не сочиняла, а осознавала это свойство»
По-моему, весьма богатое наследство. И все эти тенденции продолжают прослеживаться в произведениях современных авторов.
3. Образ автора в современной литературе
Раз произведения пишутся, значит и авторы на месте. И всегда при прочтении будут искать черты личности автора или отражение каких-то автобиографических событий. Однако следует помнить, что история литературы – это, прежде всего, история произведений, а не история биографий авторов. Поэтому их жизнь, их убеждения могут помочь богаче воспринять созданный ими художественный мир, но вряд ли могут быть единственной основой.
Да и много ли авторов оценивали свое творчество так, как оцениваем мы сегодня. Часто ли совпадают представления авторов об их произведениях с тем, что мы читаем и любим? Далеко не всегда.
Напомню вам, к примеру, что господин Петрарка был глубоко убежден в том, что обеспечил себе бессмертие тем, что писал научные трактаты об Африке на латинском языке (никто из современников его этим не занимался)… А стихи – ну, принято было писать в то время (и Слава Богу! А то так бы и не узнали мы божественной лирики Петрарки).
Не менее известный господин Мольер корпел всю жизнь над историческими трагедиями (много ли вам его трагедий знакомо?). А когда совсем становилось нечего кушать, он нехотя отрывался и быстренько писал очередную комедию. Труппа комедию играла, королевский двор покатывался со смеху, а господин Мольер упрямо возвращался к делу своей жизни – к тем самым трагедиям.
Поэтому поосторожнее следует увлекаться именно биографическими данными.
А вот что всегда будет представлять интерес для читателей и исследователей, так это то, как автор, оживляя своих героев, проявляет жизненную позицию, решает вечные вопросы, какие чаще всего предлагает своим героям обстоятельства, какие выходы из сложных ситуаций эти герои находят (конечно, с помощью автора-творца).
Итак, напомню, что любой автор оказывается в своем творчестве вовлеченным в художественный процесс, который состоит из ряда звеньев. Действительность-художник-произведение-чита тель-действительность.
И вечный вопрос: может ли художник изменить действительность? Изменить – вряд ли, а вот повлиять на наше восприятие самих себя и окружающей действительности – очень даже может!
Здесь уместно несколько слов сказать о стиле, поскольку именно в нем проявляется та самая авторская индивидуальность.
Стиль – это характерная манера индивидуального литературного произведения, в которой осуществляется авторское самовыражение.
Стиль – комбинация многообразных факторов: типичные синтаксические структуры, излюбленный или необычный словарь, художественные приемы, выбор темы, отношение к ней.
Если все эти факторы присутствуют в ваших произведениях – вы вполне удачный автор.
4. Современная литература и ее пути к читателю
О, какие сегодня это разные пути! Остался, конечно, классический – купить книгу в магазине. Но насколько обогатилась жизнь в современных книжных магазинах, где к нашим услугам и специализированные выкладки, и встречи авторов с читателями, тематические недели, круглые столы. По-прежнему пресса пишет о книгах.
Книгу можно найти и прочитать в Интернете.
Интенсивное развитие получает сейчас аудиокнига.
Можно читать авторов в Интернете на литературных сайтах и порталах.
И все это для того, чтобы мы легче могли выбрать произведения, которые сегодня нам особенно интересны.
Правда, здорово?
5. Современный автор-прозаик. Его путь в литературу.
Можно попробовать задать провокационный вопрос: стало ли труднее современному автору? Только в этом вопросе мало смысла. Потому что с одной стороны, кажется труднее, а с другой стороны, если учесть, насколько упростился доступ к информации, даже и полегче.
Смысл в ответе – автору всегда было трудно добраться до читателя. Это всегда отнимало время, силы и нервы. И будет отнимать. Это – часть процесса, которая называется литературным творчеством. Поскольку состоит оно не только из написания.
Строго говоря, путь остался прежний – через редактора, издателя. Это такая вечная связка, когда один не может без другого, как бы трудно им вместе не было.
Даже писатели, успешно выросшие из Интернета, все равно оказываются «пришвартованными» к какой-либо серии в каком-либо издательстве.
Насколько трудно попасть к читателю, издавая произведения самому, за счет автора – многие из нас знают не понаслышке. И дело не столько в необходимости вкладывать свои деньги, сколько в невозможности таких книг попасть в распространение.
В чем сегодня особенная трудность дороги к читателю? Пожалуй, в серийности. В это есть и минусы, и плюсы. Минус, конечно, в том, что трудно обратить внимание конкретно на себя в рамках серии, но ведь многим это удается. Минус в том, что формируется определенное отношение к творчеству автора именно в рамках этой серии. А плюс в том, что на первом этапе автору очень крепко помогут приобрести опыт написания объемных произведений. Это очень важно!
Конечно, есть и будут авторы «штучные», внесерийные, с которыми работают так называемые редакции спецпроектов. Но здесь, чтобы в автора поверили, хорошо предлагать как минимум две (уже написанные) книги с приложением третьей в заявке.
Если раньше авторы-прозаики «выходили» к отдельным книгам через публикации в «толстых» журналах, то сейчас это практически невозможно.
Да и коммерческие требования объема крепко вышли сейчас на первый план. По-прежнему рассказ остается самым невостребованным жанром.
И, пожалуй, в самом трудном положении сегодня находятся детские авторы… Ведь дети долго вынуждены доверять выбору своих родителей, а до тех, занятых зарабатыванием денег, ох, как трудно достучаться. Особенно неизвестному автору. Да и программы продвижения детской литературы гораздо сложнее именно из-за наличия посредников в виде родителей или учителей.
6. Современный издатель.
Вопрос: легко ли сегодня печатать и продавать книги, вызывает истерический хохот у различных сотрудников издательств, будь то редактор, рецензент, маркетолог-аналитик, бренд-менеджер или руководитель службы сбыта.
Им трудно! И это правда! Но они печатают и продают, значит, в целом, все в порядке.
Трудно выбрать нового автора, трудно пробиться в книжные магазины, в регионы.
Слишком, говорят, требовательным стал читатель. Пожалуй, верно. Мы ведь, как читатели – ох, какие требовательные.
Слишком обширно информационное поле, что плодит авторов-конкурентов со скоростью звука. Только появилось что-то новое, необычное… Не успел автор хотя бы третью книгу написать, а в соседнем издательстве уже произвели пять книг в аналогичной серии… Идеи теперь не только носятся в воздухе, они еще и размножаются со скоростью звука. А сколько вы, спрашивают они, способны книг на одну и ту же тему прочитать за месяц, а за год? Вот так-то… А мы все это изучаем, просчитываем, рискуем… Ищем…
И судя по количеству книжных новинок – находят.
7. Современный автор-драматург.
Здесь буквально несколько слов. Драматургия жива, развивается. Находится в весьма сложном положении. Драматурги вспоминают, что когда-то пьесы Симонова печатались в передовице газеты «Правда». Можно ли сегодня такое предположить? Вряд ли. Да и вряд ли можно договориться, какую газету сегодня считать центральной.
Выходит журнал «Современная драматургия», проходят фестивали.
По мнению специалистов, в Интернете драматургия свое развитие не получает. В отличие от прозы и поэзии.
В центре сюжетов, по-прежнему, любовь и деньги.
8. Оценка современной литературы.
Здесь тоже отметим главное. По-прежнему вечным спросом пользуются и будут пользоваться любовные романы и детективы. Большой интерес отмечается и к фантастике. С интересом следят специалисты за бурным развитием фэнтези. Огромное пространство для фантазии и творчества авторов, поскольку имеется некоторая кажущаяся легкость в самом жанре. Достаточно взять немного магии, некий странный артефакт, впаять все это герою по его воле или случайно. Снарядить гоняться за артефактом еще несколько редисок – и вперед: отправляйте своего героя в прошлое, в будущее, в мифы и т.д. Насчитывается великое множество разновидностей фентэзи и географическое, и историческое, этническое, мифологическое (разве что фентэзи легкой промышленности еще нет, но все впереди). Фантастам с более строгими канонами жанра работать гораздо сложнее. Поскольку они должны в своем произведении создать конкретный мир со всеми сложными структурами, целями и задачами существования, подвергнуть этот мир угрозе (внешней или внутренней), привести к катастрофе или поднять на другую ступень развития.
Серьезный интерес отмечают руководители книготорговых предприятий к литературе исторической и политической.
Маркетологи констатируют резкое снижение читательского интереса к гламуру.
Сегодня издательства ищут семейные саги, романы о жизни простых людей и сами отмечают, что привычка «серийности» сильно затрудняет работу в этом направлении.
Так называемым романам-боевикам тоже все сложнее предлагать читателям новых необычных героев.
Но все вышеперечисленное сегодня пользуется спросом, а что будет дальше, мы с вами скоро узнаем сами.
9. Менеджмент и маркетинг в современной литературе.
Оставим за кадром бизнес-процессы издательского дела. Это огромная тема. Поговорим о том, насколько важно сегодняшнему автору ориентироваться в основных понятиях.
Автор, когда он уже написал свое произведение, так или иначе, становится сам себе менеджером и сам себе маркетологом.
Умение оценить свое положение на сегодняшнем рынке, понять и сформулировать цели как стратегические так и сиюминутные – это крепкая гарантия собственного развития, защита от депрессии и кажущейся беспомощности. Важна каждая формулировка, как та, которая находится в глубинах подсознания, так и та, которую автор наиболее часто озвучивает.
Искусство самопрезентации, общения, умения работать в команде, умение анализировать информацию, корректировать собственные цели и задачи – это инструменты, которыми весьма интересно пользоваться.
10. Взгляд в будущее.
Самое интересное, да? Делать прогнозы? Кто этим чаще всего занимается? Конечно, литературоведы и критики. Оставим литературоведов с их фундаментальными трудами и зачастую совершенно не понятными терминами. Чуть-чуть о критике, которая литературе ровесница и давным-давно выделилась в самостоятельный жанр.
Критика – анализ, интерпретация, понимание произведения. Критика- организатор художественно-творческого процесса, влияющий на все его звенья и на характер взаимодействия между ними.
Критики – это вовсе не «несостоявшиеся авторы». Это очень талантливые люди с сильными аналитическими способностями, обладающими огромной информацией и умеющие ярким, образным языком поделиться своими мыслями по поводу произведения. Вот что говорил о критиках Поль Валери: «Критик призван быть не читателем, а свидетелем читателя, тем, кто следит за ним, когда он читает и чем-то взволнован».
Результатом работы критика является, как правило, рецензия. Рецензия – это жанр критики: газетный или журнальный отклик на художественное произведение с целью его оценки или разбора. Как правило, главным объектом внимания критиков является художественная концепция произведения. То есть семантическое (смысловое) содержание художественного текста, которое должно быть интерпретировано и оценено.
Обобщая то, что нас волнует при чтении, оценивая произведения и делясь своими оценками, критики и исследователи составляют разные прогнозы.
Я хочу поделить прогнозами достаточно давно услышанными, что не мешает им из-за давности продолжать производить на меня впечатление.
Когда я училась в Литературном Институте, наш преподаватель по современной литературе нас приветствовал «здравствуйте, будущие классики!». Нас это забавляло, а он как-то пояснил: «Я почему стараюсь как можно больше вложить в ваши головы знаний? Потому что у вас впереди очень высокая планка. Вы знаете, что нашу литературу изучают во всем мире, что есть целые научные институты и центры. Так вот, одна группа ученых сделала следующий прогноз. Двадцать первый век будет веком Достоевского…»
Дело было в 1994‑м году, и мы мало поверили в его слова. Двадцать первый век только начался, а посмотрите – какой интерес, сколько экранизаций. Сбывается, похоже.
А преподаватель продолжил: «А чтобы вы не чувствовали, что вам достанутся высокие требования, я вам скажу, что тем, кто будет писать после вас, будет еще сложнее. Потому что двадцать второй век станет веком Горького. А это уж вообще дай Боже величина».
Вот на этой оптимистической ноте мне и хочется закончить эту аннотацию.
Африка. Марокко. Агадир. Наш отель, где впереди четыря дня на побережье Атлантического океана.
Терпеть не могу виски, но нет вариантов. Мне выделили спутницы полбутылки (это для меня смертельная доза, но в нормальном состоянии). Горе — это экстремальное состояние.
И у меня нет еды. Есть только бутылочка свежевыжатого апельсинового сока (в переводе на наши деньги где-то 16 рублей за стакан. Причем большой). У меня есть ночь. В воздухе странная взвесь, дома я назвала бы ее “моросит”. Довольно-таки сильный ветер нещадно гнет в одну сторону непомерно высокую пальму. Иногда я отвлекаюсь от слез и думаю: а вдруг она сломается?
И вообще, что это за такая пасмурная и ветреная ночь?
Я закуриваю, опять закуриваю, хотя сигареты кончаются…
Терпение слушать меня у моей спутницы уже закончилось и я хожу по балкону номера и рассказываю о тебе этой пасмурной африканской ночи. И последнее, что, как мне кажется, ей интересно — это то, что я так и не успела сварить тебе манной каши.
Когда мы праздновали 11 лет несовместной жизни и ты ел мой фирменный луковый пирог, неожиданно для меня выяснилось, что еще ты очень любишь манную кашу, причем холодную. Неожиданно — потому что мне хотелось думать, что я все про тебя знаю.
Когда потом ты звонил, что едешь ко мне (через весь город пробки собирать) я всегда предлагала сварить манной каши — остынет, точно успеет остыть, но ты смеялся и говорил, что тебе жалко тратить время на еду, даже на манную кашу, когда есть я… Я есть… Каша тоже… Пробки есть… Тебя больше нет!
Почему такими же словами? Почему именно твой сын сказал: папа умер…
Это уже было, я это уже слышала… Только тогда мне было 13, а моему папе было 42 года, как мне сейчас. Я затеяла эту поездку в Африку, к океану, чтобы не встречать в привычной обстановке этот возраст. Я его боялась. Боялась я, а умер ты…
Я узнала, что ты умер, а на следующий день мне начинать на телевидении новый цикл программ “Тема смеха в русской культуре”… Такого сарказма даже я не ожидала от своей благосклонной судьбы. Полчаса сна, теперь смотрю запись, выгляжу удивительно хорошо. Профессионализм, говорят…
Но тогда я только радовалась, если этому состоянию было место в то время, что так загрузила себя. Не было никакой возможности отменить запись на телевидении, важные конференции по работе, можно было отменить океан… НЕТ!!! Как странно иногда в горе бьется требовательно жизнь!!!
Напоминаю, Африка, Марокко, Агадир.
Одно из национальных блюд — мароканский супчик. Он предлагается в любое время. И вот 7.30 утра по местному времени, для плохо спящих или рано проснувшихся (это сегодня я) уже начался завтрак. Иду. Вижу глиняные бочонки. Думаю — вот горячий мароканский супчик — это супер! Открываю крышку и застываю: манная каша. Так и стою, онемевшая вся. Ко мне подходит официант, берет у меня из рук крышку, дает мне тарелку, наливает в нее кашу:
- Йес?
Я киваю и ватными ногами иду к ближайшему столику. Манная каша. Я вожу ложкой по тарелке. Ем теплую, потом чуть теплую, потом холодную… Смех сквозь слезы… Иду за второй порцией. Как в песне “за того парня”… И даже кофе я не хочу.
Хочу к океану, вечером мы так и не успели к пляжу, а по темноте не пошли.
Прохладно (еще и с выпитого лишнего знобит), я завернута в большое полотенце, хожу то по разному песку (мокрому, сухому, ровному, волнистому, холодному и уже местами чуть теплому, прогретому солнцем из туч), пишу на мокром песке “Прощай, Сережа”, смотрю, как волны смывают мои послания. Фиксирую, что уже больше наблюдаю со стороны за своими проявлениями горя, ищу красивые камушки и выкладываю “я тебя люблю” и мне нравится, как я это делаю. Возвращается жизнь. Выглядывает солнце, становится тепло, и вот я бросаюсь в океан (там мелко, как в нас в Анапе), и я долго иду руками по дну…Становится глубже, я ныряю, плыву, выныриваю и долго смотрю вдаль, на огромный океанский лайнер, идущий в порт. Я сыта манной кашей и безутешным горем тоже сыта. В конце концов, я хотела съездить к океану и вернуться другой. Жизнь всегда дословно исполняет желания…
Другая я долго будет расставаться с сильными невралгическими болями в области сердца, бросит курить, поменяет работу, подумает, что бросит писать…
Раньше я писала на портал, зная, что ты все читаешь…
Мы часто были в ссорах, ты писал мне письма и посвящал мне рассказы.
Учился писать у меня. Читал все, что я здесь публиковала, и учился.
И у тебя здорово получалось. Я предлагала тебе зарегистрироваться и участвовать в конкурсах. Особенно с тем рассказом, где твой герой умер…
Точно также, как ты, спустя пять с лишним лет…
Нет-нет, я не буду о фатализме в творчестве. Это совсем другая тема.
И о том, что нельзя так прорастать друг в друга, тоже не буду…
Передо мной тарелка манной каши. Холодная. То есть совсем.
Попробуем предположить, что же могут делать авторы со своими героями, дабы явить их на строгий суд читателя в соответствии с заданной темой.
На мой взгляд – тема вообще шикарная для автора. Потому как главное героя довести до состояния «сыт я по горло», а потом можно и спокойно бросить. Мне думается, что не будет «завтра» у наших героев. Быстрее всего будет распространенное: сегодня-вчера. И никак не наоборот. Потому что прямая композиция хоть и кажется с виду более простой, но требует при этом большего мастерства.
Базовое количество произведений может строиться следующим образом. Сидит герой где-то за столиком с друзьями, или с любимой, или со случайным знакомым (по усмотрению автора). Назовем это «хорошо сидит». И, попивая коньячок и попыхивая сигаретой, повествует, что же именно привело его сейчас к этому сидению. Включается «ретро». Проговариваются хронические вопросы: а что мне, по-вашему, надо было делать? И кто здесь виноват? В конце непременно – и вот я здесь…
Второй вариант – сидит герой на крыше под луной и высказывает свои претензии такому чужому и враждебному миру. И вот-вот он этот самый мир покинет. Назовем это «плохо сидит». Здесь, конечно, выйдет на первый план любовь со всем богатством ее негативного восприятия: несчастная, неразделенная, и т.д. Поставят «руки в боки» и «нарисуются» во всей красе нереализованные отношения, упущенные шансы и т.д.
Найдутся, наверняка, смельчаки-авторы, которые воспользуются таким экстремальным, пограничным состоянием своего героя. И возопит он: «Эй, вы, там, наверху! Сыт я этим вашим миром по самое горло…» А со Вселенной шутки плохи. И бац – открывается дверь в другой мир. От где раздолье иначе «накормить» героя снова по это самое горло, если, таковое, конечно, окажется в его новом обличье.
Кстати, «сидение» героя вовсе не обязательно. Его легко можно положить. Пусть рассказывает про то, что его когда-то достало легко и весело, даже так позитивно-эротически, или из другой оперы: «брат Митяй помирает, ухи просит…»
Можно заставить героя двигаться, хотя бы переезжать с место на место, даже отправить странствовать, показать причину этой самой «сытости». Но это потребует от автора мастерства в колорите подробностей, что вряд ли просто.
Будет гораздо интереснее, когда автор задумает поиграть понятием «сытости». Ведь где-то рядом гуляет и «пресыщение». А прямо в оппозиции стоит, покачиваясь, «голод». Герой может оказаться «сыт по это самое злосчастное горло» и вполне желанными для многих явлениями – славой, богатством, удачей, дружбой, карьерой, даже счастьем и любовью… Бывает и так: все есть, а экстрима – нет! Вот где разгул для фантазии автора!
Весьма забавно будет, если «сытыми по горло» героями окажутся не люди. Животные – это будет самое распространенное. А если взять якобы неодушевленные предметы?
А уж если герой (любой совершенно) окажется в состоянии «сыт я по горло» не один раз, являя читателю свое внутренне развитие, путь, поиск – это будет уже серьезной заявкой на интересную, зрелую прозу.
Вот такие родились предположения.
Теперь откроем «ящик инструментов прозаика» и посмотрим, чем же следует воспользоваться автору, усердно доводя своего героя до неоднократно вышеупомянутого состояния.
Сюжету можно показать язык или даже фигу (по усмотрению автора).
Композиции следует все-таки перебрать: прямая, обратная, сложная, кольцо, спираль – что-то явно должно пригодиться.
КОНФЛИКТ, конечно же, будет здесь главным инструментом в руках хирурга-творца, оперирующего трудные минуты в жизни героя. Конфликт ведь за углом не стоит, на дороге не валяется. Он возникает, обрушивается, провоцирует – короче, живет полноценной жизнью!
Конфликт – это борьба двух проблем. В конфликте всегда сталкиваются две стороны. Пожалуйста, не обделите своего героя!!!
В центре конфликта должно находиться что-то конкретное, что глубоко затрагивает самые важные жизненные интересы. В данном случае задача авторов – подтолкнуть развитие конфликта до самой катастрофы. Именно она обозначится возгласом, или воплем, или хрипом, или угрозой – сыт я по горло!!!
Развитию конфликта помогают:
— несовместимость и недостижимость целей персонажей,
— угроза извне,
— давление времени: надо решать здесь и сейчас.
Непременно качество конфликта – его непредсказуемость! Когда читатель догадывается о следующем шаге героя – усилия автора обесцениваются.
Чем больше контраст персонажей, тем ярче выглядит конфликт. Мужчина против женщины, ребенок против взрослого, старость против юность, бедность против богатства, глупость против хитрости.
Ладно, хватит про конфликт. Из ящика выпрыгивают и выползают разные обстоятельства, без которых невозможно развитие конфликта. Обстоятельства – верные помощники автора. Предлагаемые обстоятельства – это сумма ваших уникальных личных впечатлений о жизни, которые вы приносите в историю. Никакой опыт не может заменить богатства личного детального знания жизни. Мутный и приблизительный мир истории без знания деталей неизбежно создает клише.
Совершенно необходимо разобраться с мотивациями.
Перипетия (переход от несчастья к счастью и наоборот) станет явным драматическим украшением произведения. Помните, что угроза счастью – это очень мощная движущая сила для вашего героя.
Ну, и совершенно необходимы действия и события.
Действия персонажей готовят событие, накапливают конфликт. Событие его взрывает и изменяет отношения.
Событие – это часть истории, в которой происходит реально ощутимое изменение жизненной ситуации. Событие – это выбор характера! События четко очерчивают эмоциональные ценности рассказа. В событии действия персонажей предстают в окружении подробностей реальной жизни. Они пронизаны атмосферой, настроениями, ароматом жизни. Одно из самых важный качеств события заключается в том, что к нему лучше всего прилипают детали и подробности жизни.
Помните, что событие состоит из действий, но просто действия событие заменить не могут!!!
Все вышеизложенное имеет значение, когда герой – это настоящий художественный образ, оживающий в воображении читателя.
Авторы, дорогие вы наши, будьте богаты и самодостаточны. Вооружитесь всем необходимым, проверьте все свои кладовые и уж накормите вашего героя. Вкусно накормите. Вкус ведь бывает и горький, и сладкий, и соленый, и терпкий, и крепкий, и кислый… Так чтоб по полной программе – первое, второе и третье…
Дочь сказала мне: «Я – гот!
Гот весь мир не признает!
Гот молчит, ведь мрачен гот!
Черный цвет ему идет!»
В голове моей цейтнот:
Был ребенок, стал – урод!
«Ладно, — молвлю, — гот так гот!
Положи-ка бутерброд,
Он тебе не подойдет,
Ананасовый компот,
Извини, банально желт,
Антрекота цвет не тот –
Оскверняет готский рот.
Черный хлеб теперь – вперед!
И с едою нет хлопот!
Шубка белая? В расход!
Телевизор пусть умрет,
Сериал – запретный плод,
А журнал цветной – бойкот!»
Дочь: «Хоть плеер мне отдай!»
Беспощадна я: «Страдай!»
Вот губа ее дрожит,
По щеке слеза бежит:
«Что ж это такое?! Все кругом цветное!
Мам, подружка к нам придет,
С ней немножко буду гот,
Только ей не говори…
И рассольничек свари
Со сметанкой белою»…
«Ладно, ладно – сделаю!»
Сашка был сегодня добр, практически безотказен. Завтра Марина приедет, жизнь на раз поменялась. Можно и выручить Аську, пообщаться с ее бабулей. Заодно и рассказать, как это курортный роман судьбой оборачивается…
— Вы зачем так загорели? – обрушилась на него сразу же Вера Константиновна, — это вредно! О чем вы вообще думаете, если о себе не думаете?
— Да я в Крыму вроде бы особо и не загорал…
— Так вы тоже из Крыма? Крым в этом году был отвратительным!
— А мне все понравилось…
— Ничего не знаю! Все началось с дороги. Ужас! Я поехала поездом. Он опоздал на два часа! Я, старый человек, встаю в 6 утра, а мне говорят – на два часа!!! Безобразие, что они себе стали позволять! И так трясет! Так неудобно было идти ругаться к машинисту!
Сашка вспомнил, как крепко спал в поезде, даже и не знал, по расписанию тот пришел или нет – куда торопиться? Там еще эта разница во времени…
— Вы меня слушаете?
Сашка кивнул.
— Так вот, еще эта маршрутка. Кошмар! Мне пришлось пустить к окну ребенка, а то он противно плакал…
— Мальчик, лет пяти?
— Какая разница? Просто отвратительный ребенок! Я четыре раза просила остановиться, только чтобы отдохнуть от него… Так, теперь о погоде. Погода была мерзкая!
— А мне повезло: я в первые дни не уберегся – обгорел. Да сильно так. Как раз три дня было пасмурно, с дождем…
— Ничего не знаю! Первые дни я была занята: осматривала номер. Насчитала кучу трещин в стенах и в потолке, кафель в ванной был отбит, унитаз три раза подряд не спускал – только один раз работал… В тумбочке был мусор от предыдущих, а когда я подняла матрац… — в глазах старушки вспыхнул огонек. – Подвиньтесь, скажу на ушко… Кхм…Кхм.. Я обнаружила три прэзэрватива, причем использованных. Я просто сорвала голос, когда нашла горничную! Она еще посмела мне перечить! Пришлось искать администратора! Два дня я сочиняла жалобу, а ведь я приехала отдыхать!
— Так и отдыхали бы…
— В таких условиях? Я же старый человек, они должны понимать, должны были подготовиться… Предупредить меня, что к морю нужно спускаться, а я не взяла свою красивую палку, побоялась, что сопрут. Народ сейчас сами знаете, какой! А мне нужен был сопровождающий. Скучно же одной идти на море. Но все такие черствые! Меня девушка провожала, ужас! Вся в драных джинсах! Я ей объясняла всю дорогу, как она должна выглядеть, чтобы нравиться серьезным мужчинам, так она на пляже от меня сбежала! Дрянь такая! Представляете?
— Представляю…
— А процедуры? Вы ходили на процедуры?
— Не‑а, я забил…
Вера Константиновна оживилась.
— Побили кого-то, да? Вот доводят людей! А у меня массаж был в 10.15. А я старый человек, в 6 утра просыпаюсь, они что, не понимают, что мне массаж был нужен в 7 утра?
— А я даже на массаж не хотел ходить, да переплавал. Икроножные мышцы свело, пришлось экстренно обращаться… Там с Мариной и познакомился…
— Мою негодяйку массажистку тоже Мариной звали. Я про нее все узнала, когда жалобу писала. Она опоздала три раза. Один раз на две минуты, второй раз на одну, а в третий!!! На пятнадцать!!! Явилась! Взгляд отсутствующий, губы распухли, я же все вижу!!! На шее характерное пятно!!! Неизвестно чем всю ночь занималась, а потом мне массаж делает! Пусть ее уволят!!!
— А на экскурсиях вы были? – попытался Сашка изменить ход разговора.
— Вы что, издеваетесь? Я же старый человек…
— А я был, — перебил ее Сашка, — как раз на море был шторм – и не обидно. Купаться нельзя, да и вода стала ледяная. Зато все, что давно хотел – посмотрел.
— Вот-вот, напомнили. Еще и шторм был, конечно. Такая грязь после на берегу и так плохо убирают! Я отказалась ходить на пляж…
— Написали жалобу на море? – рискнул пошутить Сашка.
‑Зачем на море? Я выяснила, кто начальник уборщиков. Он еще и нерусский оказался. Но ничего – я все написала, все-все, что я про них думаю. Кстати, меня хотели отравить. Да-да. Таких честных и принципиальных не любят. Так вот, я на ужин четыре творожных запеканки съела – одна точно была отравлена! Я два дня с трудом выходила из номера. Но ела только чужие порции – меня не проведешь. А когда я опять собралась у морю – испортилась погода…
Сашка открыл было рот сказать, что у него в конце отпуска тоже погода испортилась, но они с Маринкой провели такие чудные дни…
— А в день отъезда вообще был дождь! – Вера Константиновна продолжала, — и водитель автобуса был противный, запихнул мой багаж дальше всех и отказался донести до платформы…
— Надо же, я тоже в ливень уезжал. Еще решил – Крым меня отпускать не хочет, плачет.
— Да, я тоже плакала, когда садилась в поезд. Оказалось, поезд — проходящий. Вот сволочь! Стоит недолго! И никто не помогал мне, сколько я не толкалась! И чаю мне сразу же не дали, и белье не застелили… А соседи! Кошмар! Молодежь! Отвратительная компания! Всю ночь они пели! Пили водку и ели фрукты!!!
— Ага, классные ребята, с фестиваля ехали…
— Вы что, были в том же поезде?
Сашка свел все концы с концами и заливисто смеялся.
— Я вообще был в том же санатории…
В комнату пришла Аська с горячими пирожками, но Сашка помотал головой и, продолжая хохотать, направился в коридор.
— И вы еще смеете спорить, что Крым был отвратительным? Люди противные, погода мерзкая. А солнце? Повышенной вредности и агрессивности, — неслось вслед Сашке.
— У нас с вами разное солнце…
